Напомним, уголовное дело против концертного директора киноактрисы Ксении Рубцовой было возбуждено по заявлению Софьи Шегельман, сестры Элины Быстрицкой. Как установило следствие, со счетов легенды советского кино утекли 38 миллионов рублей в 2017–2018 годах. Деньги были сняты Рубцовой по доверенности. Сама менеджер заявляет, что финансы тратили на оплату труда сделок, врачей, питание и уход за актрисой. Однако родственники звезды уверены, что миллионы были просто украдены, а траты на Быстрицкую были минимальными. Кормили пожилую артистку в основном бутербродами с колбасой, а сиделки не отличались профессионализмом.
Тем не менее в деле фигурирует солидная сумма — 200 тысяч рублей. Такую внушительную оплату за свой труд получала Елена Киселева, сиделка Элины Быстрицкой, судя по финансовым актам из материалов дела. Но сама женщина рассказала 25 декабря в суде, что ее доход был куда более скромным.
— С 2017 года я работала у Быстрицкой, — рассказала свидетельница. — Ксения мой работодатель. Меня посоветовали ей как сиделку для Элины Авраамовны. С Ксенией мы заключили договор. То есть это была устная договоренность.
Обязанности у сиделки были стандартные: ухаживать, обслуживать, кормить, иногда убираться. Вторая помощница, Ирина Богдалюк, снабжала продуктами. Как рассказала сиделка, ее зарплата составляла 40 тысяч в месяц. С поощрениями — около 50.
— Вы когда-нибудь получали по 200 тысяч рублей? — задала главный вопрос гособвинитель.
Дама пояснила, что никогда таких сумм не получала. Но бумаги на них в 2018 году подписывала, и не единожды. И всякий раз по личной просьбе Ксении Рубцовой. Директор Быстрицкой говорила, что это нужно для отчетности. В подробности и суть документов сиделка не вдавалась и даже в суде не смогла пояснить, зачем она подписывала финансовые бумаги на деньги, которых никогда в глаза не видела и в руках не держала. Просто так попросила Ксения, чтобы «все было в порядке». Лишних вопросов женщина не задавала — верила работодателю как себе.
— Я так понимаю, что это были деньги, которые распределялись на какие-то траты, необходимые для Элины Авраамовны, — попыталась оправдаться свидетельница. — 200 тысяч и еще какие-то суммы. Я всегда доверяла Ксении, потому что она каждое свое действие всегда согласовывала с Элиной Авраамовной.
— Вы когда-то такую сумму получали? — повторил вопрос прокурор.
— Нет. Я думаю, что это те деньги, которые Элина пересылала своей сестре Софье (Шегельман. — Прим. авт.). Я не вникала, я никогда не влезаю в разговор. Я только слышала разговор между Элиной и Ксенией, что надо оказать помощь сестре. Ксения должна была снять деньги и отправить. Я так понимала, что просто нужно было подписать эти бумаги.
— Кому нужно?! — судья Чепрасова повысила голос, не в силах понять финансовую логику свидетельницы.
— Ксении, насколько я понимаю. Она сказала, что тут ничего страшного нет и это нужно просто для документации, — упорно продолжила защищать экс-босса пенсионерка.
По словам сиделки, в отношениях кинодивы и ее директора царила идиллия. Быстрицкая очень переживала, если Рубцова попадала в пробку и не могла приехать вовремя. А Ксения каждый день звонила минимум по пять раз в день помощницам актрисы и контролировала их работу.
Элина Быстрицкая до последних дней жизни была в хорошем состоянии здоровья, рассказала сиделка.
— Когда мы работали, она была в хорошем состоянии. Ходила, в кабинет выходила. В последнее время только стала неуверенно ходить, ее надо было поддерживать. Была у нее забывчивость, но ела сама. У нее сутки путались, поэтому она и ночью могла попросить поесть. Мы каждые полтора часа ее проверяли. Она забывала часто, были у нее такие моменты. Но так чтобы она уже совсем плохая была — такого не было. Зрение у нее было плохое. Писать не могла даже в очках. Меня узнавала. Говорила: «Рыжуха моя приехала» (у свидетельницы рыжие волосы. — Прим. авт.).
Колбасой, как призналась свидетельница, актрису действительно кормили. Но не ради экономии времени на готовку или из-за скудных кулинарных способностей помощников по хозяйству. Просто Элина Авраамовна этот продукт очень любила, вот и не могли сиделки ей отказать. Но закармливать вредностями звезду никто не собирался: ела она всё, но по чуть-чуть.
По словам сиделки, Элина Быстрицкая очень боялась, что сестра заберет ее к себе в Израиль, и просила помощников по хозяйству этого не допустить:
— Она боялась, что получится как с ее мамой. Что отдадут в психушку, и всё. Она очень боялась уехать из Москвы.
Ксения Рубцова прочно держала руку на пульсе и договорилась с сиделкой, чтобы та докладывала ей всякий раз, когда родственники Быстрицкой принесут ей на подпись какой-либо документ.
