Долгих пять месяцев с мая 2019-го, когда произошло несчастье, его мама, 34-летняя Ольга Галенко, обычная учительница вечерней школы, обивала пороги начальственных кабинетов и больниц, чтобы спасти сына и добиться расследования уголовного дела. А когда ей все же удалось достучаться до столицы, родственники решили, что женщина от горя сошла с ума, выдумывает всякое — где Москва, а где они.
В общем-то, это очень простая история, ничего удивительного в ней нет, сколько водил бездумно гоняют по нашим дорогам, скольким из них удается откупиться, если происходит непоправимое. Абсолютно любой может оказаться на месте Максима Чиркова. Самолет санавиации обойдется в миллион, и ради одного пострадавшего никто не станет его гонять туда-сюда.
Следствие примется буксовать. Медики разведут руками. Государство сделает вид, что ничего не произошло. А был ли мальчик?
Ничего удивительного: обыденность, повседневность, равнодушие — это и есть самое страшное.
За четыре дня преодолеть 5746 километров — именно такое расстояние от Северобайкальска, где последнее время находился в больнице Максим, — не шутка.
С мамой Ольгой все это время переговариваемся через мессенджер. Она рапортует почти на каждой станции: «Проехали Красноярск» или «Уже в Омске».
Вся бескрайняя география нашей большой родины в окне их купе. Если бы не тяжелое состояние ребенка, это могло быть замечательное путешествие. Либо его и вовсе бы не было. Мало кто из родных мест Ольги и Максима добирался до Москвы. Нет таких возможностей.
«Я дальше Улан-Удэ нигде не была. Если честно, очень боюсь. Метро не видела. И на лице у меня написано — «Бурятия». У вас даже говор другой», — пишет Ольга.
«А погода у вас как? У нас уже минус», — чтобы не говорить о грустном, интересуется она.
«У нас теплее, но идет дождь». (Беседуем в воскресенье.)
«Ясно, на юга, значит, с Максом едем», — пытается она пошутить.
За этими словами прячутся растерянность и тревога. Для Оли Москва — призрачный город из телевизора, чужие люди живут в нем, и непонятно пока, какие они — добрые, злые, безучастные? Что их с сыном здесь ждет?
Она еще не знает, что читатели плакали, прочитав о том, как самоотверженно мать боролась за сына. Звонили, предлагали любую поддержку, квартиру для проживания, машину для поездок, финансовую помощь... В данный момент все это у Ольги есть, она ни в чем не нуждается.
Оптимистичные нотки в голосе на третьи сутки сменяются тревожными: «Ой, Катя, тяжело едем. Плоховато Максиму, давление, еще и кровь из носа нет-нет да идет».
И вот все-таки пришел конец пути.
Маленькая, хрупкая, с короткой стрижкой, Оля вышла на перрон, пока специалисты из медицины катастроф, своевременно прибывшие на место, готовили мальчика к транспортировке. Шесть тысяч км пройдено и совсем немного осталось: в клинике Рошаля, НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, Максима Чиркова уже ждут. Здесь он пройдет первичное обследование, специалисты решат, как и где он будет оперироваться, сколько займет реабилитация. Мальчик в сознании. Пытается улыбнуться. На его одеяле лежит пакет с динозавриками, его любимыми игрушками, о которых он мечтал.
Там, дома, полно этих пластиковых раскрашенных чудищ, но захватить с собой еще и динозавров, понятное дело, было невозможно, бросили клич, и простые москвичи, знакомые и незнакомые, принесли их, чтобы порадовать больного ребенка.
Теперь Максиму Чиркову нужно поскорее встать на ноги. Ведь столько людей в него верят.
А по данным СМИ Бурятии, глава минздрава республики собирается в отставку. Причинами этого называют многочисленные шокирующие смерти пациентов, в том числе детей, отказ в выдаче жизненно важных лекарств больным — те добиваются этого только через прокуратуру, и, самое главное, ужасающее состояние местных больниц и отсутствие квалифицированных кадров — врачей в Бурятии попросту не хватает.
