В общемировом масштабе она была далеко не первой. Первой женщиной — главой государства стала Хертек Анчимаа-Тока, которая была председателем Малого народного хурала Тувинской Народной Республики с 1940 по 1944 год (в 1944 году Сталин аннексировал эту «независимую» страну, оставив «независимой» ее соседку, Монголию, с ее Великим народным хуралом). Кстати, Монгольская Народная Республика тоже была в числе первопроходцев женского политического равноправия: с 1953 по 1954 год и.о. председателя Великого народного хурала была Сухбатарын Янжмаа. После центральноазиатских правительниц были Сиримаво Бандаранаике (Цейлон), Индира Ганди (Индия), Голда Меир (Израиль), Изабель Мартинес де Перон (Аргентина), Элизабет Домитьен (Центрально-Африканская Республика), и лишь потом дело дошло до развитых стран Запада: в 1979 году премьер-министром Великобритании была избрана Маргарет Тэтчер. Ну а дальше — больше.
Однако не будем зацикливаться на первых лицах — главах государств и правительств, которых мало (на свете всего-то около 200 стран). В азиатских, африканских и даже латиноамериканских странах избрание или назначение женщин на главные государственные посты практически не изменило их угнетенного положения в семье, на работе, в обществе. Европа, США и Канада, Австралия с Новой Зеландией начали внедрять равноправие женщин гораздо раньше, чем страны третьего мира, а именно в начале ХХ века. В России император даровал право голоса женщинам в начале 1917 года. К этому времени женщины уже получили это право в нескольких западных странах. В 1920 году то же самое произошло в США.
С тех прошло целое столетие, и мир радикально изменился — в том числе и в том, что касается равноправия женщин. Но Запад по-прежнему впереди, развивающийся мир сильно отстает, а Россия... Россия, как водится, «гуляет сама по себе», и никто ей не указ и не пример для подражания.
Но стоит ли подражать передовым образцам женского равноправия, которые демонстрируют западные страны? В чем-то — да, а в чем-то — едва ли. Наверное, у западных людей стоит поучиться тому, чтобы видеть в женщине равноценного индивидуума, а не секс-объект и домработницу (хотя и у них не все гладко в этом смысле). Заслуживает подражания и стремление добиться не только юридического, но и фактического равноправия женщин.
Недавно я прочитал на сайте техасской газеты Austin American-Statesman заметку бизнесвумен Гретхен Эллис: она сравнивает свой опыт работающей женщины 20 лет назад с тем, что сегодня видит на работе ее взрослая дочь. Тогда было больше откровенного харассмента, но было и больше вежливости, дружелюбия. Сейчас, пишет Гретхен, мужики на работе скрывают свои сексуальные поползновения (боятся последствий), но зато сплошь и рядом унижают и преследуют женщин — атмосфера стала более агрессивной.
Движение #MeToo в этом плане не спасает. Оно может испортить жизнь таким «столпам харассмента», как комик Билл Косби и продюсер Харви Вайнштейн, но оно не может одним махом ликвидировать надуманные придирки к женщинам и их дискриминацию на работе. Не может оно и свести на нет 20-процентную разницу в оплате труда мужчин и женщин. А также изменить тот факт, что женщины занимают менее 5% главных постов в крупнейших американских компаниях. Как и то, что по уголовным делам, связанным с домашним насилием, осуждается мизерный процент обвиняемых.
Хорошо, однако, что в Америке и Европе эти проблемы на виду и на слуху, что Гретхен Эллис — одна из целой армии женщин, активно борющихся за свои права.
Но в плане уважения женских прав на Западе есть и немало перехлестов. Например, в Швеции правительство формируется по принципу: половину мест — женщинам. Да, конечно, среди дам есть много достойных министерских постов. Но арифметический подход к назначению ответственных за судьбы страны — это глупость. Назначать надо тех, кто способен лучше других справиться с ответственной работой, а не тех, кто может продемонстрировать свою принадлежность к определенной расе, полу или сексуальной ориентации.
Америка прославилась своей борьбой с харассментом — даже в русский язык занесло это диковинное слово из-за океана. Спору нет, надо защищать женщин от похотливых самцов, злоупотребляющих служебным положением. Но когда некая леди обвиняет кого-то в домогательствах, якобы имевших место 35 лет назад, и обвиненное ею лицо подвергается увольнению с работы и общественному остракизму без права на защиту — это, согласитесь, перебор.
Вызывает недоумение и взгляд американцев на отношения между полами на работе. Где еще взрослым людям знакомиться, влюбляться, если не на работе, где проходит полжизни? Но нет! Любые романтические поползновения между коллегами безжалостно пресекаются вплоть до увольнения фигурантов — во избежание юридических осложнений по части харассмента.
Абсурдным кажется и то, что мужчинам запрещено как-либо проявлять свое влечение к противоположному полу, зато этот противоположный пол может свободно демонстрировать свою сексапильность — это харассментом не считается. Женщина будет провоцировать, а ты, мужик, терпи, относись к ней просто как к «персоне», а не как к даме. Здороваясь, крепко пожимай ей руку, не вздумай пропускать вперед, и уж храни тебя небо от каких-либо комплиментов! Девушка кажется тебе привлекательной? Держи себя в руках! А язык — за зубами.
В России мы видим противоположную картину. Да, здесь нет восточных дикостей типа скрывания всего тела и лица женщины, запрета на вождение автомобиля, табу на прикосновения чужих людей противоположного пола. Но женщина в России, согласно распространенному стереотипу мышления, является особью, зависимой от мужчины, подчиненной ему и существующей для его обслуживания. «Женщина — друг человека». Если она плохо выполняет эту роль, надо ей «вложить ума».
В русском языке — и сознании! — с давних времен укоренилась поговорка, которая любому иностранцу покажется дикостью: «Бей бабу молотом — будет баба золотом». Не буду пересказывать прибаутки и анекдоты на тему отношения «мужиков к бабам». Каюсь, сам когда-то над ними смеялся, и только прожив долгую жизнь, частично вне России, я осознал их гнусность. Женщины заслуживают такого же уважения, как мужчины. И гораздо большей, чем мужчины, защиты, поскольку «слабый пол» действительно слабее физически. Однако российское общество построено таким образом, что защита слабых — явно не его сильная сторона.
Правозащитная организация Human Rights Watch, которую в России, мягко говоря, не жалуют, бьет тревогу. По ее данным, в 2017 году примерно 36 000 российских женщин и 26 000 детей ежедневно подвергались насилию. В 91% всех случаев агрессия исходит от мужа избиваемой женщины. Насилие наблюдается в каждой четвертой российской семье. Две трети убийств, происходящих в России, связаны с домашними скандалами, внутрисемейными разборками. С 2010 по 2015 год статистика домашнего насилия в отношении женщин и детей выросла на 20%. Зато статистика возбуждения уголовных дел в связи с эпизодами домашнего насилия неуклонно уменьшается.
Между тем в начале 2017 года Госдума РФ декриминализировала домашнее насилие, совершаемое в первый раз: виновный в таком преступлении может отделаться штрафом. Этот жуткий законодательный акт поддержала Русская православная церковь — под благовидным предлогом ограничения государственного вмешательства в жизнь граждан. Теперь правоохранительные органы, которые и раньше-то не особо спешили пресекать домашнее насилие, и вовсе предоставляют женщинам ждать, пока им не будет нанесен серьезный телесный ущерб.
Вместо этого воистину средневекового закона срочно нужен другой, который мог бы эффективно защитить женщин и детей от домашнего насилия. И нужна ратификация Стамбульской конвенции о предотвращении домашнего насилия (Россия — одна из всего двух стран — членов Совета Европы, которые не ратифицировали конвенцию). Хотя что нам Совет Европы? Не нравится ему Россия — так мы сами из него выйдем. Заодно и из Европейской конвенции по правам человека.
Только потом, когда-нибудь, когда мы вновь захотим стать страной с человеческим лицом, процесс будет трудным — очеловечивание всегда идет медленнее и сложнее, чем озверение. К мужчинам и женщинам это относится в равной мере.
