Одно из самых закрытых исправительных учреждений страны — Владимирский централ. Закрытых — в прямом смысле слова. «Крытка» — тюрьма на фене. Сидельцы легендарного централа требуют, чтобы к ним приехали представители центрального Следственного комитета и Генпрокуратуры. О том, почему они пошли на столь решительный шаг как голодовка, люди готовы говорить только с Москвой. В данный момент акцию поддерживают 38 человек.
«Сын оттуда позвонил. Никогда такого не было. А он в централе не первый год. Я по разговору поняла, что рядом кто-то стоит из администрации и ему указывают, что он мне должен сказать. Он только сказал, что у него все хорошо. Потом я узнала, что они там голодают», — не может прийти в себя мать 21-летнего Григория Ч.
«Когда у нас с 13 августа пошла информация о массовых голодовках заключенных, сотрудники УФСИН по Владимирской области сразу начали все опровергать. Оказалось, журналисты перепутали колонии — написали, что голодают в колонии общего режима ИК-2, а на самом деле — во Владимирском централе, и эта неразбериха позволила долго отрицать очевидное», — рассказывает главный редактор информационного портала ГУЛАГ-инфо Денис Солдатов. По его данным, на столь крайние меры заключенные пошли в знак протеста против пыток, избиений, доведения до самоубийств. Известно, что голодовка началась как минимум 13-го, в пресс-службе исполнения наказаний ее подтвердили только в конце августа. Больше никаких подробностей. «УФСИН вообще заявила, что голодающих трое. Мы уже выступили с опровержением этой информации», — поясняет Солдатов.
«Связи с Владимирским централом почти нет. Но мы узнали, что состоялась встреча адвоката с одним из находящихся на голодовке осужденных. Тот путем эзопова языка сумел донести, что голодают осужденные третьего корпуса. Их, по нашим сведениям, заставляют звонить домой и контролируют переговоры, чтобы потом предоставить эту запись в качестве доказательного материала, что все якобы хорошо», — рассказывает правозащитник Роман Кайфаджян, первым через свои каналы узнавший о ЧП.
Можно, конечно, сказать: а этих-то что жалеть, это же не случайные сидельцы-бедолаги, в исправительных учреждениях закрытого типа по закону отбывают наказания рецидивисты и особо опасные преступники, те, кто серьезно нарушил режим в обычных исправительных колониях или, находясь за решеткой, совершил еще одно тяжкое преступление. Больше трех лет в «крытке» держать не имеют права. Могут располовинить срок: часть дать отсидеть в обычной колонии, часть — в тюрьме. Сегодня в России восемь заведений подобного типа — то есть с улицы и с маленьким сроком, по идее, попасть во Владимирский централ невозможно.
Когда мать Григория говорит, что ее сын отбывает наказание впервые, да, за убийство, но получил всего 6 лет, если честно, я сомневаюсь в ее словах. Что может делать неопытный первоходок в Т-2? Как его там перевоспитают? Об этом мне расскажут сами заключенные, ну а пока женщина пытается предположить, что же заставило протестовать лично ее Григория.
«Ему осталось досидеть год. Вернее, даже меньше. По новому закону «день за полтора» (речь идет о пересчете сроков содержания в СИЗО. — Авт.) Гриша должен выйти на свободу уже к Новому году. Через четыре месяца. Вроде бы он стал требовать, чтобы ему срок уменьшили. Его за упертость вроде как отправили в ШИЗО, штрафной изолятор, и сказали, что ничего пересматривать не будут. Я пыталась начать хлопотать, затребовать копию приговора в районном суде, но это все должен делать он сам, а ему не позволяют», — рассказывает мать.
Другого объявившего голодовку зовут Андрей П. Он ровесник уфимца Григория Ч., сам из Ульяновской области. Основание для его пребывания во Владимирском централе, если честно, выглядит бредово. Как и вся его жизнь. Судя по рассказу отца — бывшего рецидивиста по имени Станислав Григорьевич, место Андрея на принудительном лечении в психиатрической больнице. «Он там сначала и был. В Сербского проходил экспертизу. Но потом так получилось, что у него была попытка побега — выпрыгнул с третьего этажа местной психушки, сломал ногу, с ним никто не мог справиться, вот его в тюрьму и отправили», — немного путано повествует отец. У того последняя стадия рака и первая группа инвалидности. Бояться ему нечего. Скрывать тоже. «В том, что Андрюха пошел по скользкой дорожке, моя вина. Жена умерла. Я на зоне. Пока сижу, дети, а их у меня четверо, по детским домам. Андрей и там в бега ударялся. Его ловили и клали в детскую психушку как не поддающегося перевоспитанию. Там закалывали препаратами. Конечно, он теперь ненормальный», — убеждает меня старик.
Ни на зоне, ни в больничке Андрей, который сидит за убийство, не задержался. Только во Владимирском централе его вроде как смогли утихомирить. «Под срок его кинули. Я так считаю. Ну да, он агрессивный — говорю же, психический, и сказать что-то грубое может, и напасть на охранника. Что взять с больного человека?» — возмущается Станислав Григорьевич. Просить за сына он не может — здоровье не то, свидеться на этом свете тоже не надеется. Пытался пару раз поехать на свидание, но не пустили — из-за плохого поведения заключенного, объяснили так, свидания не положены вообще. А там кто его знает. Сидеть Андрею 11 лет.
Остальные голодающие третьего корпуса в большинстве своем кавказцы — из Чечни, Ингушетии, Дагестана, есть и пара иностранцев — азербайджанец, таджик, грузин и узбек. Средний возраст — 30.
«Голодовка заключенных не является нарушением режима и не запрещена. Обычно на этот отчаянный шаг идут, когда все остальные методы решения проблем исчерпаны. Прежде чем начать, осужденные должны уведомить о своем желании руководство исправительного учреждения, также ставят в известность врачей. Бывает, что администрация колонии использует метод кнута и пряника — убеждает прекратить голодать за какие-то мелкие поблажки, иначе, мол, будет еще хуже. Да, к голодающим приезжают правозащитники, спрашивают, что случилось, обещают помочь, и в Т-2 они тоже уже были, но потом они уезжают, а начальство в ответ еще сильнее закручивает гайки», — разводит руками Денис Солдатов.
Что же действительно могло произойти во Владимирском централе, что люди не выдержали и восстали? «МК» удалось найти человека, который оттуда совсем недавно. Он согласился рассказать подробности. «Там ад», — так начал свой рассказ про Т-2.
— В третьем корпусе Владимирского централа, где, как вы говорите, голодают, сидят обычные мужики. Это старый корпус, большие камеры. Раньше там располагались так называемые пресс-хаты, то есть сидели активисты, сотрудничающие с администрацией, и к ним закидывали ребят из карантина. Те их учили жизни, ломали волю, чтобы подчинить, — не давали спать, могли кипятком ошпарить или перед лицом провести половым членом. Мне в Т-2 вырвали пассатижами два клыка, я до сих пор их не вставил. Память! Я и себе лично вены перегрызал. Собственными зубами. Чтоб отстали.
— Как это? Не может быть!
— Хотел жить, пришлось импровизировать. Либо сукой завербуют, либо страдать. Вообще это не первое волнение, насколько я в курсе. Пресс-хаты из третьего корпуса вроде бы убирали, но вполне возможно, что их вернули и люди не выдержали.
— А криминальные авторитеты, которые отбывают наказание в Т-2, не могут как-то разрешить ситуацию?
— Наверное, можно попробовать договориться с администрацией о компромиссе. Еще администрация может давить при помощи других осужденных, более авторитетных. Все делается руками самих зэков. Вызывают на круг людей, тех, кто голодает, и тех, кто может на них повлиять. Если те не уговорят мужиков прекратить голодовку, им самим будет плохо.
— Вот вы говорите «мужиков», а ведь в Т-2 особо опасные преступники наказание отбывают.
— Это вы так думаете. В обычной зоне, насколько я знаю, есть норматив, чтобы отправлять на «крытую». Например, для галочки кого-то строптивого сослать, «отрицательного», либо, наоборот, безответного. Наверное, кое-кому удается договориться и остаться. Но в принципе, за любую канитель могут поменять режим или добавить срок. Поэтому не думайте, что в централе сплошные рецидивисты. Да, есть спецкорпуса, где по одному-два человека в камере. Но сами камеры там хуже ШИЗО. Утром заставляют поднимать шконки к стене, и до вечера вынужден стоять на ногах. Но в третьем корпусе отмороженных нет.
— Имеет ли смысл голодать, если от этого хуже?
— Конечно, думать надо, рассчитывать силы. Иногда, чтобы шума не было, наобещают, что выполнят все требования, и обманут. Люди снимаются с голодовки, а потом ее зачинщики пропадают, а остальные уже на все согласные.
— А на что люди жалуются?
— Много на что. Допустим, для того чтобы встретиться с адвокатом наедине, человек должен добровольно согласиться на полный медицинский досмотр. Сами понимаете, что это означает. Куда полезет врач посмотреть, чтобы заключенный якобы чего-то на встречу не пронес. Не соглашаешься — при встрече с защитником будет присутствовать оперативный работник и все слушать. Во время прогулки по дворику три на четыре метра врубают музыку как можно громче в стиле дискотеки восьмидесятых, чтобы не переговаривались. Диодные лампочки в камере все время светят ярко, я, когда вышел на волю, понял, что почти ослеп. Белье грязное, по три года одеяла не стираны. Окна не открываются. Дышишь этим спертым воздухом, туберкулез цепляешь. Несогласных же отправляют на полгода на карантин. Это подвал, там штукатурка сыплется. Иногда человека туда отправляют, и он вообще пропадает. Есть такое местечко Пакино, наберите потом в Ютубе, посмотрите, что там творится. Туда тоже увозят. Это вообще жесть. Раньше люди могли отбывать наказание спокойно. А сейчас не исправляют, а калечат. Сидишь и думаешь: как бы выйти и сделать что-нибудь плохое, отомстить за свои мучения. Те, кто бьет и издевается, они ничем не лучше нас...
P.S. Полный список фамилий голодающих в ФКУ Т-2 есть в редакции.
