Комментирует клинический психолог Михаил Хорс: «Даже если человек на приеме у психиатра честно скажет: «Да, играю. Да, много», - это ни на что не повлияет на выдачу справки. Ему её дадут и он получит лицензию на оружие. Дело в том, что в современной психиатрии нет подходов, которые позволили бы выявить зависимость от компьютерных игр. Хотя буквально этим летом звучала инициатива признать её официальным диагнозом и внести в МКБ-10. Однако на практике отличить зависимость от обычной любви к играм может только сам игрок. В основе любой зависимости лежит абстинентный синдром, иными словами, ломка. Но если при алкоголизме или наркомании она бывает как психической, так и физической, то при игромании она только психическая. Человек чувствует тревожность, вязкое зацикленное на игре состояние. Со стороны такое состояние выглядит как депрессия. Врач не сможет без участия пациента определить, чем она вызвана. Только сам игроман может определить, что заставляет его страдать. Но проблема в том, что лишь единицы могут понять, что внутренняя истерика вызвана игрой. Большинство же винят в дурном настроении окружающий мир: семью, родителей, школу, государство. На самом деле виртуальная реальность, в которую человек погружается во время игры, на мозг действует как наркотик и воспринимается им как галлюцинация. Возникает сверхвлияние на центры выработки серотонина и дофамина. Потом человек выходит из игры, идет спать. На утро чувствует себя разбитым и подавленным, потому что эти центры отдыхают и ничего не вырабатывают. Но стоит только опять сесть за игру, как настроение сразу поднимается. Человек воспринимает игру как лекарство. Хотя на самом деле она снимает то состояние, которое сама же и создала. Также важно, что если алкоголизм и наркомания в нашем обществе уже однозначно расценивается как болезнь, то игромания до сих пор не воспринимается как что-то серьезное. Большинство родителей считают, что сын или дочь просто валяет дурака и играет в стрелялки от нечего делать».
