По словам Валерия Максименко, сотрудники центрального аппарата ФСИН, провели проверку в ИК-14 по жалобе одной из осужденных, которая, как и участница Pussy Riot, отбывала там наказание. И заявила она в своей жалобе, по словам Максименко, «в принципе то же, что и Толоконникова» - что женщин-осужденных заставляют работать в швейном цеху с семи утра до часу ночи, и при этом над ними издеваются. Сиделицам приходилось постоянно обшивать начальников колонии, их детей, а также их заваливали всевозможными «левыми заказами» коммерсантов. В-общем, как признал Валерий Максименко, в колонии творилось «полное беззаконие». И проверяющие нашли этому, наконец, железные подтверждения.
Дело в том, что проверки по подобным заявлениям проводились и раньше, но они никаких нарушений не показывали. На этот раз проверяющие нагрянули неожиданно и поняли в чем тут дело.
Когда они попытались ознакомиться с видеоархивом, практически у них на глазах персонал колонии попытался уничтожить обличающие администрацию кадры.
Всюду, по словам замдиректора ФСИН — в дежурной части, в центральном управлении начали стирать и удалять компрометирующие файлы. Однако, установить факты применения рабского труда и прочих нарушений удалось при помощи видеорегистраторов, которые выдаются сотрудникам колонии — на них информация сохранилась.
Масименко предположил, что начальник ИК-14 Юрий Куприянов «по всей видимости, набивал свои карманы». Он уже снят с должности.
Освобождены от должностей и другие сотрудники колонии, которые заставляли женщин пахать по 16-18 часов в сутки. Сейчас следствие выясняет степень вины каждого и, как выразился Максименко, он надеется, что «эти прекрасные люди» получат по заслугам.
Замдмиректора ФСИН был вынужден признать, что Толоконникова, которая еще в 2013 году писала заявление в СКР, где сообщала не только о фактах рабского труда, невыносимой психологической обстановке в колонии, но и о том, что Куприянов угрожал ей убийством, «была не так уж не права».
Известный адвокат и общественный деятель Дмитрий Аграновский, которого «МК» попросил прокомментировать происходящее, не верит в то, что во ФСИН начались какие-то серьезные подвижки.
- Может, это просто некий спектакль, который разыгран для общественности? - предполагает Аграновский. - Показательные расправы применялись и применяются всегда, при всех властях. Когда-то они более жесткие, как было при Иване Грозном, а в каком-нибудь швейцарском кантоне — другие. Но принцип одинаков. Интересно будет посмотреть, какими будут результаты. Поскольку все это не является отлаженной системой, создается впечатление, что кто-то мог кому-то не угодить. Может, Куприянов кому-то перешел дорогу. И поэтому, на место этого начальника, не исключено, придет точно такой же другой. И даже если он сам по себе будет хорошим и любить людей вне работы, то будет вынужден подчиняться общей системе, в которой я пока особых реформ не вижу. А они должны быть - направленные на гуманизацию исполнительно-наказательной системы, и работа эта должна проводиться систематически.
Впрочем, по словам адвоката, сам он не сталкивался с фактами пыток или рабского труда, в которые бы попали его подзащитные.
- Но сами условия в российских колониях, я считаю, очень жесткие, - говорит Аграновский. - По телефону поговорить с родственниками — проблема. Свидание получить — проблема. Если даже выполнять все нормы, то все равно они излишне жесткие и абсолютно устаревшие, и для заключенных мало что изменится. Например, в каждом изоляторе висит список запрещенных к передаче предметов, в котором есть цветные карандаши. Ну, спрашивается: почему, зачем такой запрет? Очень мало у заключенных передач, хотя, казалось бы, при нынешнем финансировании ФСИН должен быть заинтересован в наибольшем их количестве - если заключенного подкармливают с воли, это же хорошо. В рамках закона, конечно, а не так, как Цапков. Или еще пример — когда я об этом говорю, сотрудники колоний делают круглые глаза — в исправительных учреждениях Европы заключенным разрешены сотовые телефоны. А у нас все знают, как с сотовыми телефонами обстоит дело в заключении, но формально они под строжайшим запретом. Просто необходимы, я считаю, изменения в системе, ее нужно осовременить.
