Но, как и в любой конструкции, что-то со временем ветшает, что-то покрывается ржой и плесенью, требуя ремонта и уборки. Здание американской государственности не стало исключением. Из этих пострадавших мест мне как журналисту прежде всего бросается в глаза начальный постулат в перечне прав и свобод американцев, известный как Первая поправка к Конституции. Речь там идет о свободе выражения — свободе слова, печати, совести, собраний.
Свобода выражения мнений и взглядов, причем в любой форме, вплоть до сожжения национального флага или марша презираемых в стране неонацистов, всегда казалась мне столь же характерно американским достоянием, как Диснейленд или Голливуд. Любой гражданин в одиночку или с группой сподвижников, а тем более пресса, мог безбоязненно поносить президента, Конгресс да и вообще кого или что угодно. Мог свободно высказывать любые идеи — от гениальных до самых идиотских, публично проповедовать любые политические взгляды — от традиционных до самых радикальных и даже человеконенавистнических.
Хорошо это или плохо, но так было. Однако с недавнего времени, точнее сказать, с приходом Трампа в Белый дом кое-что в стране стало меняться. Его появление жестко разделило Америку на два лагеря. В одном — сторонники президента, республиканцы и все другие консерваторы, вплоть до самых радикальных. В другом — противники Трампа, демократы и другие либералы, иные из которых столь же радикальны, как и их правые оппоненты. В атмосферу этого второго лагеря мне недавно случилось окунуться. Это была Калифорния, где я провел около месяца.
Этот штат традиционно известен своим либеральным настроем, и, кстати, именно оттуда пошло движение хиппи. В Калифорнии весьма популярны прекраснодушные, но отчаянно завиральные идеи «прогрессистов» — левацкого крыла Демократической партии. Например, идеи всеобщего бесплатного здравоохранения и образования за счет запретительно высоких налогов на богатых (70%) и на корпорации (90%) — что-то вроде хорошо нам знакомого «отнять и разделить». Там готовы всерьез поддержать самые радикальные экологические идеи, как, например, фантазийный проект полного отказа от использования газа, нефти и угля в качестве топлива. И ничего, что эти и подобные проекты потребовали бы десятки, если не сотни триллионов долларов, которых нет ни в Америке, ни даже, возможно, и во всем мире. Но кто считает эти триллионы, когда все звучит так ярко, заманчиво и очень либерально!
В Калифорнии подавляющее большинство обычно голосует за демократов и с недоверием относится к республиканцам. Но одно дело — недоверие, и совсем другое — нетерпимость, что с недавних пор стало характерной чертой либерализма не только в Калифорнии, но и в ряде других мест — главным образом в больших мегаполисах и в университетских кампусах. Сегодня либералы переполнены нетерпимостью ко всему, что связано с республиканцами — к любым консервативным идеям и ценностям, к сочувствующей республиканцам прессе, к республиканской символике, но прежде всего — и это главное! — к Дональду Трампу.
Здесь в университетах право на публичное существование имеет только одна точка зрения — разумеется, либеральная. «У нас — отмечает Андрей Коробков, профессор Университета Теннеси, — есть две категории профессоров, да и студентов тоже, — те, кто громко заявляют о своем либерализме и ненависти к Трампу, и те, которые молчат. Выражать какую-то симпатию или поддержку политике Трампа или его персоне становится уже достаточно опасным для карьеры как политика, так и журналиста и профессора».
В самом деле, не редки случаи, когда неосторожное высказывание преподавателя в социальных сетях иные студенты находили оскорбительным, устраивали против него кампании протеста, больше похожие на травлю, а в результате университетские власти предпочитали замять скандал, уволив преподавателя.
Случается, что нетерпимость к иным взглядам находит и чисто физическое выражение. Недавно, например, в Университете Миссури в Канзас Сити студент облил какой-то гадостью выступавшего там консервативного политического комментатора Майкла Ноулса. Ноулс выступал с лекцией «Мужчины не есть женщины», что на ухо левацкого крыла либералов звучит как неприкрытый сексизм, подчеркивающий превосходство мужчин.
Точно так же, как я понял из разговора с человеком, работающим в престижном Университете Беркли, с моей стороны было бы очень неосмотрительно показаться на территории этого учебного заведения с какой-либо республиканской символикой, например с наклейкой на машине «Трамп — Пенс». Велики шансы, что я вернулся бы оттуда с разбитыми стеклами. Неудивительно, что с некоторых пор в этот университет перестали приглашать консервативных лекторов вопреки давно заведенным традициям представлять молодежи разные политические позиции. Сегодня студенты живут в пузыре только одной системы взглядов и учатся ненавидеть тех, кто их не разделяет.
Так, в ряде самых престижных университетов, принадлежащих к так называемой Лиге плюща, пошли еще дальше. Там стали читать курсы лекций по «антитрампизму». Так на лекциях в Корнельском университете о нынешнем президенте США говорят в контексте фашизма. В Колумбийском приход Трампа называют признаком грядущего Апокалипсиса. В Гарварде с его именем связывают наступление эпохи фейковых новостей.
Крупнейшая молодежная организация фонд «Молодая Америка» провела исследование в 50 ведущих университетах и колледжах страны и обнаружила 250 различных курсов, которые ставят под сомнение идеи и ценности консерватизма и само президентство Трампа. По словам представителя фонда Спенсера Брауна, эти кампусы лишены интеллектуального разнообразия, они населены левыми профессорами, преподавателями и администраторами, стремящимися внушить подрастающему поколению идеи левого пути. И — добавлю я от себя — нетерпимости к любым альтернативам.
Все эти люди присвоили себе право решать, что в этой жизни правильно, а что нет, о чем можно говорить, а что находится под запретом. И во многих случаях готовы защищать присвоенное себе право кулаками. Ситуация такова, что иные термины, темы, теории признаются в кампусах непозволительными с точки зрения принятых там либеральных представлений о расовых отношениях или отношениях между полами, религиозных или иных взглядов. Многие профессора предпочитают обходить эти минные поля стороной, не поднимать опасные темы даже в исключительно учебных целях. Но борцы за чистоту взглядов находят свои жертвы среди других несогласных — не проходит и дня, чтобы не поступало сообщений о попытках заткнуть рот инакомыслящим.
Ситуация накалилась настолько, что полтора месяца назад президент Трамп подписал указ, обязывающий прекратить федеральное финансирование исследовательских работ в тех университетах, которые не обеспечивают свободу слова в своих кампусах. Когда президент объявлял о своем указе, он привел в качестве примера историю Хейдена Уильямса, которого избили в кампусе уже знакомого нам Университета Беркли, когда тот агитировал за вступление в консервативную организацию.
Может быть, и не столь прямолинейно, но принуждение к единомыслию царит и во многих коммерческих компаниях. Особенно этим славятся калифорнийские гиганты Facebook, Apple и Google. Той же бедой сейчас страдает и пресса, не обходит она и частную жизнь.
Может, это и преувеличение, но мне показалось, что непримиримость к инакомыслию все больше становится символом сегодняшней жизни. И все же, думаю, этот морок не будет продолжаться вечно, уже только потому, что без свободы слова не будет Америки.
Казалось бы, а нам-то в России что до всего этого? Но штука в том, что нынешний морок затронул все стороны жизни, в том числе и отношения США с миром. Не в последнюю очередь и с нашей страной, он как бы лишил Америку способности о чем-то договариваться, находить компромиссы. Но имея такие гигантские арсеналы ядерного оружия, как в США и России, причем оружия, нацеленного друг на друга, нельзя не договариваться, даже если мы для Америки выглядим совсем не бело и совсем не пушисто.
