Дудь и телевизор — две вещи несовместимые. Телевизор гламурен, услужлив, «чего изволите?», а Дудь — свободен, вот так. Он использовал это интернет-время в лучшем смысле и с благородной целью — показать всем, что такое журналистика. Настоящая журналистика.
Да, под него дают рекламу, много рекламы. Но он на фоне этой купли-продажи неплохо смотрится, однако. Органично, без комплексов. И не вызывает отторжения, как, например, Леонид Парфенов, который на собственном и тоже очень свободном YouTube-канале попивает дорогое винцо, а это уже не комильфо.
Юра Дудь в Интернете собирает миллионы просмотров своими интервью — телевидению и не снилось. Он там не красит ногти, не делает маникюр, не рассказывает-указывает, что надеть, а просто спрашивает: ну почему вы продались Березовскому?
Человек 31 года от роду не просто знает, что было до него на этом ужасном и прекрасном ТВ, но и чувствует еще. И очень хорошо готовится, да. А ведь он тогда только пешком под стол ходил. Он приглашает к себе этих героев вчерашних дней, которые сегодня опять подняли головы, и допрашивает их с пристрастием. Но мягко и доверчиво при этом, иногда играя в дурочку. Или прикидываясь дурачком, неважно. Иванушкой-дурачком.
«Я хотел бы ваш портрет повесить на свой флаг, но не могу. Зачем вы в 90-е продались Березовскому?» — изумляется Дудь и повторяет, как попка, этот вопрос сначала Невзорову, потом Доренко. А они, при всем богатстве выбора, ему завидуют. Его молодости? Нет. Его деньгам? Куда уж, у них своих денег по горло. Его свободе!
«У вас нет хозяина?» — «Нет». — «Ну вот, а у меня был хозяин». У них был хозяин, и они на него работали. За очень большие бабки. Что он приказывал, то они и говорили. Трудились в его интересах. Это как недавно Людмила Петрушевская сказала Познеру в его программе: «Я ошибалась, а вы врали!» «Да, врал, — ответил Познер после паузы, — но я всегда об этом говорю». Он раскаялся. Доренко и Невзоров каяться не собираются. «Времена были такие», — говорят они все.
«Времена всегда одинаковые!» — мог бы ответить Дудь словами мамы «останкинского» телеоператора из «Москвы слезам не верит». То есть не быть пропагандистом, не оправдывать ввод войск в Чехословакию в 68-м для Познера было невозможно. Не продаться Березовскому было невозможно для Доренко и Невзорова. И вы говорите, что тогда было свободное ТВ?..
Невзоров и Доренко — такие люди-глыбы. Я бы вообще назвал Доренко «лучшим и талантливейшим поэтом нашей эпохи», как тот эффективный менеджер Владимира Владимировича. Но не могу, потому что он продался. И вовремя ушел на радио. Вот там он поистине великолепен, но как только приходит в ящик… или к Дудю… «После 40 лет каждый сам отвечает за свое лицо», — говорят французы. На лице у Доренко все написано, так что давайте не будем.
Нет, и тогда были непродажные люди. Были и остались: Сорокина, Парфенов, Лобков… И сейчас Сванидзе — свободный человек на несвободном госканале, которого так нежно прикрывает руководство.
Но и Евгений Киселев из либерального НТВ точно так же работал на дядю — на Владимира Гусинского. И точно так же замазался, несмотря на всю свою прогрессивность. И Владимир Соловьев, пашущий на государство просто как вол, как раб на галерах, — из той же оперы. Был журналист — стал пропагандист, а это разные профессии. Что свободолюбивые/лихие 90-е, что нынче мрачные нулевые с десятыми — хрен редьки не слаще.
А Дудь — свободен. Только и всего.
Жертва пропаганды
И зачем они нам на «Культуре» показали гала-концерт на площади Букингемского дворца в честь королевы Елизаветы II? Что они со мной сделали?..
Ведь еще совсем недавно, во время чемпионата мира по футболу, я так гордился своей Родиной, своим народом, своей командой. Я говорил всем, кричал (мысленно): «Смотрите вы, интуристы, какая у нас замечательная страна! И не слушайте, не смотрите больше свою фейк-пропаганду. Мы — лучшие!»
И вдруг… Я, сам разоблачающий все эти наши телевизионные танцы вокруг Кремля, посмотрел концерт в честь королевы и обмер: так захотелось в Англию, господа! И дамы… Где я еще почему-то не был.
Ну, смотрите же: сидит королева, а ее все обожают. Сидит принц Чарльз, ее сын, народ машет великобританскими флагами от всей души, а на сцене то Робби Уильямс, то Элтон Джон. И все говорят: «Для меня большая честь…» Старый добрый консерватизм с суперсовременностью.
Да, теперь уже я стал жертвой пропаганды. Понял, что устал от родной страны. Что надоел мне весь этот ментовской беспредел, и пытки, и провокации, и уголовные дела за одни только мысли или за шутки, какая разница. И все эти рожи властные-постные надоели до умопомрачения.
Хочу в Англию, где королева, традиции. И суд, самый гуманный суд в мире. И законы… Хочу подойти к Борису Джонсону, будущему премьеру, и сказать ему так, без обиняков: «Борис, ты не прав!» А потом заглянуть к Ходорковскому, покалякать о делах наших грешных. А на соседней улице — о, Абрамович! «Ну что, Рома, как твой «Челси» поживает? Смотри, аж две победы на старте. А Эдена Азара продавать будешь?..» И еще к Кашину зайду до кучи, затем — к Чичваркину на стакан чаю. Потом выйду на Лондонштрассе, буду подходить к каждому и спрашивать: «Скажите, вы не знаете, кто отравил Скрипалей?» Я вот не знаю. А был бы англичанином — знал.
Боже, храни королеву!
Поговорим о футболе
Вот что нужно футбольному гурману? Или футбольному Мельману, не побоюсь этого слова. Сейчас я вам расскажу.
Мне нужен собеседник. Когда играют топ-клубы, «Реал» там или ПСЖ с «Барселоной», неважно, кто комментирует. Зрелище и так уже будет обеспечено. Но если середняки…
Юрий Розанов сделал мой вечер — вернее, два. Во вторник и среду он работал на квалификационных матчах Лиги чемпионов, в которых играли сначала «Бенфика» с ПАОКом, потом «Аякс» с киевским «Динамо». И не та уже «Бенфика», и не тот «Аякс», и в Киеве давно не играют Блохин с Шевченко, а уж о ПАОКе и говорить нечего. Середняки, да и только.
Но вот комментатор был лучший! И этих середняков он своим битым словом, вкусом, талантом довел до такого экстаза, градуса, что казалось, будто это финал чемпионата мира, не меньше.
Мне нужен собеседник. Умный, современный, ироничный. Уткина убрали, ладно. Но остался Розанов, Юрий Розанов. Который сделал мой вечер. Даже два.
