Юлии Игоревне Петровой (имя и фамилия изменены) 81 год. Престарелая женщина живет одна в большой двухкомнатной квартире, которая стала адом для всего подъезда. В ее жилище уже давно вся бытовая техника сломана: телевизор, плита, унитаз, холодильник. Комнаты завалены мусором с помоек. Отвратительный запах, кажется, пропитал весь подъезд.
— Сейчас ситуация стала просто критической, — говорит ее дочь Галина (имя изменено). — В квартире замыкает проводка, и все может полыхнуть в один момент. Мама категорически не хочет никого туда пускать. От меня она тоже прячется, иногда просто не открывает дверь или запирается изнутри. Отношения с соседями давно накалены до предела. Недавно мама кинулась на соседку, посягнувшую на ее мусор, который лежит за порогом. В последний раз, когда нам с мужем удалось попасть в квартиру, мама начала угрожать, что лучше сгорит со своими вещами, чем даст их вывезти. Я в полном отчаянии. Не хочу доставлять маме моральных страданий, ей и так недолго осталось, но и оставить все как есть не могу. Скажите, это лечится?
Для таких персонажей, как Юлия Игоревна, в психиатрии существует специальный термин «патологическое накопительство». Другие названия — силлогомания, хординг, синдром Месси. Последнее название не имеет отношения к знаменитому футболисту, а происходит от английского слова «mess» (беспорядок). В народе эта страсть называется синдромом Плюшкина — в честь героя гоголевских «Мертвых душ», любившего притаскивать в дом всякую дрянь. На самом деле это серьезно. Не случайно Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) недавно включила патологическое накопительство в список психических расстройств в новом классификаторе болезней МКБ-11. Если бы Юлия Игоревна обратилась к психиатру, ей бы поставили диагноз.
Где проходит барьер между чрезмерной бережливостью и синдромом Плюшкина?
— Мы ведь все в принципе склонны к накопительству, потому что так эволюционно сложилось: чем у тебя больше всего, тем выше шансы выжить. Но эта грань всегда была трудной для понимания. Сейчас это в основном определяется по тому, насколько накопительство нарушает комфорт человека, влияет на жизнь, его профессиональную, личностную, бытовую сферу, — говорит Михаил Попов, клинический психолог Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Научный центр психического здоровья».
Нет ничего плохого в том, что ты собираешь книги, но если этими томами заставлен весь пол, если они падают тебе на голову и мешают передвижению, это уже проблема.
Мой собеседник вспоминает один из самых знаменитых, связанных с этим синдромом случаев, который произошел в США, когда погибли два брата. Их трехэтажный особняк был забит разнообразными ненужными вещами, начиная с четырнадцати пианино, двух органов и заканчивая автомобильными запчастями. Однажды братьев просто завалило, и они умерли от голода, оказавшись в ловушке.
— Именно в эти моменты, когда начинаются серьезные потери и возникает опасность для жизни, грань между бережливостью и патологическим накопительством стирается.
Принято считать, что это больше возрастная аномалия. Это подтверждают исследования, которые говорят о том, что с людьми 55+ это случается в три раза чаще, однако плюшкины встречаются и среди более молодых.
По словам психолога, первые симптомы могут проявиться уже в 13 лет. К примеру, невинная любовь к книгам с каждым десятилетием будет нарастать, а к пенсионному возрасту манифестирует до такой степени, что библиотека начнет выживать человека из дома.
Кому-то может показаться, что достаточно расчистить эти авгиевы конюшни и будет всем счастье. Но после вывоза мусора все неминуемо начинается сначала.
— Это неподходящий метод, — считает мой собеседник. — Наоборот, такой радикальный вариант приносит огромный стресс, ведь синдром накопительства в том и заключается, что человеку очень трудно расставаться с накопленным скарбом. Когда его лишают насильно, это причиняет огромное страдание, и, скорее всего, он опять превратит квартиру в подобие свалки. Без комплексного психотерапевтического подхода ничего не изменить. Ведь синдром патологического накопительства не такое заболевание, когда таблетку съел — и все прошло.
Особенность этой многофакторной патологии в том, что ее можно купировать в рамках контроля с помощью психиатров и психотерапевтов. Но, к сожалению, человек с этим синдромом, как правило, находится далеко не на верхушке социальной лестницы, потому что накопительство начинает разрушать профессиональную деятельность и денег на дорогостоящее лечение не остается. Да и критичность к своему состоянию у таких больных очень снижена. На увещевания и просьбы подлечиться они отвечают одной фразой: «Я не болен, у меня все хорошо!».
Михаил Попов вспоминает сентиментальную историю своего пациента, у которого синдром Плюшкина проявился после трагической смерти горячо любимой матери. Он сохраняет все ее вещи, не может ничего выкинуть, начиная с замшелого шкафа и заканчивая корешками счетов и использованными театральными билетами. Он живет в однокомнатной квартире, заставленной сверх всякой меры. Можно было бы сказать, что он просто хочет хранить память о своей матери, однако он сам признается, что ему это мешает, но когда задумывается о том, что со старьем необходимо расстаться, у него внутри все сковывается, нарастает тревога, вплоть до панической атаки.
Накопительство порой распространяется не только на предметы, но и на животных. Сразу вспоминаются телерепортажи из квартир, населенных десятками кошек и собак, которые в этой тесноте и антисанитарии чувствуют себя крайне некомфортно. Бывает, весь этот ад вскрывается лишь после смерти владельца, при жизни никого не пускавшего на порог. Такие люди часто отказываются от госпитализации, лишь бы не расставаться со своими «сокровищами».
* * *
Шкафы Анны Федоровны (имя изменено) забиты одеждой времен ее молодости: пиджаками, платьями, юбками. В пакетах на антресолях уже лет двадцать хранятся детские вещи ее взрослой дочери.
На полках в ванной комнате громоздятся пустые бутылки из-под шампуней, гелей и кремов, в тумбочке лежат старые зубные щетки, пожелтевшие от времени. А под кроватью в спальне пылятся наборы ножей, чайные сервизы, кухонные комбайны, купленные по случаю в начале девяностых, все в упаковках. Неоднократные попытки дочери что-то выбросить заканчиваются скандалом: «Не ты покупала, нечего и выбрасывать! Тебе вообще ничего не нужно! Сначала сама заработай, потом будешь мне указывать, что выбрасывать!».
— Синдром Плюшкина не всегда продиктован болезнью или особенностями характера, — считает психолог Наталья Вислоух. — Иногда это психологическая защита человека, которая бывает бессознательной. Нередко такая линия поведения наследуется: если человек с детства привык к похожей атмосфере, для него это становится нормой. В то же время люди боятся, что их осудят или захотят у них что-то отнять, поэтому они ведут замкнутый образ жизни.
По словам моей собеседницы, синдром Плюшкина встречается как у бедных, так и у богатых людей. Правда, выглядит это по-разному.
— Одна моя пациентка, — рассказывает Наталья Вислоух, — успешная в бизнесе женщина, владелица внушительного количества квартир и домов в России и за ее пределами. С одной стороны, у нее была мотивация к достижению богатства, которое становится синонимом безопасности, инвестицией в будущее для создания детям подушки безопасности, но, с другой стороны, это превратилось в бессистемное накопительство, не приносящее никакого внутреннего удовлетворения. Она жалуется на проблемы, связанные с содержанием этой недвижимости, но расстаться хоть с одним объектом не в состоянии. Это яма без дна. Эта пациентка недавно призналась: «Внутри меня будто обитает животное, которое поглощает все подряд, не зная насыщения». Если коллекционеры получают удовольствие от приобретения и созерцания своих сокровищ, то плюшкины этого чувства лишены.
Что должно насторожить? Когда жилое пространство чрезмерно заполняется и человек вроде бы понимает, что с безнадежно сломанным холодильником надо расстаться, но не может этого сделать. Значит, пришло время обратиться к специалисту.
…Случай Анны Федоровны еще не самый страшный. По американской пятибалльной шкале она находится пока на первом уровне, поскольку вход в квартиру не завален и опасности для жизни еще нет. А вот мать и дочь К. уже практически пробили дно. Их квартира на втором этаже выделяется балконом, захламленным до такой степени, что не ровен час верхняя часть пирамиды из помоечных вещей рухнет на головы прохожих. Унитаз в квартире давно вышел из строя, но семью это не смущает: нужду справляют в банки и в пакеты. Но самый ужас спрятан на отдельной полке в морозилке — это труп давно умершего кота Кеши…
— Люди, которые не могут преодолеть свое навязчивое желание собирать вещи, сами к нам никогда не обращаются, — говорит врач-психиатр Наталия Качнова, заведующая диспансерным отделением психоневрологического диспансера №15. — В первую очередь из-за того, что наши потенциальные пациенты не критичны к своему состоянию и не понимают, что при определенной терапевтической коррекции им можно помочь. Ведь в основе синдрома Плюшкина могут лежать различные заболевания: шизофрения, последствия атеросклероза, инсульта, опухоли головного мозга, токсическая энцефалопатия, которая развивается при многолетнем употреблении психоактивных веществ, таких как алкоголь и т.д.
По словам доктора, такие люди часто одиноки, а их родственники проживают отдельно, иногда за рубежом. Они редко обращаются за помощью к психиатру. Одни из чувства ложного стыда, другие принимают патологическое накопительство за возрастные чудачества. А кому-то кажется, что это нормально, потому что многие еще помнят времена тотального дефицита. Поэтому психиатры узнают о таких случаях от соседей по подъезду, которым становится невыносимо жить рядом с «наследником» Плюшкина из-за запахов и насекомых, получающих идеальную среду обитания, потому что в дом тащатся даже объедки с помойки. К слову, когда эти «сокровища» у них пытаются забрать, они испытывают настоящее страдание. В таких людях сидит страх обнищания и утраты вещей.
— Патологическое накопительство распространено в самых разных культурах, — разъясняет Наталия Качнова. — Оно встречается как у мужчин, так и у женщин и усугубляется с возрастом. Еще недавно оно считалось обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР), но в этом году выделено как самостоятельное заболевание в МКБ-11. Это должно способствовать решению проблем диагностики и терапии.
Теперь человеку с синдромом Плюшкина можно поставить психиатрический диагноз. Но сложность в том, что эти люди не считают себя больными и обследоваться у психиатра не желают. А согласно закону о психиатрической помощи (статьи 23–25) недобровольная госпитализация возможна, только если человек представляет угрозу для себя самого или для окружающих. Закон четко регламентирует такие случаи. Кроме того, год назад принята статья 280 КАС РФ (Кодекс административного судопроизводства) о психиатрическом освидетельствовании в недобровольном порядке, когда мотивированное заявление подается врачом-психиатром, а окончательное решение принимается судом. Но, по существу, у врачей-психиатров руки связаны.
* * *
«Эта квартира на Генерала Антонова ад для всего дома. Квартира муниципальная, люди неадекватные, все тащат с помойки, справляют нужду в подъезде, из квартиры бегут тараканы и их сородичи по всему дому. Запах — не передать! И в этом аду весь подъезд живет 30 лет» — так начинался пост депутата Мосгордумы Натальи Метлиной в социальных сетях. Оказалось, тема очень болезненная, потому что таких нехороших квартир в городе немало. И никто не знает, что с ними делать.
— Небольшая трехкомнатная квартира на последнем этаже девятиэтажного дома. Заходишь в подъезд — и в нос ударяет резкий, удушающий запах гнилья, — Наталья делится жуткими впечатлениями. — Этим дышит весь подъезд. Семейство периодически справляло нужду на лестничной клетке. Сосед с шестого этажа пожаловался нам: «Я четыре месяца назад купил квартиру и сейчас нахожусь в полном шоке: когда сплю, с потолка на лицо падают тараканы!».
История этой квартиры печальна и незамысловата. В ней была зарегистрирована семья из пяти человек: старики-родители и трое их взрослых детей. В 1999 году они встали на очередь и в 2007-м получили однокомнатную квартиру на Профсоюзной улице — улучшили свои жилищные условия. Там прописалась мама, через 6 лет она умерла, и в квартире поселилась дочь, которая завалила ее хламом под потолок. При этом она не удосужилась квартиру приватизировать. Департамент госимущества дочь выселил как проживающую незаконно. Невероятными усилиями квартиру удалось вычистить, но до сих пор она не заселена, потому что жить там невозможно: все протекло и прогнило до бетонного основания.
В сухом остатке: 80-летний отец семейства, двое взрослых сыновей, один из которых состоит на учете в психоневрологическом диспансере, и та самая дочь, имеющая богатый опыт по превращению квартиры в помойку. Рассказывает Наталья Метлина:
— Они давно перестали платить за квартиру. Долг за коммунальные платежи составляет 740 тысяч рублей. После многочисленных предупреждений им отключили воду, потом электричество. Остался только газ, который не смогли отключить из-за того, что просто невозможно подойти к кухне. Пока нам удалось сделать примерно одну треть работы — вывезли 54 кубометра мусора. Я контейнеров такого размера никогда в жизни не видела!
«Вы простите меня, но я буду их выселять, и если в нашем городе не хватает законов, чтобы с такими персонажами бороться, мы их напишем!!!» — в сердцах написала Наталья в своем блоге.
На самом деле опыт таких выселений небольшой, и всякий раз люди идут по какому-то своему пути. Хотя суды на стороне истцов, выковырнуть плюшкиных чрезвычайно сложно. Как правило, война тянется годами.
Проще, когда речь идет о проблемных соседях по коммуналке, но если квартира частная собственность и коммунальные платежи поступают в срок, проще слетать на Марс, чем отселить жильцов «помойки». Но квартира в Конькове, от которой страдает весь подъезд вот уже три десятилетия, принадлежит ее нерадивым жильцам по договору социального найма.
— Я пришла к выводу, что единственная возможность — расторжение этого договора, поскольку квартира находится в муниципальной собственности, а долг по коммунальным платежам непомерно велик, — рассуждает Метлина. — Мы уже проинформировали Департамент госимущества о необходимости по суду расторгнуть договор социального найма.
Возникает вопрос: где будут жить эти люди? Окажутся на улице и пополнят армию бомжей? Такая перспектива им не грозит. По словам депутата, им предоставят комнаты меньшей площади в общежитии, а престарелого главу семейства, если он согласится, поселят в одном из пансионатов округа.
Сейчас в нехорошей квартире никто не обитает. Жильцы нашли себе временное пристанище. Однако в любой момент они могут вернуться — и через неделю здесь опять будет мусорное царство.
На днях старший брат приходил к депутату на прием в Думу. Когда его спросили, почему кто-то должен расчищать их помойку, прозвучал простодушный ответ: «Но у меня совершенно нет сил, чтобы это вывозить!». Его интересовало совсем другое: когда город улучшит его жилищные условия?
Читайте также: Петербургский инженер построил на даче железную дорогу: "Имеет народнохозяйственное значение"
