Конец 80-х, перестройка, обостренное начало «смутного времени». И тут тихо, без всякой «гласности», еще формально коммунист Марк Захаров обращается к митрополиту Питириму (Нечаеву), тогда еще и депутату Верховного Совета СССР, с предложением силами труппы театра восстановить храм Рождества Богородицы в Путинках, что находится бок о бок с театром. Юридическая сторона поручалась мне — тогда подполковнику МВД СССР, тоже, кстати, коммунисту.
Зачем, почему именно восстановить храм, а не поставить какой-нибудь громкий продемократический спектакль? Хотел нестандартно выделиться среди творческой интеллигенции? Но он уже тогда это сделал, когда сжег партбилет в прямом телеэфире.
Нет. На религиозной теме ни политического багажа, ни репутации в мире искусства, ни денег не заработаешь. Ведь он и крещен по христианской традиции тогда не был. Как Бог призывает в свою «общину» людей — останется Его неразгаданной тайной. Но, скажем мягко, воплощение идеи стоило серьезных затрат нервной энергии.
Для начала надо было выселить из помещения церкви животных из «Цирка зверей». Одновременно и быстро надо было инициировать формальный процесс регистрации т.н. «двадцатки», чтобы решать дальнейшие проблемы в обстановке единомыслия.
Быстро, потому что сразу параллельный процесс начало общество «Память». Не знаю, «кошмарили» ли они М.Захарова и артистов, но к митрополиту Питириму пришли, и мы с ним наслушались всякого про жидов и коммунистов, предателей церкви, куда попали и мы с владыкой. Нет, не пугали, но обещали сделать все, чтобы помешать.
Смотрю на копию вырезки из газеты того времени (увы, не пометил, что за газета, но точно одна из по сей день популярных). Публикация так и называется: «Православная община имени Ленинского комсомола». Здесь и фотография «общины» (Абдулов, Збруев — из известных).
Словосочетание с «политиканских» позиций дикое, но такова онтология «смутного времени». Наши оппоненты из «Памяти» на собрание «общины» были приглашены, но не пришли.
Потом были почти ежевечерние спектакли на так называемых задворках театра, сбор денег на храм. Все это для труппы театра — не вместо работы, а после работы. При этом Марк Анатольевич не «двинул идею» (призыв в массы) и спрятался, а довел ее воплощение до конца, то есть до освящения храма. Также довел до воплощения и свой нравственно-религиозный выбор: в середине 90-х он принял таинство крещения (насколько я помню, в один день с дочерью). Это, замечу, для любого человека крайне ответственный поступок. Да, получаешь неоценимую помощь Божью. Но расстаешься сразу или позже со многим, что представлялось ценным, — например, во всем оттолкнуться от своей национальной принадлежности.
В день гражданской панихиды я пообщался с известным адвокатом и «околокиношным» деятелем, который сказал, что судьба крещеного еврея Захарова его не интересует. Тут же выяснилось, что у такого подхода есть достаточно сторонников. Нечто подобное я уже слышал о Б.А.Березовском, И.Д.Кобзоне. Это ждет и поэта-песенника И.Резника. Cпаситель нас предупреждал: «Гонимы будете за Имя Мое».
Полагаю поэтому, что главной версией замеченного прессой прохладного отношения «общественного мнения» к смерти Захарова является громко и четко выраженная им антикоммунистическая (она же антиатеистическая) позиция и во время перестройки, и после нее.
Здесь есть самая прямая связь с «фигурой» национальной принадлежности и выбранной религией, так как интернационализм — верный спутник душ, заболевших большевизмом. Даже если их обладатели формально не состояли и не состоят ни в какой политической партии. В этих душах легко приживается любое зло хаоса: нигилизм, атеизм, толерантность. Международный интернационализм многолик, живуч и мстителен, он разрушает фундамент религиозных чувств.
Его проявления для Марка Захарова были очевидны. Для него было неприемлемо классовое определение нравственности, адресованное коммунистическим союзам молодежи: «Для коммунистов нравственность вся в сплошной солидарной дисциплине, в сознательной массовой борьбе против эксплуататоров» (В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, с. 57). Он об этом не раз писал на третьей странице «Московского комсомольца».
Марк Захаров хотел ставить спектакли и снимать фильмы, где господствует любовь и добро, — а любовь и добро имеют только религиозное, в том числе библейское и евангельское обоснование, они духовного содержания, они сакральны, они центростремительны, созидательны и поэтому свободны от классовых и политических штампов.
Позволю себе заметить помимо профессиональных творческих еще один успех М.Захарова — сохранение культурной традиции русского театра. Ему удалось избежать современного массового «отдания дани» шокирующему публику постмодерну.
Один воссозданный храм — это, скажут, мало. Вот ныне уже покойный петербургский промышленник И.А.Найвольд построил их 70.
Но храм строится сначала в душе. Бог — это любовь, и художник Марк Захаров 40 лет закладывал камни для строительства храмов в душах своих коллег-артистов и, надо надеяться, благодарных зрителей.
Он ведь у православной церкви в награду на земле ничего не просил. Спросил тогда, в 90-е: можно ли снаружи храма повесить небольшую доску с упоминанием о членах первичной православной общины и их старании в воссоздании храма? Тогда забылось. Но сейчас можно и нужно — никогда не поздно. Это в православной традиции: после литургии священник поименно поминает всех благоустроителей и благоукрасителей храма.
Уточнил у раввина Московской хоральной синагоги А.С.Шаевича: смогут ли они поминать М.Захарова? Нет. Традиция не позволяет. Даже в Судный день, 9 октября, не помянут. Такая традиция у всех религий.
Надо поминать христианам. По дороге в театр, проходя мимо храма Рождества Богородицы, зайдите и поставьте свечку за упокой души раба Божиего Марка. Ему будет приятно, ведь он старался для нас.
