* * *
— Это был стандартный тур, мы покупали его через оператора заранее, поэтому стоил он недорого, — рассказывает Лидия Тихонович. — В пакет входила страховка на всю поездку, 16 дней.
— Когда Андрей почувствовал себя плохо?
— Все началось с недомогания, сначала ничего критичного не было. В последний день перед вылетом домой, 29 мая, Андрею стало резко хуже, появились боли, поднялась температура. Поскольку предстоял длительный перелет, из Гран-Канария в Москву с пересадкой в Амстердаме, с раннего утра мы решили вызвать врача, обратились в страховую компанию «Ингосстрах». И начались наши «хождения по мукам».
Сначала нас попросили, чтобы мы по WhatsApp прислали фотографию полиса. Просто номера полиса представителю страховой компании было недостаточно. У меня на тот момент этого приложения на телефоне не было, у невесты отца WhatsApp был, но она не знала, как им пользоваться. Мы долго мучились, в результате предложили прислать фотокопию полиса по электронной почте. Отправили ее с горем пополам. После этого страховая компания начала искать врача. Все это вместе заняло порядка 5 часов. Драгоценное время было упущено.
— Врач был внимательным? У вас не было к нему претензий?
— Это был молодой парень, страховая компания потом предоставила документы, где было указано, что это достаточно квалифицированный врач. Он нас успокоил, сказал, что это типичная пляжная инфекция, посоветовал три дня пить антибиотики, если не станет легче, обратиться к врачу по месту жительства. Мы выдохнули, поверили врачу, который дал нам разрешение на вылет.
— Но ведь уже тогда, на момент осмотра, на теле Андрея Анатольевича была диагностирована язва.
— На коже было покраснение, имевшее синюшный цвет. Врач определил его как пролежень II/IV степени, инфицированный синегнойной палочкой. Независимые медэксперты, к которым мы обратились в Москве, пришли к выводу, что это была врачебная ошибка. Неправильно был поставлен диагноз. Это не был пролежень, который возникает, когда человек очень долго лежит. На самом деле у Андрея стремительно развивалась гангрена Фурнье.
— Как развивались события на борту самолета?
— На высоте, при перепаде давления, Андрею резко стало хуже. У него начался некроз, пошел процесс «омертвения» тканей, появился резкий запах. Часть пассажиров начали возмущаться. Нас пересадили в хвост самолета.
— Это был чартер, пассажиры были наши соотечественники?
— Нет, это были туристы из западных стран. Мы летели голландской компанией KLM. Россиян на борту не было. Но люди, они ведь везде люди. Потом, когда эта история получила продолжение, со мной связались в Фейсбуке пассажиры нашего рейса. Они говорили, что не требовали, чтобы нас высадили, понимали, что это болезнь, очень переживали за Андрея, видели, как ему плохо.
Но были среди них, мягко говоря, и не очень умные люди. Журналисты взяли комментарий у одного из них и потом написали про пассажира, который не мылся 30 дней и которого стюардессы хотели запереть в туалете. Это подхватили все мировые СМИ, по этой теме «проехались» и наши блогеры.
Пилоты, опасаясь за жизнь Андрея, запросили экстренную посадку. Самолет приземлился в Фару, самом южном городе Португалии.
— На борту Андрею пытались оказать какую-то помощь?
— Нет, стюардессы особого участия не проявляли: пассажиры возмущались, нужно было как-то «держать баланс», успокаивать их.
— На взлетной полосе вас уже ждал врач?
- Да, но мы были в шоковом состоянии, у нас была единственная цель — долететь до дома. Мы решили, что никакой больницы не надо, мы сейчас немедленно возьмем билеты и вылетим в Москву. Потом выяснилось, что мы находимся в маленьком аэропорту, который на ночь практически закрывается, здесь нет представительства компании, которой мы летели. Поняли, что никаких самолетов этой ночью не будет, и отправились в гостиницу.
С утра я стала звонить в консульский отдел посольства России в Лиссабоне. Объяснила, что у нас экстренная ситуация, мы летим из отпуска, денег нет. В ответ услышала: «Звоните родственникам, пусть собирают деньги». Также нам было сказано, что мы никуда не сможем улететь. Если нас высадили, ни один самолет нас не возьмет, пока мы не решим медицинские проблемы.
Я опять стала связываться со страховой компанией, которая нам заявила, что, согласно базе данных, у нас... закончилась страховка и помочь они нам ничем не могут. На самом деле страховка была действующей. Потом они снова стали требовать, чтобы мы прислали им фотокопию полиса... В итоге я через Фейсбук связалась с друзьями в Москве. Слава Богу, у Андрея была большая аудитория, порядка трех тысяч человек. Друзья написали на сайт «Ингосстраха». Нам сказали, что будут проверять какие-то детали, связываться с туроператором. В итоге мы опять теряли время.
— Андрей на тот момент был в сознании?
— Да, но чувствовал себя очень плохо. Представитель «Ингосстраха» сказал, что мы можем обратиться в клинику, а потом они нам компенсируют лечение. Я ему объяснила, что у нас нет денег, мы летим из отпуска. Страховая компания пыталась в Фару найти врача, время шло, нужного специалиста не было. В результате нам предложили просто вызвать «скорую». Андрея увезли в больницу. В Португалии нет практики, когда вместе с больным в клинику едет кто-то из родственников. Сначала я даже не знала, в какую больницу попал муж.
«А вы летели бы дальше»
На помощь Лидии пришел совершенно незнакомый человек, местный протестантский пастор Евгений Бирюков. Его нашли через Фейсбук друзья Андрея.
- Вместе с Евгением мы с третьей попытки нашли Андрея. Обошли несколько больниц. В администрации лечебных заведений никто не говорил по-английски. У них не было единой базы данных. Благо, мой помощник знал немного португальский язык.
Андрей оказался в Центральном госпитале университета Алгарве. Когда его привезли в больницу, он был еще в сознании. Ему поставили диагноз «некротический фасциит» и «септический шок». Андрея сразу же погрузили в медицинскую кому, сделали операцию, потом потребовалось еще одно оперативное вмешательство, и еще одно...
Все это время Лида была рядом с Андреем. По шесть часов проводила в реанимации. С помощью одних наушников на двоих они слушали любимую техно-музыку Томаса Долби.
Между тем страховая компания достаточно долго для этой ситуации почему-то не выходила с госпиталем на связь.
— Мне об этом постоянно говорили. Но надо отдать должное, медики вели себя достойно, продолжали отправлять счета «Ингосстраху». В больнице работал доктор из Львова, я ему рассказала о сложившейся ситуации, объяснила все по-человечески. Он говорил только на украинском, но я его понимала, так как некоторое время жила в Киеве. Он написал на листке о состоянии Андрея, какая ему проводится терапия. Я эту информацию переправила в страховую компанию. Ждала, что они сразу же свяжутся с госпиталем. Но ответа не последовало...
Когда не осталось денег, чтобы платить за гостиницу, на помощь Лиде пришел священник православной церкви в Фару, отец Иоанн. Он дал ей ключи от церкви, где она и ночевала.
— Это было молдавское отделение РПЦ, рядом с госпиталем жила одна из прихожанок церкви, которая также по доброте душевной стала всячески мне помогать.
— Врачи давали надежду Андрею?
— Ему то становилось лучше, и врачи даже собирались переправлять его на вертолете в город Порту, где была барокамера, которая способствовала заживлению тяжелейших послеоперационных ран. То его состояние снова оценивалось как тяжелое. Он провел в больнице 27 дней, долго боролся, перенес 8 операций. Но потом у Андрея стали отказывать почки, начались сбои в сердечно-сосудистой системе. 25 июня он умер. 28 июля Андрею исполнилось бы 59 лет.
— Что, по мнению медиков, могло спровоцировать болезнь?
— Природа гангрены Фурнье до конца не изучена. Нельзя однозначно сказать, отчего она возникает и как развивается. Это инфекция, в результате действия бактерий наступает острый некроз тканей. Судмедэксперт, к которому потом мы обратились, сказал, что шанс выжить у больного прямо пропорционален тому, насколько быстро начнется оперативное вмешательство. Андрея еще в Испании нужно было экстренно госпитализировать. Тогда еще был шанс, что он останется жив.
Смерть Андрея стала для всех шоком. Об этом написали многие российские СМИ. Один из центральных каналов решил посвятить этому трагическому случаю целую программу.
— Тут же активизировалась страховая компания, — рассказывает Лидия. — Ранее они мне говорили: имейте в виду, что помощь будет оказана только вашему мужу, на вас она никак не распространяется. Андрея сняли с рейса по медицинским показаниям, а я, мол, могла лететь и дальше... Потом мне звонил страховой агент и выяснял, а не было ли у Андрея венерических заболеваний, давая понять, что компания сомневается, что это страховой случай. И только когда к делу подключились телевизионщики, представитель «Ингосстраха» заявил, что они готовы взять все расходы на транспортировку тела, а также мой перелет домой на себя.
По рассказам Лидии, после того, как дело было предано огласке, проявили инициативу и сотрудники российского консульства.
— Тон разговора уже был другим. Мне сказали, что «Ингосстрах» привлекает похоронное агентство, которому они, мягко говоря, не доверяют. У них было агентство, с которым они постоянно сотрудничали, нареканий к нему никогда не возникало. Но представитель страховой компании сказал, что им лучше знать, к кому обращаться.
— При возвращении в Москву не возникло проблем?
— Страховая компания сказала, что закажет мне такси. В назначенный час мы с протестантским священником вышли на улицу, ждали полчаса, час... Я каждые десять минут звонила в страховую компанию — у меня же самолет, и я боюсь опоздать. В итоге машина приехала только через три часа. Я потом бежала на регистрацию сломя голову, везде просила, чтобы меня пропустили без очереди, слышала немало «добрых» слов. Слава Богу, рейс отложили.
— Было известно, каким рейсом прибывает гроб с телом Андрея?
— Мы это долго пытались выяснить, когда я уже прилетела в Москву. Связывались с похоронным агентством в Фару и получали противоречивую информацию, вплоть до того, что гроб направлен другим рейсом в другой аэропорт. В конце концов выяснилось, что мы прилетели в «Домодедово» одним рейсом. «Груз 200» в итоге мы искали в аэропорту более пяти часов.
«Финальным аккордом», по словам Лидии, стало вскрытие в морге гроба. Друг семьи, Олег Коврига, поделился, что, когда открыли цинковый гроб, Андрей лежал голым, на нем был только подгузник, рядом валялась одежда с ботинками. Все это было покрыто черным песком. Было такое ощущение, что гроб с телом долго стоял на каком-то складе или в цеху.
— Тело было не забальзамировано, на момент похорон — уже сильно разложившимся. Это могут подтвердить три свидетеля, есть также заключение патологоанатомов и соответствующие фотографии. Мне было сказано, что ни в коем случае нельзя прикасаться к телу.
Женщина-журналист из Испании, которая прониклась нашей историей, — связалась со специалистом из ритуального агентства. Он сообщил ей, что по распоряжению начальства из Лиссабона вместо бальзамирования он провел процедуру танатопраксии. То есть ввел раствор, который позволял сохранить тело в течение 4–5 дней. В нашем же случае было понятно, что оформление необходимых бумаг займет не менее 10 дней. Это общая практика. И в страховой компании не могли об этом не знать. Мы вылетели из Португалии только 3 июля.
— Для меня это история про добро и зло. Мне писали в соцсетях совершенно незнакомые люди, кто прочитал о нас в местных газетах. Обращались ко мне со словами «дорогая сестра», «я пишу тебе с другого континента», «хочу разделить с тобой горе». Один человек из Аргентины присылал мне в знак поддержки музыку. При этом свои же, кто, как я полагала, страхует твою жизнь и здоровье, когда ты находишься далеко от дома, получая за это деньги, в результате проявили безразличие и формализм...
Сначала Лидия Тихонович подала претензию в «Ингосстрах», подробно изложив события мая–июня 2018 года. Но получила, по сути, отписку. Краткий формальный ответ пришел и на вторую претензию. Тогда она решила обратиться с иском в суд, потребовав взыскать с компании 7,5 млн рублей, из них — 5 млн в качестве компенсации морального ущерба и 2,5 млн в качестве штрафа за неисполнение в добровольном порядке требований потребителя.
«Ответственность врача у нас не застрахована»
6 мая 2019 года дело рассматривалось в Черемушкинском суде города Москвы. Представитель Лидии Тихонович просила обратить внимание на следующие моменты.
В правилах страхования медицинских расходов при выезде за границу, где перечислены обязанности сторон, говорится, что застрахованному человеку при вызове врача достаточно только назвать номер полиса. Драгоценное время было потеряно как раз в тот момент, когда страховая компания стала требовать прислать фотокопию полиса. В результате врач приехал только через пять часов.
При этом, как указано в решении суда со ссылкой на позицию ответчика, задержка возникла «в связи с неверным указанием в полисе даты окончания срока страхования», представленной оператором в страховую компанию, поэтому страховая компания потребовала, чтобы истец направил фотографию полиса с указанной в нем верной датой. Но ведь не турист отвечает за правильное указание даты в полисе, услуги по которому он оплатил, а получается, что он еще должен доказать свое право страховой компании, выдавшей этот полис.
Врач, который осматривал Андрея Сучилина на Гран-Канария, в клиническом отчете указал, что в момент обращения у больного была нормальная температура. Что опровергается показаниями двух свидетелей.
В то время как на теле Андрея Сучилина была обнаружена язва порядка 8 сантиметров в диаметре, врач дал разрешение на вылет. Спустя день его коллега в Фару, в Португалии, диагностировал уже масштабное поражение периональной области. Потребовалось прибегнуть к хирургическому вмешательству. То есть у Андрея Сучилина уже накануне было тяжелое состояние. Его срочно нужно было госпитализировать.
— Лидии Тихонович пришлось в Фару искать мужа по всем больницам. Страховая компания никак ее не поддерживала, — говорит адвокат Ирина Карнаух. — 12 июня, спустя почти две недели, счет из госпиталя был направлен в адрес истца. Это означает, что страховая компания до этого момента не оплачивала счета и не выходила на связь с госпиталем. Не была произведена и нужная процедура по сохранности тела. Что нанесло сильнейший моральный вред близким Андрея Сучилина.
В распоряжении «МК» имеется аудиозапись судебного заседания. Представитель страховой компании заявила, что не согласна ни с одной из оглашенных претензий. По мнению представителя ответчика, нарушений со стороны страховой компании не было, никто не отказывал Андрею Сучилину в организации медицинской помощи.
В материалах дела страховщики представили доказательства, что врач, который осматривал Андрея Сучилина на Гран-Канарии, квалифицированный. При этом представитель страховой компании заметила: «Ответственность врача у нас не застрахована».
Она напомнила, что Андрей Сучилин начал испытывать боли и симптомы за несколько дней до обращения к врачу. К медику он обратился в последний день перед вылетом.
После визита врача в отель каких-либо вопросов ни у самого Андрея Сучилина, ни у его близких, по словам Татьяны Ворониной, не возникло. Заключение было выдано на английском языке. Врач, как и сам больной, говорили по-английски. (Лидия Тихонович в свою очередь говорит, что выписка была на испанском языке. Она представлена в судебных документах.)
Представитель страховой компании также уточнила, что Андрей Сучилин и Лидия Тихонович не обратились в «Ингосстрах» сразу после высадки в Фару, в Португалии, а сделали это только на следующий день.
Что же касается репатриации тела, доставки его на родину, то, по словам представителя страховой компании, обязательное бальзамирование тела не предусмотрено договором. «Если бы не были произведены все необходимые процедуры, предусмотренные двумя странами, Португалией и Россией, тело не было бы переправлено к месту назначения», — объяснила представитель страховой компании.
Суд счел доводы ответчика убедительными. Лидии Тихонович в иске было отказано.
Свою помощь ей предложил адвокат Глеб Глинка, вдовец правозащитницы и филантропа доктора Лизы (Глинки).
— Нас, конечно, очень разочаровало решение суда, мы намерены его обжаловать, — говорит Глеб Глебович. — Было ощущение, что суд очень торопится. Позиция страховой компании показалась нам странной, главный их аргумент: мы все оплатили, зачем вы жалуетесь?
Представители Лидии Тихонович намерены после апелляции, если понадобится, обратиться и в кассацию в Верховный суд.
— Не все доказательства с нашей стороны были приняты судом, — говорит Глеб Глинка. — Суд не стал откладывать слушания до приезда важного свидетеля, представителя похоронного агентства Марины Хмелининой, которая не смогла вылететь в Москву из-за аварии самолета «Суперджет» в «Шереметьево». Из-за майских праздников нам одного дня не хватило, чтобы задокументировать выводы медэкспертов, которых мы привлекали.
...Туристы, отправляясь за границу, оплачивают страховой полис, чтобы защититься от непредвиденного. Однако, как видно из решения суда по иску супруги Андрея Сучилина, объектом страхования со стороны наших российских страховых компаний для выезжающих за границу сограждан является не жизнь и здоровье людей, а всего лишь имущественные интересы, связанные с оплатой организации оказания медицинской и лекарственной помощи (медицинских услуг).
Причем именно «организации оказания», а не собственно сама медицинская помощь. Вот и получается, страховая договор заключила с неким исполнителем — значит, уже организовала. А как на самом деле оказываются медицинские услуги — за это не отвечает. Как указал суд в решении, «согласно заключенному между сторонами (имеется в виду наша страховая компания и некий исполнитель в стране пребывания туриста) договору страхование ответственности организации, оказывающей медицинские услуги, жизнь и здоровье застрахованного лица объектами страхования не являлись».
«На деле в чужой стране ты можешь запросто превратиться в бомжа и сдохнуть там...» — с горечью говорят друзья Андрея Сучилина.
И зачем нужна такая страховка от жизни? Разве что для посмертной репатриации застрахованного...
