...Не было измятой травы. Оглушительной попсы из автомагнитолы. Кислого стариковского запаха. И никого на десятки километров. Даже спустя почти десять лет — сейчас Кате 23, — я не знаю, как спросить у нее о самом унизительном. Хотя почему стыдиться должна она?
«Мы поехали за грибами... Дед взял с собой только меня. Ходили раздельно два часа по лесу, убрали полные ведра в багажник. Когда садились в машину, он вдруг открыл двери с моей стороны, начал стаскивать с меня одежду...»
Ее было некому защитить. Некому пожаловаться. Кате сравнялось восемь, когда какие-то малолетки по пьяни убили ее мать. Это случилось в новогодние праздники в 2005 году.
Тогда же закончилось ее детство.
Сама виновата
После смерти дочери опеку над тремя сиротами — Катей, ее старшим братом Костей и младшей сестрой Настей — оформила бабушка Люба.
Представители соцслужб, осуществлявшие патронаж, нарадоваться не могли: у детей всегда опрятный внешний вид, жалобы отсутствуют, семья полная. Бабушка Люба и дедушка Коля. Дети зовут бабушку мамой.
«Мама!» — кричала Катя, когда ее насиловал дедушка Коля. «Деда, не трогай, я расскажу маме», — прочитав эти слова в материалах дела, я никак не могла понять, к кому они относятся, подумала, что это описка, ведь мама Кати давно умерла...
«Мать моя, Катина бабушка, Любовь Михайловна, если честно, была слабовата на алкоголь, — рассказывает Сергей Лебедев, дядя Екатерины. — На этой почве, думаю, она после смерти моего отца и сошлась с Николаем М. Это было еще в 80-х. Отчим покупал матери водку, потихоньку спаивал, хотя сам употреблял тогда редко».
Дедушка Николай Арефьевич был высок, крепок в кости, родом с Северного Кавказа, говорил, что из казаков. Детьми, особенно девочками, занимался он как глава семьи, позже ставший единственным официальным опекуном, так как бабушкино здоровье расстроилось. «Катя зашуганная росла. Я видел, что все неспроста, но когда приезжал в гости, отчим заставлял всех троих внуков смотреть телевизор, и мне не удавалось переговорить с ними», — продолжает Сергей.
С работы Любовь Михайловна уволилась. Держаться на плаву помогали опекунские выплаты на сирот. Все приходы и расходы, по словам домашних, контролировал дедушка.
Катя говорит, что из них троих дед не обижал только младшую внучку Настю, чем-то напоминающую его самого. А Катя была малолетней бесплатной прислугой. Огород — дом — школа.
«Меня с детства приучили к тому, что я должна что-то делать по хозяйству. Иначе наказывали», — вспоминает девушка.
Со временем Катя стала думать так: если попало, значит, было за что. Значит, сама виновата.
Почему дед по-доброму относился к младшей Насте — ответа на этот вопрос Катя не знала.
Как только она получила паспорт, рассказывает, дед стал к ней приставать. Как мужчина к женщине.
Катя попыталась пожаловаться бабушке, но та ее обругала: ты все сочиняешь! «Дед хватал меня за грудь, за другие места... А бабушка будто бы ничего не замечала».
«Почему же ты не убежала, не написала в опеку, не попросила передать тебя в другую приемную семью?» — недоумеваю я.
«А куда бежать? — безнадежно переспрашивает она. — Ближе деда и бабушки у меня никого не было». Она говорит, что, когда наказывали, самым страшной угрозой было обещание сдать ее за плохое поведение в детский дом. Хуже этого не могло быть ничего. Даже пьющая бабушка, даже распускающий руки дед.
А потом начались поездки «за грибами»...
«Половые акты происходили с периодичностью раз в месяц. Сначала в лесном массиве, затем в квартире в городе. Активное сопротивление я оказывать не могла, так как по физическим параметрам была гораздо слабее. Затем — раз в неделю», — позже рассказала Катя следователям.
Где была ее сила воли? Ни разу не ударила насильника, не искусала, шла за ним, покорная, как на заклание, по словам дяди, как собачонка за хозяином. После безуспешной попытки поделиться с бабушкой Катя больше никому не говорила о том, что происходит между ней и дедом. А смысл? Если никто не поверит и не поможет.
Хорошо давать советы, как следует поступать, кто сам не был ни разу в таком положении. Спросите у сестер Хачатурян, почему они молчали до последнего и предпочли убить. Но их было трое. А Катя одна. Сестру Настю дед не трогал.
Только дяде Сереже, старшему брату матери, спустя долгих три года Катя осмелилась поведать о регулярном насилии. Ей было уже 17.
Месть и закон
«Он тебя домогается?» — «Я разревелась. Дядя Сережа хотел идти в полицию. Но мне было бы стыдно. Все, что я просила, — сделать так, чтобы это закончилось», — говорит Катя.
«Что-то подобное я давно подозревал, — качает головой Сергей Лебедев. — Дело в том, что Николай насиловал сеструху мою, Валентину, которую потом убили. Я ему за нее еще морду бил... И к старшей моей сестре он тоже домогался. А младшая Катина сестра, Настя, я так предполагаю, — его родная дочка от Валентины. Поэтому он ее не трогал».
Для доказательства изнасилования, чтобы было чем пугать деда, дядя и Катя, по их плану, решили снять происходящее на видеорегистратор, который приобрели специально. Его нужно было успеть положить в городской квартире, когда дед, как обычно, привезет Катю для утех. Несколько раз все срывалось.
Наконец, в сентябре 2013 года Катя смогла закрепить гаджет возле батареи.
...Запись пошла.
Допотопный ковер на стене. Высокий жилистый старик тащит на диван девочку в красном свитере. Она сжалась и почти не двигается. 26 минут дешевой порнухи плохого качества. Он голый, она в неожиданно трогательных голубых носочках.
Конечно, с точки зрения того, как должно выглядеть насилие, как обычно его показывают в кино, экшна не было, ни криков, ни драки, ни драмы. Все по-обыденному мерзко. На заднем фоне телевизор показывал мультики. После окончания процесса Катя отскочила от старика, как от прокаженного, и побежала в туалет.
— Мне очень хотелось поймать его с поличным, поэтому согласилась на все, — выдыхает Катя. — Я ненавидела деда и боялась как никого на свете.
Лебедев пообещал, что не даст доказательствам ход, но за это дед должен уехать навсегда к себе на родину, в дагестанский город Кизляр. Оставить их семью в покое. Сергей принес видеозапись к Катиной бабушке. «Мама схватилась за нож. Сказала, что не сможет жить с этим. Ведь с ней самой Николай уже давно не спал, — вспоминает Сергей. — А с малолетками у него, выходит, все получалось. Я подозреваю, что он и с моей матерью сошелся, потому что в доме подрастала сестра Валя».
Наутро Любовь Михайловна как ни в чем не бывало приготовила мужу завтрак. Лучше такой муж, чем никакого, видимо, рассудила она. Если деда посадят, опекунские деньги снимут — на какие шиши кормить сирот и себя?
Сергей понял, что надеяться на поддержку матери нечего. «Так как у Николая не было средств на то, чтобы переехать, он сказал мне, что продает свой «Шевроле» 2011 года выпуска. Я взял кредит и выкупил у него машину за 350 тысяч, мы заключили договор купли-продажи. Я бы сделал все, лишь бы от него поскорее избавиться... Переписал опеку на мать, заставил Николая отдать ей из полученных денег сто тысяч рублей на ремонт квартиры, которая была похожа на бомжатник».
Накануне отъезда деда произошла драка. Нервы были на пределе. Лебедев говорит, что бить не хотел, пришел с товарищем, так как боялся, что Николай окажет сопротивление. В пылу потасовки не заметили, как придавили грудь пенсионера коленом к полу...
Любовь Михайловна рассказывала на следствии, что нашла старика на кровати. Со связанными руками и ногами. Катя ничего такого не видела.
Сергей довез отчима до больницы. Рентгеновский снимок показал, что у того сломаны ребра. Ближайшим поездом в начале октября 2013-го Николай Арефьевич отправился в Кизляр.
Тем временем дядя Сережа попытался взять попечительство над племянницей. «Мы съездили в Екатеринбург, там в центральной опеке я показал видео с отчимом. Наверное, я зря это сделал, не подумавши. Так как начался скандал. Мою мать тут же лишили опекунства. Мне племянницу тоже не доверили, оформили на старшую сестру Лену».
Скрыть такое было уже невозможно. 20 января 2014 года в следственный отдел по городу Ревда следственного управления СК РФ по Свердловской области из Главного управления МВД России по той же Свердловской области поступил материал проверки по заявлению специалиста отдела опеки и попечительства по городу Ревда Филоновой К.С.
Как представитель государства Филонова К.С. сообщила, что ее подопечную Екатерину Б. изнасиловали. Она просила привлечь к ответственности Николая М. 1949 года рождения. Видео прилагается.
Из допроса Николая Арефьевича.
Вопрос: «Скажите, вы вступали в половую связь с опекаемой?»
Ответ: «Нет, не вступал».
Вопрос: «Как вы можете прокомментировать предъявленную видеозапись?»
Ответ: «От комментариев я отказываюсь».
Вопрос: «Почему вас лишили опекунства в отношении Екатерины Б.?»
Ответ: «Меня заставил отказаться от опекунства Сергей Лебедев. (...) Они напали на меня, я потерял сознание. Сергей подсунул мне две бумажки и сказал, чтобы я их отписал. Одна бумага была на машину. А про вторую бумажку я ничего не знаю. Я пролежал связанный два дня, пока не пришли моя жена Люба и Екатерина...»
В Кизляре дед сделал УЗИ, которое выявило у него нарушение функций почек и печени. Он написал заявление на пасынка, который на него напал...
В своих показаниях Николай Арефьевич попросил уточнить, что сексуальные отношения с супругой Любовью Михайловной не поддерживает уже 12 лет — импотент из-за аденомы простаты.
Сам виноват
Подробностей опроса в следственном отделе Катя почти не помнит, так как это было шесть лет назад. Но положенного психолога как несовершеннолетней ей не предоставили.
Новая опекунша Кати, тетя Лена, дала показания, что в свое время дед приставал и к ней. И что действительно сожительствовал с убитой Валентиной, матерью Кати и Насти.
«А мне следователь заявил, что я сама спровоцировала деда. Что все то, что заснято на видео, у нас происходило по обоюдному желанию. Мне было 17 лет, по закону это возраст согласия. А то, что он насиловал меня с 14, доказать уже невозможно», — рассказывает девушка.
Ее показания про «походы за грибами» запротоколировали, но и только, никакой правовой оценки им не дали. Было ли, не было... Опека, которой обычно и синяка на ребенке достаточно, чтобы привлечь опекуна к ответственности, на этот раз почему-то промолчала.
Катю трясло как в лихорадке. То, в чем она себя постоянно упрекала, что ей не хватает силы воли, чтобы прекратить насилие, следователь квалифицировал иначе, разложил по полочкам: провоцировала, подстрекала, искушала, соблазняла, еще и порно сняла. А на записи — не насилие, а эротические игры.
Тем более что экспертиза показала, Катя давно не девственница и следов борьбы, характерных для изнасилования, на ее теле нет. А откуда бы им взяться, если прошло уже почти полгода с момента записи! Как теперь доказать, что дед Коля был у нее против воли и первым?!
Обмякшая, вялая, обессиленная, она подписала все, что от нее требовалось: «Не надо никого сажать. Я хочу домой».
— Я не виню Катю, она не понимала, что делает, ведь ей подсунули бумагу о примирении сторон, — сетует Сергей Лебедев.
По материалам проверки следственный отдел города Ревда отказал в возбуждении уголовного дела. В чем была причина? В нежелании ли копаться в грязном белье? В недоверии к показаниям девочки или, напротив, вере словам дедушки, что он импотент? Изнасилование несовершеннолетней, тем более находящейся в прямой зависимости от насильника-опекуна, — статья серьезная. Должны быть очень весомые доводы, чтобы не дать делу ход.
Однако 19 февраля 2014 года по факту изнасилования следственным отделом по городу Ревда было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ — то есть из-за отсутствия состава преступления. Никто не отрицал, что половые акты между Катей и дедом происходили регулярно, но исключительно по добровольному согласию, то есть по любви, – так решило следствие.
А виновным признали... дядю Сережу. За то, что избил отчима и украл у него автомобиль «Шевроле», не заплатив за тот деньги... Главный спасатель превратился в единственного подсудимого.
«На меня в полиции показала мать. Все было записано с ее слов. Что я не отдал деньги за машину, что напал на отчима из-за личной неприязни, — говорит Лебедев. — Если честно, ей не так уж был нужен мужик, я считаю, ей была нужна бутылка и деньги. А я лишил ее опекунства на внуков, ежемесячных выплат и поэтому стал врагом».
Катя говорит, что не помнит, какие показания против дяди Сережи подписывала. Дескать, дядя нарочно заставил девушку снять секс с дедушкой, а потом угрожал выложить этот ролик в Интернет. За свое молчание Лебедев якобы потребовал у Любови Михайловны переписать на него квартиру.
Также Катя показала, что сильнее всего на свете боится именно... дядю Сережу. «Это все неправда, — восклицает она сегодня. — Больше всего я боялась деда».
Городская квартира в итоге переписана на Лебедева не была. Она так до сих пор и стоит пустая и грязная. А сам Сергей оказался виноватым во всем.
«В декабре 2013-го на меня было совершено нападение. Пытались отобрать флешку с записью, — продолжает Сергей. — Угнали мой старый автомобиль и тот самый дедов «Шевроле». Я попал в больницу с проломленным черепом. Только через несколько дней я смог доковылять до поста медсестры и набрать 02. Но приехавшие сотрудники в возбуждении дела мне отказали».
Между тем сам Сергей Лебедев был обвинен в совершении преступления против Николая Мальчушкина по ст. 127, ч. 1 («Незаконное лишение свободы»), ст. 161, ч. 1 («Грабеж»), ст. 163, ч. 2 («Вымогательство»).
Главным свидетелем обвинения выступила его мать Любовь Михайловна. А показания Кати об изнасиловании даже не были выслушаны на процессе.
Ревдинский городской суд приговорил его к четырем годам лишения свободы. «Знаете, что самое удивительное в этой истории? — продолжает мой собеседник. — Когда я оказался в ИК, мое дело рассмотрели местные криминальные авторитеты и постановили, что я был прав, защищая честь племянницы».
За хорошее поведение наказание заменили на более мягкое. Выйдя на волю, Сергей узнал, что у Кати больше нет дома, дедушка Коля вернулся из Кизляра и продал ее единственное жилье.
Возвращение блудного дедушки
«Так все и было, — вздыхает Катя. — С тех пор как деда отправили в Кизляр, бабушка много пила, во всем винила меня и дядю. В 2016 году она умерла».
Сама Катя кое-как окончила школу и жила у своего парня. Из имущества у нее остался только их старый дом, большой, двухэтажный, в котором они проживали вместе с бабушкой, он был записан только на Катю. Сестре Насте как сироте опекун-дед выбил квартиру в центре.
«Дед вернулся, на этот раз ему было нужно, чтобы я продала свой дом и отдала ему деньги, — утверждает Катя. — Я не знаю, почему я так поступила... Подчинилась ему опять. Но ведь он победил. Дядя Сережа оказался в тюрьме. Я настолько испугалась, что мне не удастся от него отделаться, что он так и продолжит меня мучить, что подписала все, что он просил».
Дом ушел за два миллиона с лишним. Часть денег Николай потратил на покупку авто. На остальные пообещал Кате купить жилье в Ставрополье, которое завещает ей, если она с ним поедет на новое место. Ничего личного — просто поможет выбрать дом.
Они выехали втроем. Он, она и ее ребенок. К тому времени у Кати родился первенец, она вышла замуж. Не из-за угроз, не под дулом пистолета, но она поехала вместе со своим обидчиком. Муж ничего не знал о прошлом. Для него это было в порядке вещей — ведь Катя уехала ни с кем-нибудь, а с родным человеком. «Я пробыла там месяц, пока готовились документы на недвижимость. Часть денег дед прокутил, осталось 750 тысяч. Весь этот месяц он не оставлял меня в покое. Я отбивалась, все-таки мне было уже не 14! И в конце концов, после подписания договора, сбежала».
Она написала заявление на деда, что он мошенническим путем лишил ее единственного жилья, но получила отказ в возбуждении уголовного дела. Тогда же она повторно заявила о том, что в детстве была изнасилована. Уже совершеннолетняя, она наконец могла выступать от своего имени — но и это расследование снова затормозили. Иначе, наверное, могли возникнуть вопросы: а где же ее предыдущее заявление, почему ему не дали ход? Три раза Катя пыталась достучаться до закона, но закон ее так и не услышал.
После освобождения Сергей Лебедев вернулся в никуда. «Я и Кате не помог, и свою жизнь испортил. Оказаться за решеткой в первый раз в сорок лет... Думал, что не выдержу, и не поверил бы, если бы мне раньше сказали, что в тюрьме люди окажутся более справедливыми, чем на воле», — говорит он сегодня.
Привычный ад для русских женщин
История Кати Б. стала известна благодаря посту в Интернете, написанному Анной Левченко, руководителем всероссийского движения «Сдай педофила». В ее портфеле тысячи подобных кейсов, но все же этот, свердловский, выбивается из общего ряда. Своей откровенной безнаказанностью, что ли...
«Катя получила три отказа в возбуждении уголовного дела по изнасилованию. Следователи ссылались на самую первую бумагу, которую она подписала в 17 лет, — о примирении сторон. Хотя очевидно, что травмированная девочка не понимала, что подписывает», — уверена Анна Левченко. По ее мнению, это полный беспредел. «На данный момент та бумага уже не имеет никакого значения. Чтобы возбудить дело, достаточно заявления, которое Катя написала уже взрослой. Тем более имеется видео очевидного насилия и сроки давности не прошли».
Как правило, если брать истории с семейной педофилией, то все они длятся долго, нередко годами, десятилетиями. Один раз случилось, значит, будет продолжаться впредь. Очень часто жертвы молчат, пока не станут взрослыми.
Насильник запугивает жертву, психологически ломает ее. Многие считают происходящее нормой. Что мир, где добрый дедушка во время прогулки «по грибы» насилует любимую внучку, — это в порядке вещей.
«В российской глубинке, к сожалению, правоохранительные органы не всегда готовы разбираться в хитросплетениях, касающихся сексуального насилия над детьми внутри семьи. Когда появляется человек, готовый спасти ребенка, он сперва пытается достичь этого законным, правовым образом — но, как правило, обламывается, — продолжает Анна Левченко. — В нашем случае дядя Сережа тоже написал кучу заявлений в правоохранительные органы. То, что произошло, с видеозаписью и дракой, скорее было жестом отчаяния. Мужчиной двигало желание защитить племянницу, в итоге он пострадал сам. А постыдное видео даже не приобщили к материалам дела, хотя это и незаконно».
Слишком многое должно сложиться, чтобы жертва не побоялась дать показания. «Без законного представителя ребенок не может обратиться в правоохранительные органы, даже если сам этого захочет», — возмущается Анна Левченко.
Только недавно они завершили кейс в Нижнем Новгороде. Родной отец насиловал дочку с пяти лет. Она призналась в этом в 21. «Отца закрыли в течение пяти дней. Когда детям с детства внушают, что защиты ждать неоткуда, они перестают надеяться и во всем винят только себя, что это они плохие», — продолжает Анна. Тот же папа пятилетней дочери укорял ее, что будто бы она сама его домогалась. «Он так ей и говорил: это же ты по мне ползала! Ты ко мне приставала! В пять лет!!!» Развратникам и извращенцам нужно как-то примириться с тем, что они уроды и мрази, поэтому они и придумывают сказочку себе в оправдание».
«Я бы даже не сказала, что Катин дед — настоящий педофил, все-таки педофилы стараются проявить к своим жертвам некую любовь, объяснить им и себе, что то, что происходит между ними, это чувства. Здесь же было обычное грубое насилие, насильник выбрал именно эту девочку, потому что она была полностью от него зависима», — считает Левченко.
«Необходимо всеми силами и средствами сделать так, чтобы этот человек как можно скорее был привлечен к ответственности. Теперь есть все шансы, чтобы он сел надолго, как, впрочем, должно было случиться давно».
Для Сергея Лебедева добиться своей реабилитации — тоже дело чести. Собственно говоря, ради этого он и уговорил Катю, уже маму двоих малышей, разворошить прошлое. Лебедев обивает пороги правоохранительных органов, правозащитников, местных СМИ...
В конце прошлого года Сергей доехал до Ставрополья, нашел дом, в котором проживал дед — по документам тот действительно был оформлен на Катю. «Николай был пьян, хотя раньше старался сдерживаться. Я выгнал его вон, сходил к участковому, к главе сельсовета, рассказал, что у них в селе живет педофил. После этого он покинул эти места. Говорили, что уехал куда-то к родственникам, на Северный Кавказ, где он и что с ним, я не знаю... Я хочу добиться своего оправдания и чтобы насильник получил по заслугам».
А Катя с семьей все еще ютится на съемной квартире в родной Ревде. Отношений с дедом она не поддерживает. Где он находится сейчас — не знает.
«Я про себя думаю: «Лучше бы ты умер, если не можешь ответить за то, что совершил», — рубит она сплеча. С единственной сестрой Настей отношения не клеятся. Та не верит, что все происходившее с Катей было на самом деле. Для нее дед Коля (или все-таки отец?) — самый лучший на свете человек. «Да, она также видела запись, но сначала сказала, что это не я, потом — что это неправда, а в конце концов, когда я приперла ее к стенке доказательствами, заявила просто и безжалостно: «Раз было, значит, ты сама этого захотела».
Лилия МИХАЙЛОВА, клинический психолог:
Думаю, что девочка была невольным свидетелем насилия над матерью, хотя, возможно, она этого и не помнит. В любом случае психологию жертвы дочь переняла от мамы, на протяжении многих лет насилуемой отчимом.
Насильник Николай изначально выбрал данную семью как способ удовлетворения своих извращенных потребностей. Подчинив своей воле алкоголезависимую супругу, он стал полноправным хозяином над женской половиной семьи, унижая и смеясь над бессилием мужской.
Девочка выросла в семье с инцестом и стала его продолжением.
Винить насильника — это одно, но молчаливая соучастница происходящего была бабушка-мать. Каждая мать, бабушка, тетя (женщина) знает, что в ее доме сожительствуют с малолетними. Это невозможно скрыть внутри семьи.
По сути, Катерина и ее дядя в одиночку боролись с извращенным, высоко приспосабливаемым и социально выживаемым дедом-отчимом. Восстанавливая справедливость, Катя проходит сейчас психотерапевтический этап жизни. Для нее очень важно, чтобы насильника признали виновным. Только когда все встанет на свои места, жизненный цикл инцеста прервется и перестанет влиять на судьбу семьи.
