Новый историко-познавательный проект Минобороны озаглавлен «Курская дуга. Там, где плавится броня». Пользователи Интернета могут увидеть и прочитать хранившиеся до сих пор под грифом «секретно» архивные материалы. Среди них — «схема №109» Белгородско-Харьковской наступательной операции, схема действия одного из подразделений минеров во вражеском тылу, приказы военачальников, боевые донесения, фотографии подбитых немецких «Тигров» и «Фердинандов»…
В выпущенной еще до завершения битвы штабом бронетанковых и механизированных войск Центрального фронта брошюре «Боевые действия бронетанковых и механизированных войск в оборонительной и наступательной операции Центрального фронта (с 5 июля по 10 августа 1943 г.)» содержатся интересные подробности — в том числе даже сводки фронтовых метеорологов. Так что мы можем теперь точно представить себе, при какой погоде довелось нашим сражаться против немецких бронированных армад: «…Фактическая погода в течение первой декады июля: переменная облачность, кратковременные дожди грозового характера, исключительно в дневное время…»
Из этой же брошюры удалось почерпнуть сведения о ходе боев на некоторых участках и потерях: «…В проведенном бою 107-я танковая бригада уничтожила 30 танков противника, из них 4 танка Т-6 «Тигр». За это же время бригадой понесены потери: сожжено Т-34 — 21, Т-70 — 14, подбито Т-34 — 5, Т-70 — 1; застряло в болоте и впоследствии сожжено противником Т-34 — 3, Т-70 — 1…»
А вот довольно своеобразный боевой эпизод, описанный в справке начальника оргинструкторского отделения политотдела 6-й гвардейской армии от 10 июля 1943 года: «…Когда фашисты добрались до хода сообщения 2-го стрелкового батальона 155-го гвардейского стрелкового полка, навстречу им бросился гвардии красноармеец Бочаров. Первого немца он с разгона сбил с ног, а второго убил кулаком…»
Среди опубликованных на сайте МО нескольких наградных листов внимание привлекло представление бойца 215-го гвардейского стрелкового полка красноармейца Алексея Ломакина к званию Героя Советского Союза (посмертно). Судя по документу, этот гвардеец в сражении на Курской дуге повторил подвиг легендарного Александра Матросова: «…12 июля 1943 г., когда батальон, переправившись через р. Ока, продвигался вперед, тов. Ломакин совершил геройский поступок. В бою за овладение дер. Сивково продвижению наших частей препятствовал вражеский пулемет. Тов. Ломакин, презирая смерть, приблизился к вражескому пулемету и своим телом прикрыл амбразуру, выведя таким образом из строя вражеский пулемет. Своим геройским поступком… дал возможность боевым порядкам батальона продвинуться вперед, пожертвовав собственной жизнью…»
■ ■ ■
О некоторых эпизодах, связанных с битвой на Курской дуге, вспоминал известный фронтовой фотокорреспондент Анатолий Егоров. Воспоминания покойного ныне ветерана пересказал редакции «МК» его племянник Михаил Егоров:
«В дни этого победоносного для нашей армии сражения дядя находился на южном фланге — под Харьковом. Так уж сложилась его фронтовая судьба, что Анатолий Егоров стал свидетелем двух операций по освобождению этой «второй столицы Украины». Сперва — зимой 1943-го, когда наши войска потерпели в итоге поражение, а затем — уже в конце победного лета… И в обоих случаях фотокору довелось столкнуться с одним и тем же человеком на одном и том же месте.
В феврале 1943-го, едва лишь Красная Армия выбила немцев из Харькова, дядя увидел, что на одном из центральных перекрестков города откуда-то появился регулировщик в милицейской форме с жезлом и стал управлять движением машин, повозок, бронетехники. Удивительно, однако спустя полгода, в августе, едва лишь Харьков был взят, Егоров увидел на том же перекрестке того же самого милиционера-регулировщика! Где-то в архиве дяди даже сохранилось сделанная им тогда фотография этого рьяного «гаишника».
На снимках, сделанных дядей на поле боя, запечатлены лишь отдельные подбитые танки. А вот фотопанорамы грандиозного танкового сражения на Курской дуге фронтовой корреспондент Егоров не сумел сделать. Хотя под Сталинградом, например, подобный состыкованный из нескольких кадров вид он запечатлел: перепаханная взрывами земля, подбитые вражеские орудия и танки, колонны пленных…
Как пояснял мне дядя, причина такой неудачи — чисто пропагандистская. Практически на всех участках только что отгремевшего сражения он видел одну и ту же гнетущую картину: большое количество сожженных и поврежденных советских танков, и среди них — куда более редкие подбитые вражеские машины. На один фашистский танк — два-три наших! Конечно, панорама танкового поля боя с такой пропорцией потерь на нем совершенно не годилась для публикации в газетах. А найти более выигрышную, идеологически правильную композицию для панорамы Егорову так и не удалось.
Еще один специфический момент, который он упоминал в своих рассказах. Судя по всему, в головах немцев, участников сражения на Курской дуге, по ходу боя постоянно возникали воспоминания о Сталинграде. Поражение на берегах Волги их так напугало, что под Харьковом и Орлом они очень боялись угодить в окружение, а потому предпочитали при серьезном натиске наших отступать. В результате было взято мало пленных. Вместо длинных колонн сдавшихся воинов противника, которые так красиво «позировали» дяде под Сталинградом, на Курской дуге его «фототрофеями» стали лишь кадры с отдельными вражескими солдатами и офицерами, взятыми в плен».
