...Июль в 2009‑м стоял невыносимый, палящий. Совсем не такой, как десять лет спустя. Сегодня над старым кладбищем в Богородске, что под Нижним Новгородом, нависают тучи.
Утопающая в цветах могила подполковника спецназа Дмитрия Чудакова и его близких расположена у самого входа. «Здравствуйте, дети, ваша мама пришла», — стучит Валентина Алексеевна Чудакова по мраморной плите.
Ее голос спокоен. Глаза сухи. Она даже научилась улыбаться на людях. И кто знает, чего ей это стоит, с выжженной дотла душой.
Десять лет назад в Ростовской области на обочине федеральной трассы М‑4 «Дон» в 102 метрах к северу от отметки 494‑й километр в автомашине ВАЗ‑21150 были обнаружены трупы 34‑летнего Дмитрия Чудакова, его 32‑летней супруги Ирины, дочери Вероники и сына Саши, 11 и 6 лет.
Только на теле девочки насчитали 37 колотых ножевых ран. Ровно столько же, сколько государственных наград было у ее отца — командира СОБРа, начальника 2‑го боевого отделения отряда милиции специального назначения ГУВД по Нижегородской области, не вылезавшего из «горячих точек». Кавалер ордена Мужества, медали ордена «За заслуги перед Отечеством» I и II степени, медали «За отвагу» и прочее...
Официально считается, что преступление раскрыто. В 2018 году глава СК РФ Александр Бастрыкин отчитался об этом. Убийцы, члены так называемой банды «ростовских амазонок», как ее нарекли в СМИ, осуждены.
Верховный суд РФ оставил приговор без изменений. В Страсбурге в рассмотрении жалобы осужденным отказали.
Лишь сердце матери убитых не успокаивается, она не верит в то, что возмездие настигло настоящих убийц, у нее есть доказательства...
Но, кроме самой Валентины Чудаковой, эти доказательства никому не нужны.
«Я воскресла из мертвых, когда поняла, что никто душегубов искать не хочет и не будет. Тогда я пошла в бой. Мне терять нечего».
В квартире Валентины Алексеевны — идеальная чистота, какой никогда не бывает в доме, где есть маленькие дети. Иконостас фотографий на стенах... Дима маленький и Дима взрослый, здоровенный, накачанный мужик, командир спецназа, прошедший девять смертельно опасных командировок.
В этом году Веронике исполнилось бы 21, совсем уже невеста. Саша перешел бы в десятый класс. Больше внуков у Валентины Алексеевны нет. Линия оборвалась.
Цапки признавались в убийстве
«Такие долго не живут, я со временем проанализировала это, слишком положительные были мои дети, — собираясь на кладбище, хозяйка поит меня крепким кофе. — Признаюсь, что я Диму умирала как любила. Такой огромный красавец, собирается в Чечню, уходит — а я все смотрю в окно. Из его отряда ни один не погиб, он берег людей и был очень осторожным...»
В ночь на 8 июля 2009 года ей приснилось, будто построил сын новый дом, двухэтажный, как хотел. Двор застелен мраморными плитами. И какие-то незнакомые люди выгружают из машины большие напольные часы, только стрелки-то у часов остановились... «Сейчас я понимаю, это мне сверху было сказано: детей твоих больше нет».
В 8 утра в дверь громко постучали: «Милиция!». Она открыла, и ее мир перевернулся.
«Я впустила в дом беду. Мне сказали, что машину сына обстреляли на дороге. Есть убитые и раненые. Протянули бумажку с ростовским номером: «Вам все объяснят». Я была уверена, что это какая-то ошибка, что дети мои вернулись из поездки на море поздно вечером... Я и супчик им горяченький приготовила, завернула, чтобы не остыл...»
В растерянности позвонила сестре Рите, она тоже в милиции работала, попросила узнать... «Валя, там выживших нет».
Включила телевизор. А на экране — крупным планом загорелые ноги мертвого сына.
Это была главная новость дня. «Семью героя-спецназовца расстрелял серийный убийца», «Кровавый след тянется в Чечню...»
Подполковник был награжден 37 наградами, и именно столько ножевых ранений получила его дочка. Какова вероятность такого совпадения? Поэтому первоначальную версию — месть за работу в СОБРе — поддержали многие СМИ.
Чудаков якобы был убит наповал первой же пулей из карабина «Сайга». Затем расправились с женой Ириной. Убийцы залезли на тела мертвых родителей и уже через них добивали ножом пятиклассницу Веронику, глубина ножевых ударов у девочки достигала 15–17 сантиметров, практически насквозь. Переломанные носы, выбитые зубы, выколотые глаза жертв... «Это была настоящая казнь», — считает мать.
При этом крови в автомобиле обнаружили не так чтобы много. Хотя судмедэксперты уверяли, что убийство произошло именно в это время и в этом месте, а трупы не перемещались.
Уже через несколько дней о «чеченском следе» забыли — Россия налаживала отношения с бывшей мятежной республикой, такие параллели были вовсе ни к чему. Зато заговорили о том, что возвращавшийся после отпуска из ведомственного дома отдыха спецназовец с семьей уснули на темной дороге, стали жертвами обычных грабителей... Погибли по собственной неосторожности.
Но все золотые украшения, кольца, цепочки, крестики остались на убитых. Борсетку Чудакова и сумку его жены вместе с их документами нашел на дороге случайный водитель через две недели после убийства. То есть по логике вещей о банальном нападении ради наживы не могло быть и речи.
Хоронили Чудаковых в закрытых гробах. Говорили, из-за жары. Мать стояла насмерть, чтобы рассмотреть трупы до того, как их запаяют. Пугали, что все слишком страшно, что сердце может не выдержать.
«У сына на руках я заметила багровые отметины от наручников, у невестки все лицо в ссадинах и ушибах. При экспертизе выяснилось, что есть и следы спермы... Однако доказывать, что было изнасилование, никто не пытался. Сказали, что от мужа, и все. Были и следы волочения тел. А шестилетнего Сашеньку я вообще не узнала, как будто бы он пролежал где-то несколько суток, почему-то гораздо меньше ростом, и ботинки, которые я ему обувала в садике, стали вдруг велики, и волосы белые, будто седые».
Всего в нескольких сотнях метров — автозаправка и кафе. Зачем же решились заночевать на темной трассе? Тем более что Дмитрий Чудаков прекрасно знал, что этот регион на границе с Северным Кавказом, Краснодарский край, Ставрополье, Ростовская область, — опасный и злой.
«Когда они еще ехали в ту сторону на отдых, то остановились возле поля, где цвели подсолнухи. Ирина с Вероничкой сорвали цветок, и из-за этого вышел конфликт с местными бандюками. Я считаю, что к Диме специально пристали, что за его машиной следили заранее, — продолжает Валентина Чудакова. — Но в тот раз сын скрутил хулиганов и лично доставил в отделение милиции».
Спустя полтора года имена нападавших узнает вся Россия. Они станут нарицательными. В ноябре 2010‑го в станице Кущёвской будут зверски убиты 12 человек, в том числе четверо маленьких детей. Это сделали Цапки.
На следствии и суде Вова Беспредел, Владимир Алексеев, самый жестокий из банды, признался и в убийстве омоновца на ростовской трассе. Ранее об этом поведал еще один участник ОПГ — Виталий Иванов.
Казалось бы, почему нет? Цапки убивали и насиловали многих, долгие годы — убийством больше, убийством меньше....
Однако информация о причастности группировки к расправе над Чудаковыми помимо местных новостей нигде не всплыла.
Ростовские Бонни и Клайд
Дело было в том, что, когда Вова Беспредел сознался в убийстве семьи спецназовца, оно уже считалось раскрытым. 26‑летнего Алексея Серенко — охранника рынка из соседствующего с трассой городка Аксай — задержали в сентябре того же 2009 года.
Он провел в следственном изоляторе год и одиннадцать месяцев. Никаких других доказательств вины Серенко, кроме принадлежавшего ему карабина «Сайга‑410», из которого, предположительно, могли убить Чудаковых, не нашли. Ну еще и парень слыл хулиганистым, вел не самый праведный образ жизни, так почему бы не совершить злодеяние? Сошлись на том, что у подозреваемого, якобы проезжавшего по ночной дороге, при виде одинокой машины со спящими людьми внезапно «возник умысел на хищение имущества семьи Чудаковых путем разбоя, а также совершение убийства двух и более лиц».
«Я сказала, что если Алексея посадят, то сама с ним в камеру пойду. Не он убивал, не он! — восклицает Валентина Алексеевна. — Приезжала к следователям в Ростов и ночевала у его родителей, спала на полу. Некоторые считали, что я чокнулась, оправдываю убийцу».
В сентябре 2011 года Генеральная прокуратура отказалась утверждать обвинительное заключение в отношении Серенко. Он вышел на свободу в связи с истечением предельно допустимых сроков содержания под стражей. Государство принесло свои извинения. «Алексей считает меня крестной матерью, — говорит Валентина Чудакова. — Взялся за ум, женился, ребеночка родил. Все у него вроде бы складывается хорошо».
Но раскрыть убийство Дмитрия Чудакова требовали на самом верху. Чтобы поставить последнюю точку. Цапки уже отбывали наказание в колонии. Их к этому делу было теперь не пришить.
...Ранним утром 8 сентября 2013‑го, четыре года спустя, сотрудники ДПС Ростовской области наткнулись на брошенный скутер у дороги. Он принадлежал местному жителю Роману Подкопаеву, с ним была падчерица Вика, парочку попросили предъявить документы, те оказали сопротивление... Подкопаев был убит подоспевшим полицейским подкреплением. Вику сильно зацепило. Супруга Подкопаева, Инесса, с младшей дочкой, 12‑летней Настей, ночевали в палатке на берегу реки. Их обеих скрутили, и на первом же допросе женщина призналась в том, что она руководила бандой «кровавых амазонок» (так прозвали убийц из-за легенды, что на одном из мест преступлений, вменяемых им, якобы был обнаружен нож с надписью «Моей любимой амазонке») и в течение многих лет они вместе с мужем совершали самые громкие и дерзкие преступления на юге России.
В 126 томов уголовного дела вместились десятки резонансных убийств, краж, грабежей, разбойных нападений. Инесса Таривердиева взяла на себя практически все нераскрытые «висяки» Ставрополья, Краснодарского края и Ростовской области. Цапки по сравнению с ней выглядели невинными ангелочками.
Из допроса Таривердиевой по поводу убийства подполковника Дмитрия Чудакова: «Выслеживали машину нормальную. Стояла ДПС, Роман вскользь предложил ее, я отказалась. Следующая была вот эта «пятнадцатая». Там четыре человека, сзади дети, что делать? Он говорит: «Бери обрез. Будешь меня страховать».
Почему бездействовали правоохранительные органы, под носом у которых ростовские Бонни и Клайд орудовали не менее пяти лет? Но самым необъяснимым оставалось то, как, каким образом непрофессиональные убийцы-одиночки умудрились не попасть в поле зрения местных уголовных авторитетов, это ворота на Северный Кавказ, регион давно поделен и расчерчен на квадратики, наркотрафик, торговля людьми и оружием, муха незамеченной не пролетит...
Как поверить, что под боком у серьезной мафии муж с женой, мелкие челноки с рынка, торговавшие паленой водкой, безнаказанно творили столь страшные дела?
Для того чтобы кровавая банда обрела хоть какие-то правдоподобные очертания, нужны были еще сообщники. Ими стали родная сестра Романа Подкопаева, Анастасия и ее муж Сергей Синельник, сотрудник ГИБДД. При погонах и с оружием он добавлял зримый вес признательным показаниям «амазонки» Инессы Таривердиевой.
При обыске в квартире арестованной якобы нашли главное доказательство ее причастности — служебное удостоверение Дмитрия Чудакова, которое зачем-то пролежало там столько лет. Об одном забыли, что удостоверение сразу после убийства уже было найдено и... приобщено к материалам дела.
«Я Инеску не виню, но словам ее страшным не верю, — горько усмехается Валентина Чудакова. — Почти на ее глазах мужа убили, старшая дочка в реанимации, над младшей, Настей, при захвате что угодно могли сотворить — что ей оставалось? Это только в первом убийстве страшно признаваться, а потом как пошло... Смертной казни у нас нет, пожизненное женщинам не дают, чего ей бояться?»
Коллегия присяжных Ростовского областного суда приговорила Инессу Таривердиеву к 21 году колонии, дочь Викторию — к 16. Анастасию Синельник — к 19, ее мужа Сергея — к 20 годам строгого режима.
Муж и жена Синельник до конца отрицали, что банда была. Однако признаний Инессы, ее звездного часа, с лихвой хватило на всех.
«Не было, мать, никакой командировки»
«И еще я сон видела. Идет Дима, здоровый, сильный, живой. Я его спрашиваю: «Сынок, кто ж тебя убил?» А он мне, весело так: «Мам, а разве ж тебе еще не сказали?» — пока Валентина Алексеевна говорит о своих детях, они здесь, рядом с ней.
За несколько месяцев до роковой поездки на море Дмитрий Чудаков вернулся из служебной командировки в ту же Ростовскую область. Сам не свой. Собрался увольняться. За годы службы не заработал ничего, кроме «Жигулей» и хрущевки. «Мы их сажаем, мам, а ОНИ выпускают».
О том, что по итогам последней поездки сын написал начальству рапорт, где указал каналы поставок наркотиков из Чечни через Ростов дальше в Россию, которые курируют высокопоставленные сотрудники органов, мать узнала только после гибели Димы. Когда все вокруг: сослуживцы, командиры — вдруг разом начали отрицать, что та поездка вообще была.
«Как же не было командировки, когда я с внуками сидела? Чай я с ума не сошла, — возмущается Валентина Алексеевна. — Куда рапорт делся, я не знаю. Да и коллеги Димы скоро все уволились и перевелись. Я Диме всегда говорила: «Сынок, пусть ты корку хлеба будешь есть, но на сделку с совестью не иди». У него планы были совсем другие. Не хотел он в санаторий МВД ехать отдыхать. Дом по осени задумал строить... Путевка им с Ириной как снег на голову свалилась… Как будто бы кто-то его специально решил подальше спровадить, и концы в воду».
По дороге на отдых — бессмысленный конфликт с Цапками, который удалось погасить. А на обратном пути не осталось ни одного видео с камер, уничтожены даже записи отъезда Чудаковых из санатория, не сохранились видео и с постов ДПС — как будто бы машина Чудаковых была фантомом и непонятным образом сама по себе перенеслась на 494‑й километр ночной ростовской трассы. «У сына был автонавигатор, так с сервера ничего не затребовали. Мы просили на суде, чтобы запросили хотя бы их телефонные биллинги, откуда и когда последний раз мои дети звонили, но и в этом нам отказали. В санатории сын снял из банкомата последнюю тысячу 6 июля, и больше никаких следов на следующие двое суток до обнаружения трупов, поэтому я думаю, страшное произошло в этот же день, а не 8 июля, как было написано в уголовном деле».
Последний раз мать слышала голос Димы 4 июля. «Он позвонил, я как раз жука в огороде морила. Они только что из дельфинария вернулись. Подскочила Вероничка: «Баба, я загорела как шоколадка». Иринка зашумела: «Хватит болтать, деньги на телефоне кончаются». И маленький Санек тоже мне что-то сказать хотел, да не успел, раздались гудки. Как будто бы они со мной все тогда попрощались».
Она уверена, что преступление было совершено еще в санатории. Одежду, в которой нашли убитых, по показаниям свидетелей, те носили в свой последний вечер, когда их видели. В машине, где лежали трупы, никакой еды не было, хотя невестка Ирина не могла отправиться с маленькими детьми в дальнюю дорогу без бутербродов и воды.
«Сын защитил бы свою семью от любого врага. Я думаю, могли внучку выкрасть, а Дима кинулся спасать и попал в западню. Но убивали явно не на трассе. Случайные свидетели слышали издалека всего четыре выстрела, а где же остальные сделаны были, если ран на телах насчитали более восьми? Откуда-то уже привезли трупы на М‑4 и бросили, — качает головой Чудакова. — Дима ведь меня предупредил, что приедут они седьмого июля ночью. Я и суп сварила седьмого. Значит, выезжать они должны были шестого — что с ними было все это время с шестого по восьмое, кто теперь скажет?»
В 16‑м году в почтовый ящик Чудаковой подкинули флешку. А на ней еще одно признание… Человека, который был в другой милицейской ОПГ в Белой Калитве. Он тоже дает показания, как ликвидировали несговорчивого спецназовца. Но и этого... отпустили.
Мать уверена, что детей заказали Цапкам, да только те не справились, и их «перепоручили» другой банде. «А убили, я думаю, за информацию, которую Дима нарыл в командировке в Ростове. Ладно бы только его одного, он солдат, мужчина, он был внутренне готов к такому исходу еще на войне. А детей-то малых за что?».
Лампадка в провинциальном музее
...С Валентиной Алексеевной Чудаковой я познакомилась в прошлом году в Верховном суде РФ, когда рассматривали жалобу на обвинительный приговор по делу Анастасии и Сергея Синельник, признанных сообщниками «кровавой амазонки» Инессы Таривердиевой.
Нас свела Галина Подкопаева, мать убитого при задержании Романа Подкопаева и его сестры осужденной Насти Синельник. Кроме Валентины Чудаковой, пожалуй, только Подкопаевой не все равно, кто убил семью командира СОБРа.
У одной дети мертвы. У другой — живы дочь и зять, на руках внук, которому был всего год, когда арестовали Настю, Галина Анатольевна Подкопаева по возрасту и состоянию здоровья не сможет ждать ее освобождения еще два десятилетия, целую вечность. 11‑летний Глеб Синельник теперь ровесник Вероники Чудаковой, которая так никогда и не повзрослеет. Они все вместе, живые и мертвые, существуют в аду, которому нет конца.
Но крик о помощи пожилых женщин, их доказательства, найденные улики, поиски эфемерной справедливости и письма президенту, которые, они понимают, никогда не дойдут до адресата, жалобы правозащитникам, запись, которую после оглашения окончательного вердикта суда сделала Валентина Алексеевна Чудакова на Красной площади: «Я мать погибшего русского воина, пусть теперь родина, которой он служил, ищет его убийц» — никому не интересны.
Это понятно — зачем ворошить прошлое, тем более что награды и звания за поимку «самой кровавой банды десятилетия» уже давно розданы. А те, кто мог фигурировать в рапорте подполковника Чудакова, все еще могут находиться у власти. Им правда тем более не нужна.
В июле 2019‑го, в канун десятой годовщины, на месте убийства Чудаковых на трассе М‑4 неизвестными был уничтожен траурный обелиск в память этой семьи: «На нем были написаны такие слова: «Люди, не обижайте их!» — говорит Валентина Чудакова. — Сижу, плачу... Кому понадобилось это делать, зачем? Видно, сына моего боятся даже мертвого».
«Дочка, ты напиши хоть пару слов в память о моих детях. Неужели же они не заслужили, чтобы о них вспомнили в такую дату?» — попросила она. Историю гибели семьи Чудаковых не раз снимали в кино. На десять лет интервью телевизионщикам, как обычно, давала «убийца-амазонка» Инесса Таривердиева. А ей, матери, даже не позвонили.
В городе Богородске вот уже несколько лет работает внештатный музей истории местного ОМВД. Он был открыт на голом энтузиазме в крошечных комнатах одноэтажного старого здания, где находятся еще и кабинеты участковых, ради нескольких экспонатов — боевых наград убитого командира СОБРа, его личных вещей. Все это очень значимо для крошечного провинциального городка, в котором мало что происходит.
Постепенно музей заполнился другими предметами, снимками ветеранов органов внутренних дел, их воспоминаниями и подвигами...
Возле фотографии погибшей семьи Чудаковых всегда горит лампадка.
Сюда приходят сегодняшние школьники, которым рассказывают о том, как почетно работать в полиции и вырасти такими героями, как Дмитрий Чудаков.
А Валентине Алексеевне, матери, остается надеяться только на чудо...
