Врачи редко предают огласке личные трагедии. Особенно если при этом затрагиваются темы не просто щекотливые, а социально острые, такие как жилье для освободившихся из мест лишения свободы.
Кто же против того, чтобы вместе с волей человек получал заветные квадратные метры? Но кто из нас хотел бы, чтобы этот гражданин (тем более не родственник, не друг и тем более если у него было несколько отсидок) жил с нами в квартире?
Верховный суд РФ встал на сторону Натальи Елизаровой, но точка в трагической семейной истории не поставлена. А главное, она подняла целый пласт вопросов, в том числе вопрос оповещения осужденных о смерти ближайших родственников...
64-летняя Наталья Елизарова — удивительно милая и интеллигентная женщина. Выносить на публичное обсуждение очень личную историю ей невероятно тяжело. Но другого выхода она уже не видит.
Итак, с самого начала.
По специальности Наталья Олеговна стоматолог, отмечена наградами за врачебную деятельность. Но, как сама выражается, самое главное, что судьба ее отметила большой любовью. Ее избранником много лет назад стал Николай Елизаров, талантливый микрохирург, заведующий отделением микрохирургии детской клинической больницы им. Филатова.
В 2003 году он получил главную медицинскую премию «Призвание». В 2012-м был признан лучшим детским хирургом страны. Вообще, званий и наград (в том числе орден Гиппократа в 2009-м) у него было много, и в этом смысле он Наталью Олеговну превзошел. Но и профессия хирурга предусматривает больший героизм и самоотдачу.
На последних судах по разделу имущества имя Николая Елизарова так полоскали (а оправдаться он, сами понимаете, уже не мог), что сейчас на страницах газеты хочется вспомнить его подвиги.
Елизаров спас тысячи детей, выполнял самые сложные операции. Дважды в составе команды врачей участвовал в операциях по разделению сиамских близнецов.
Самыми его известными пациентами были Зита и Гита (имена им дали в честь персонажей популярного индийского фильма) Резахановы из Киргизии. Эти сиамские близнецы имели три ноги на двоих и общий таз, так что разделить их было сложнее, чем других. Нигде не брались за такую операцию, а в московской больнице им. Филатова в 2003 году ее сделали. Причем успешно — благодаря Елизарову и его коллегам.
К слову, сами коллеги поражались некой окрыленности Елизарова, которая отражалась на работе. А дело было именно в любви.
— Мы с ним оба оставили свои семьи, чтобы жить вместе, — рассказывает Наталья Олеговна. — Так бывает: случается настоящая любовь, и бросаешь все. Он ушел ко мне с корзинкой вещей и сумкой рубашек. Начали с нуля. И у него, и у меня это был третий брак. Самый удачный, как оказалось. Мы прожили 28 счастливых лет.
Но семья — это еще и дети. Общих детей у них не было. От первой жены у Николая сын Кирилл, от второй — дочь Аня.
- Кирилла я не видела, — рассказывает Наталья. — Вообще никогда за все это время. Но слышала о нем. Парень пошел по плохой дорожке, был осужден за кражу, грабеж, наркотики... Несколько раз сидел в колонии.
Как-то Николай пришел взволнованный, рассказал, что неожиданно к нему явился сын, между очередными отсидками. Неожиданно — это я так говорю, потому что он не звонил, не писал отцу, вообще не хотел с ним общаться. И вот как снег на голову…
Коля так описывал эту единственную встречу: «Он требовал денег. Заявил, что я теперь известная личность, меня показывают по телевизору, значит, должен много зарабатывать. Я ему ответил, что он уже взрослый и сам о себе может позаботиться». После этого разговора осталось тревожное ощущение.
С дочерью от второго брака, Аней, Елизаров поддерживал хорошие отношения; Наталья вспоминает, что все эти годы она часто покупала одинаковые подарки обеим девочкам — Ане и своей родной дочери Юле.
В 2014 году Елизаров ушел на пенсию. Время проводил за городом, на даче. И вот там у него и случился инсульт. «Скорая», местная больница... Наталья сама перевела его в хорошую клинику, но бесплатно там лечить пациента с московской пропиской отказались. В среднем один день в реанимации обходился в 100 тысяч рублей.
Все чеки и справки Наталья вынуждена хранить до сих пор. Все денежные накопления (около двух миллионов) лежали на счету Елизарова, и снять их мог лишь он один. А как это сделаешь из реанимации? Так что денег на лечение не было.
Был момент, когда пришлось бросать клич по соцсетям. Я нашла одно из таких объявлений от 24 апреля 2015 года под заголовком: «Выдающемуся детскому хирургу нужна помощь». И там вот такие слова, цитирую: «Снова в реанимации. Не успели порадоваться маленьким успехам после перевода в отделение неврологии.
Температура 38.3, прогнозы вновь туманны. Продолжаем сбор денег на лечение и реабилитацию. Спасибо всем тем, кто уже оказал помощь и кто поможет. Очень стыдно просить, но резервы нашей семьи уже исчерпаны.
Мы очень хотим спасти нашего Николая Сергеевича и дать ему еще много лет жизни. Ему нужно жить хотя бы для того, чтоб обучить тех, кто поможет потом лечить детей...».
- Никто из его собственных детей и бывших жен нам не помогал, — говорит Наталья. — Хотя дамы не бедствовали. Первой жене он оставил комнату в доме напротив Кремля — ее дали его родителям в советские годы, — которую поменяли на хорошую квартиру на Комсомольском проспекте. Вторая живет сейчас в Москва-Сити. В общем, небедные женщины...
Ухаживали за Колей я и моя дочь Юля. Мне очень хотелось спасти мужа, я не жалела ничего, сама жила в больнице. Мне казалось, он в благодарность за это и жил. 26 июня у меня был юбилей, а 27-го, на следующий день, он умер. И все померкло. Пришла жуткая депрессия.
Но горе не избавляет от мирских дел. Пришла пора вступать в наследство. Из имущества у Елизаровых — «трешка» в Марьине и скромная дача с взятой в аренду землей (20 соток).
За день до окончания срока подачи на наследство заявила свои права дочь умершего Аня. Наталья с ней договорилась: отдала все деньги (те самые два миллиона на счету). А спустя какое-то время (когда все сроки вступления в наследство вышли) со справкой об освобождении явился Кирилл и потребовал долю в квартире.
— Мы ему предложили деньги, как Ане, или купить комнату. А он сказал: «Я буду жить с вами». Потом он потребовал большую сумму «откупных», которой у меня нет. Договориться никак не получается. Думаю, он хочет выжить меня вообще из квартиры — понятно, что вместе с ним я жить не смогу, — и продать ее потом. Мои предположения: узнав о смерти отца, он мог пообещать кому-то денег с наследства. И благодаря этому вышел по УДО. Вот он так себя и ведет.
И начались суды... Кирилл просил восстановить дату подачи на наследство, ссылаясь на то, что у него была причина: отбывал срок в колонии и не знал о смерти отца. Уверяет, что ему не сообщили печальную новость родные, потому что не знали сами. Его мама тоже якобы была не в курсе смерти экс-мужа.
— Это вряд ли, — говорит один из друзей семьи. — Ведь похороны не были тайными. На них пришло больше 200 человек, среди которых общие знакомые. На одном из судебных заседаний мать Кирилла сказала, что она в тот момент якобы потеряла телефон, и потому ей, наверное, не дозвонились. Странно, не находите?
Суд первой инстанции, а затем и Мосгорсуд посчитали, что нахождение в колонии — уважительная причина для восстановления срока на наследство.
Елизарова обратилась в Верховный суд. И тот встал на ее сторону. ВС РФ вынес важное решение, касающееся всех арестантов. Итак, само по себе нахождение за решеткой не есть уважительная причина для пропуска наследником срока для принятия наследства. Вот если бы он в это время болел или лежал в коме — тогда да.
В остальных случаях, как указал ВС, осужденные не находятся в тотальной изоляции.
— Сегодня есть все возможности сообщить печальное известие в колонию, — говорит представитель ФСИН России. — Можно отправить телеграмму, письмо, позвонить начальнику ИК и т.д. Осужденные имеют право сами звонить домой сколько угодно по таксомату и даже через скайп.
Исправительное учреждение в Воронежской области, где отбывал последний срок Кирилл, подтвердило: он мог общаться с родными, средства связи для этого в ИК есть. Если бы Кирилл поддерживал бы отношения с отцом, то узнал бы. Но он не поддерживал.
Дело после решения Верховного суда вернули на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Там опять признали Кирилла наследником. Снова будет апелляция...
— Я не хочу жить с совершенно чужим мне человеком, к тому же уголовником, в одной квартире, — вздыхает Наталья Олеговна.
И тут ее сложно не понять. Порой, защищая права осужденных и заботясь об их ресоциализации, забывают о другой стороне. О тех, кто закон никогда не нарушал.
Читайте материал: В Екатеринбурге мать новорожденного выпала из окна роддома и разбилась
