Полтора месяца назад Милана Кержакова заявила на страничке в соцсетях о своей наркозависимости и готовности лечиться ради ребенка и супруга. И улетела на реабилитацию в Таиланд.
А на днях Милана написала пост, что собирается подавать в суд на Кержакова, решившего оставить сына себе.
Мы связались с человеком, который лечил Милану Кержакову. Председатель правления Национального антинаркотического союза Никита Лушников рассказал, что происходило с супругой футболиста в последнее время.
— У меня нейтральная позиция по отношению к Милане и к Саше. Я со всеми общаюсь хорошо, — начал разговор Лушников. — Сначала Милана обратилась ко мне за помощью. Ей потребовалось психологическое восстановление.
— Она собиралась лечиться от наркотической зависимости?
— У Миланы в разные этапы времени существовали разные проблемы. Когда она попала к нам, у нее не стояли проблемы с наркотиками. Этот этап она уже прошла в клинике Стаса Пьехи. Мне надо было вывести ее из стрессового состояния, в которое она себя вогнала. Они с Сашей мирно договорились: пока она не восстановит свои нервы, не приведет свое состояние в норму, никакие семейные вопросы они решать не станут. На нашей встрече они присутствовали вдвоем. Милана тогда сказала: «Я попробую сохранить семью, если надо, уеду в другую страну, пройду реабилитацию». Саша на той встрече вел себя флегматично. Спокойно кивнул: «Хорошо». Встал и вышел из кабинета без лишних слов.
— Милана уехала в Таиланд?
— Да, она провела там полтора месяца. Это был непростой для нее период. Она провела большую работу над собой. После любой сложной жизненной ситуации трудно приходить в себя. По возвращении она должна была следовать определенной программе восстановления. Нужно было закрепить состояние, в которое мы ее привели. Предполагалось, что она снова уедет — на этот раз в США. Все шло хорошо до того момента, пока Милана не съездила домой к маме на пару дней. Из опыта я знаю, что поездки домой возвращают человека в агрессивную среду. На ранних этапах выздоровления такие поездки нежелательны. Они часто сбивают человека с пути. Думаю, то же самое произошло с Миланой. В тот же вечер она связалась со мной и заявила, что ее планы поменялись, ей предложили какую-то работу, от которой она не могла отказаться, и дальше она будет жить по своей программе. По сути, она сняла с нас ответственность как с людей, которые взялись ей помогать. На следующий день я узнал от Саши, что ночью Милана с мамой и еще с какими-то людьми ворвались в его дом и устроили с ним разборки по поводу ребенка.
— Вы говорите, что Милана пребывала в стрессовом состоянии. Почему это случилось?
— В ее жизни произошли непростые события — разрушились отношения с Сашей, погиб ее отец. Но она хотела изменить свое состояние. Почему в последний момент она резко поменяла свое отношение к Саше и нарушила договоренности, мне трудно понять. Хотя я могу предположить, почему так вышло. На мой взгляд, Милана подвержена влиянию со стороны людей, которые ее окружают. Кто с ней рядом, тех она и слушает. Она молодая, ей сложно самостоятельно принимать решения.
— Мама могла на нее повлиять?
— Однозначно могла повлиять. Хотя когда мы отправляли Милану в Таиланд, ее мама отошла в сторону и дала возможность Милане и Саше самим разобраться в ситуации. Но по приезде дочери ее планы изменились.
— Как вела себя Милана до реабилитации?
— У нее был стресс — это апатия, нежелание что-либо делать, потеря мотивации. В стрессовом состоянии человеку кажется, что весь мир против него. Много ошибок делается в этом состоянии. Милана вернулась из Таиланда практически здоровой.
— Вы говорите, после реабилитации в другой стране Милана не должна была возвращаться домой?
— Я предложил ей полететь с нашей командой в Америку, отвлечься. Она была готова. Получила визу. И все сорвалось в один миг.
— Почему?
— Не знаю. Я удивился, когда получил от нее сообщение: «Я благодарна тебе за все. Но поверь мне, я все делаю правильно».
— Кто оплачивал ее лечение?
— Саша спонсировал все ее поездки, полностью содержал ее. Он ждал ее возвращения и готов был решать вопросы о воспитании ребенка. Сейчас Кержаков сам в шоке, он огорчен, говорит, мол, опять все зря.
— По версии Миланы, Кержаков хочет оставить себе ребенка. Возможно, чтобы не платить алименты?
— Когда эта история получила огласку, я был на стороне Миланы. Но когда я лично познакомился с Сашей, то понял, он на все готов, чтобы ситуация нормализовалась. Он переживал за состояние жены, на тот момент хотел, чтобы ребенок находился с ним. При этом он не запрещал Милане общаться с ребенком. И она ему доверяла, пока к скандалу не подключились люди со стороны. Мне кажется, Милана стала заложницей своего окружения.
— Вы считаете, ей рано отдавать ребенка?
— Пока Милане надо заняться собой, встать на ноги, чтобы потом полностью переключиться на сына. Когда я ей ранее об этом говорил, она все понимала.
— Милана может снова вернуться в стрессовое состояние?
— Есть выражение «бывших не бывает» — речь идет и о наркоманах, алкоголиках и других зависимых людях. Через меня прошло около 15 тысяч пациентов, две трети из них вернулись к зависимости, как бы мы ни старались.
— Когда вы видели чету Кержаковых вместе, как вам показалось, любовь там осталась?
— Я не заметил природы любви в их отношениях. Но тогда они пребывали в критическом состоянии. У Саши не было веры в дальнейшие отношения, а Милана не понимала, нужен ли ей Кержаков. Казалось, она на автомате пыталась сохранить семью из-за ребенка, психологически ей было некомфортно остаться одной. Но любви я не увидел.
