Ведущие российские и сербские специалисты — врачи, юристы, социологи, журналисты, психологи пытались ответить на главный вопрос — почему сегодня в семьях появляется все меньше детей и что с этим делать? Демографы предсказывают, что в ближайшие десять лет «яма» в рождениях будет только нарастать. Коэффициент рождаемости в России составляет около 1,6 ребенка на одну женщину при необходимых 2,2–2,4. В Сербии — и того меньше, всего 1,5 ребенка на женщину. В этой стране к беде с низкой рождаемостью добавляется еще и массовая эмиграция, которую здесь называют «белой чумой».
Председатель попечительского совета Всероссийской программы «Святость материнства» Наталья Якунина привела еще одну нерадостную статистику:
— Согласно последним данным, в странах Восточной Европы с преимущественно православным населением растет число молодых людей от 15 до 24 лет, которые считают брак отжившим институтом, — таковых более 25%. В России тех, кто поддерживает это мнение, пока меньше, но тоже немало. Сегодня люди придают большое значение экономической и социальной составляющей жизни. Но ведь именно семья приводит к гармонии все взаимоотношения между людьми, в том числе экономические. Молодым нужен вдохновляющий образ современной молодой семьи...
Епископ Истринский Серафим, председатель Синодального отдела по делам молодежи, напомнил, что история народа представляет собой непрерывную смену поколений и прекращение этой смены означает наступление конца ее истории:
— Смена поколений продолжается, пока люди поддерживают систему воспроизводства, т.е. рождения и воспитания здорового потомства. На Земле сейчас живет больше людей в возрасте старше 65 лет, чем детей младше пяти. Такая ситуация впервые переживается человечеством. Серебряное цунами уже началось в Европе и через пять лет будет в России. Эти изменения кардинально влияют на семью. В брак сегодня вступают в более позднем возрасте, согласно федеральной службе статистики, в 2018 году большинство заключали брак в возрасте от 25 до 34 лет, а возраст рождения первого ребенка сейчас составляет 25–29 лет. Молодые люди не торопятся создавать семью, им с детства внушают, что нужно сперва получить образование, найти хорошо оплачиваемую работу, приобрести хорошую жилплощадь. Выполнить все пункты этого плана многие смогут лишь к 40 годам, а кто-то и никогда.
Другая проблема — ранняя половая близость, которая не подразумевает создание семьи. Человек с младых лет привыкает удовлетворять свои желания, даже не пытаясь воспитать волю, ответственность. И впоследствии два человека уже не смогут быть одной плотью после того, как перепробовали нескольких партнеров. Не сумеют уже полностью отдать себя супругу, потому что даже в браке отношения уже будут восприниматься как очередные, а интимность — как удовольствие, а не тайна любви и деторождения.
Профессор, врач-гинеколог из Белграда Александр Любич напомнил, что существенной проблемой является то, что рождение детей сегодня многие откладывают на все более поздний возраст, ведь биологические часы никто не отменял и с годами люди часто теряют способность к деторождению: «К тому моменту, когда супруги наконец надумывают заводить детей, многие из них уже на это не способны. Да, мы превзошли природу, мы даем шанс тем, кто не может родить по состоянию здоровья, — в Сербии 3% детей рождаются с помощью ЭКО. Но о будущих сложностях нужно думать еще в молодости — к сожалению, к гинекологу крайне редко приходят, чтобы просто проверить здоровье. В основном идут, когда уже есть то или иное заболевание».
80 школ, заполненных спасенными от аборта детьми
Одним из главных врагов деторождения традиционно остается аборт. По статистике, более 50% всех беременностей заканчивается абортом. При этом каждый 5-й аборт делает подросток до 18 лет, а 7–8% абортов приводят к бесплодию.
— В постсоветское время, в начале 90-х, мы имели огромное количество абортов, порядка 3 млн в год, — рассказал заместитель директора Департамента медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава РФ Олег Филиппов. — А в 2018-м — чуть больше 500 тысяч, то есть налицо уверенная тенденция к уменьшению числа абортов. Особенно заметна динамика за последние годы: в 2012 году их было около миллиона, в 2018-м — 550 тысяч, т.е. мы имеем сокращение на 38%.
Следует понимать, что в статистическое число абортов входят и выкидыши, и прерывание беременности по медицинским или социальным показаниям. По желанию женщины из общего числа в 2018 году, согласно данным Филиппова, было проведено почти 300 тысяч.
«Вот эти 300 тысяч и есть те женщины, с которыми надо работать, которые потенциально могут передумать, — уверен Олег Семенович. — В России, согласно закону, до 12 недель аборты могут выполняться по желанию женщины, с 12 до 21 недели — по социальным показаниям (а оно только одно — наступление беременности в результате изнасилования). Есть еще медицинские показания, которые связаны со здоровьем женщины и ребенка, — они не зависят от сроков беременности, просто до 22 недель это будет аборт, а после — преждевременные роды.
У нас существует система доабортного консультирования специалистами по социальной работе и психологами. 85% женских консультаций имеют в своем составе таких специалистов. С 1 января из родового сертификата дополнительно выделяется еще 1000 рублей, которая пойдет на оплату психолога или специалиста по социальной работе. Задача стоит следующая: чтоб все женские консультации были укомплектованы такими специалистами в качестве совместителей. Мы специально не даем никакой возможности уйти этим деньгам на другие цели — их не имеют права получить акушеры и гинекологи, и если в каких-то женских консультациях будут накапливаться неизрасходованные деньги, это будет свидетельством того, что они работают плохо, что у них нет специалистов. Причем это будет не только доабортное консультирование, психологическая помощь так же часто требуется во время беременности, в случаях каких-то конфликтных ситуаций, это могут быть также школы перед родами, школы отцов и пр. У нас порядка полутора миллионов родовых сертификатов в масштабе страны — умножая это число на тысячу, мы получим существенную сумму для стимулирования этого вида деятельности».
Согласно данным Олега Филиппова, в 2018 году из 328 тысяч обратившихся на аборт консультирование прошли чуть больше 270 000, и около 40 000 отказались от аборта.
«На первый взгляд кажется, что это не так много, но ведь 40 000 — это 80 школ! Получается, 80 школ в результате этой работы будут заполнены детьми. Это, конечно, очень хороший результат».
«Когда привыкаешь, что дети постоянно рядом, это уже становится нормой»
Конечно, существенно поправить демографическую ситуацию можно только при увеличении числа многодетных семей. Однако представить, каково это — быть многодетными родителями, — большинству трудно.
Пожалуй, лучше всего об этом может рассказать редактор отдела аналитических программ калужской радиотелекомпании «Ника» Марина Глушенкова, тоже посетившая форум в Белграде. Марина знает проблемы и радости многодетных и снаружи, и изнутри: как журналист, занимающийся семейной тематикой, и как мать семерых детей. При этом ей удается не только совмещать такую большую семью с ответственной работой, но и оставаться поистине шикарной женщиной.
— Марина, вы ломаете все стереотипы о многодетной матери, которая должна быть в халате, тапках, в окружении кастрюль и подгузников...
— Ну, что касается подгузников, то сейчас их надевать просто не на кого — дети подросли, четверо уже совершеннолетние и живут отдельно, а с нами остаются трое — 16, 14 и 10 лет. Из-за этого у меня сейчас ощущение, что дома стало как-то пусто, нет необходимости постоянно кого-то кормить, как раньше... Поэтому я сейчас могу уделять достаточно времени работе, а опыт, который мы когда-то прожили, помогает мне понимать ситуацию, когда я приезжаю к разным людям, в том числе и многодетным. Меня очень радует, что в рамках области ко мне прислушиваются представители власти. Например, у нас в Калужской области семьям с четырьмя и более детьми выплачивается внутреннее, областное пособие. Раньше они должны были предоставлять справки о доходах — пособие назначали только малоимущим. Я выступила против, сказала, что большой семье не могут быть не нужны деньги, и не надо подсчитывать их доходы — они могут быть чуть больше, чуть меньше... Пусть это будет своего рода родительская премия. И губернатор области согласился со мной, что очень порадовало и принесло пользу большому числу людей.
— Сейчас молодежь не торопится рожать даже первенцев, не говоря уже о нескольких детях. Что вы об этом думаете?
— Я прекрасно понимаю тех, кто с детьми не спешит. Например, у меня старшему сыну 26, и детей у него нет. И у второго сына, которому 24 и который официально женат, детей нет и, насколько я знаю, в ближайшее время не предвидится — сейчас у них главной задачей является ипотека. Старшие дети из многодетных семей вообще, как правило, с собственными детьми не торопятся, потому что на них как на старших очень многое легло, они видели трудности, прожили с нами все материальные сложности. Ведь это только на картинке красиво — все такие хорошие, все друг друга любят, идеальная семья...
Должна сказать, что сейчас вообще очень сильно задрана планка того, что надо иметь молодым людям, какими они должны быть, как выглядеть, чтобы к ним нормально относились. Какой уровень жизни ты должен поддерживать, чтоб тебя не выпихивали из социума. Все эти инстаграмные фотографии очень влияют, хотя вроде все понимают, что за лакированными картинками стоит много чего другого...
— Вы изначально хотели иметь большую семью?
— Здесь наложилось много обстоятельств. Началось с того, что мы с мужем познакомились, еще будучи школьниками, в пресс-центре администрации Калуги, который посещали как редакторы школьных стенгазет. И там наша руководительница была очень увлечена педагогикой, мы с ее подачи читали много книг по воспитанию, изучали методики Соловейчика, Амонашвили, Никитиных. Это сформировало у меня такое мировоззрение, что дети — это классно, интересно, что если с ними заниматься, то вырастут умные, интересные люди. С таким настроем я вышла в жизнь.
Изначально я думала, что у меня будет трое детей. Еще со школы я решила: это так здорово, так не по-советски, не как у всех...
Замуж я вышла в 22, первенец Аркадий родился, когда я училась на 5-м курсе журфака МГУ. Я брала академический отпуск, потом защитила диплом.
— Получается, что реальный первый ребенок не разрушил такое радужное представление о детях?
— Не разрушил, хотя было все непросто, он родился немного раньше срока, был очень неспокойный, капризный. Я много с ним занималась — динамической гимнастикой, плаванием в ванной, делала проныривание, массаж, использовала развивающие кубики и пр. Но, несмотря на трудности, как-то очень быстро забеременела снова, мы восприняли это как должное, хотя специально мы второго ребенка так быстро не планировали. На нас еще сильно повлиял случай — когда Аркадию не было еще и года, у Юры, мужа, погиб в автокатастрофе близкий друг. Я его тоже знала, мы были на похоронах — он был единственным ребенком у мамы. Вот эти похороны единственного ребенка на всю жизнь отложились в памяти...
В 94-м родился второй сын, Боря, — в это время мы жили в Москве, достаточно благополучно в материальном плане, хотя и на съемном жилье. Деньги давались довольно легко (у Юры был бизнес, он организовал торговлю корейской бижутерией в Лужниках, дело шло хорошо), мы рассчитывали вскоре купить собственную квартиру... Так что достаточно скоро, в 97-м, появилась дочь Валя.
А в 98-м году в стране случился кризис. Бизнес и с ним все благополучие разом рухнули, и мы вынуждены были вернуться из Москвы в Калугу.
— Это было трудное время для вас?
— У нас были серьезные денежные проблемы, жить было негде, а все вокруг вдобавок нас обвиняли за такое количество (трое!) детей. Бабушки не особо помогали, могли максимум забрать из школы — отвести домой... Может быть, именно из-за трудностей это время стало периодом переосмысления жизни, погружения в религию, хотя сейчас я считаю себя скорее нерелигиозным человеком. Однако именно под влиянием библейских принципов сформировалась своего рода шкала ценностей. Вернее, думаю, она была всегда, но тут получила подтверждение и обоснование.
Когда мы еще жили в Москве, я уже сотрудничала с журналами для родителей, писала туда заметки, но это было скорее для развлечения. А в Калуге эти гонорары стали важным доходом для нашей семьи. Помню, о последствиях того кризиса кто-то сказал: люди еще хорошо одетые, но уже голодные. У нас было именно так: я еще долго носила дорогущие ботинки, купленные в Москве, — до тех пор, пока верх не оторвался от подошвы...
И вот в это в буквальном смысле слова голодное время случилась четвертая беременность. Мне было очень трудно принять ее, но имелось твердое убеждение, что аборт делать нельзя. Было невероятно сложно, я не предполагала столько детей иметь. Но одновременно было чувство, что четвертый ребенок — переломный, это новый виток, и было ощущение, что потом надо будет родить и пятого.
— Вы не планировали рожать в четвертый раз, но почему тогда не предохранялись?
— Предохранялась, конечно, но не все способы достаточно эффективны. А надежными гормональными контрацептивами я никогда не пользовалась, не пила таблеток, на этом настаивал и Юра, — мы больше боялись подорвать мое здоровье, чем родить ребенка. И это было правильно, теперь, когда я, наконец, стала их пить, они повлияли на обмен веществ, и я сильно поправилась.
У нас все дети сначала звались по алфавиту — Аркаша, Боря, Валя. Четвертого назвали Глебом. Ну а пятой стала Яна — назвали так, чтоб уж поставить точку.
— Но не получилось...
— Шестая беременность стала для меня совершенной неожиданностью, я была в шоке, Яне всего год исполнился... Врачи говорят, что бывают женщины с повышенной фертильностью — это, наверное, про меня. А что касается шока, то он прошел, и потом родился еще Миша.
— Вы можете сформулировать, что в итоге оказалось сильнее всех этих проблем, связанных с рождением детей?
— Думаю, я в принципе была расположена к рождению детей, хотя изначально сказать самой себе «я хочу иметь многодетную семью» было слишком смело для меня. К тому же впоследствии срабатывает привычка. Вот, например, я каждый день делаю зарядку. Если совсем нет времени, то у меня есть 7 упражнений, которые должна сделать при любых обстоятельствах, иначе у меня будет ощущение, как если бы я зубы не почистила. А если есть возможность, то делаю 40 минут. И чувствую себя абсолютно счастливой, потому что проработала все тело. Некоторые говорят: у меня совсем нет времени на зарядку, как же ты успеваешь? Так же и с детьми — когда привыкаешь, что они постоянно рядом, это уже становится нормой.
— Вы человек общительный, открытый. Наверное, многодетные родители должны быть именно такими, экстравертами, — иначе очень тяжело быть в постоянном контакте с детьми?
— Да, я общение люблю, но не общение на уровне мухи-цокотухи! Это для любого человека тяжело, когда тебя все время дергают, не дают спать, раздирают на части, одному нужно одно, другому другое. Это проблема, но она меня не остановила.
— Чего, по-вашему, не хватает нашему обществу для поддержки многодетных семей?
— Много чего. У нас в целом общество матерей не любит. Мир выдавливает многодетных, иметь больше двоих детей просто неудобно физически. Например, если в поезде едет семья из четырех человек — берет купе. А ехать с несколькими детьми уже проблематично, как с ними разместиться? То же касается автомобиля — все они рассчитаны на 4–5 человек, если членов семьи больше, надо покупать дорогущий минивэн, который мало кому по карману. Повседневная жизнь не заточена под многодетность.
Государство сейчас все больше помогает многодетным, но не всегда эффективно. Вот, например, семьям с тремя детьми положена льготная ипотека, но с четырьмя детьми ее уже не дадут, потому что такие родители — рискованные заемщики.
Но вот парадокс: в многодетных семьях сейчас рожают больше, чем в обычных. Потому что сегодня многие даже первого ребенка не хотят. У Мишеля Одена об этом сказано: в психике женщине есть доминанта материнства. Главное — решиться в первый раз, а потом дети становятся такой же необходимой частью повседневной жизни, как солнце, воздух, любовь.
