Как бы там ни было, Сергей Капчук успел прославиться на весь мир своими удивительными приключениями. Еще до приезда на родину его имя постоянно попадало в заголовки газет, а лицо можно было видеть в сюжетах международных телеканалов, в том числе по громкому делу об отравлении отца и дочери Скрипалей.
«Туда ехали — за ними гнались, оттуда едут — за ними гонятся. Какая интересная у людей жизнь!» — эта цитата из известного советского фильма точно описывает историю Капчука. Обо всем этом бизнесмен рассказал в откровенном интервью обозревателю «МК».
Стальная пуговица беглого олигарха
Желающих вернуться в Россию беглых бизнесменов, по некоторым данным, намного больше, чем 16 (столько в «Лондонском списке»). И все их внимание сегодня приковано к делу Капчука. Как они сами признаются — примут окончательное решение на основании того, как будет развиваться ситуация с «первой ласточкой».
Пока же Сергей на родине, по сути, на нелегальном положении. Если выбирается из своего временного убежища, то с охраной и на машине, которые ему предоставил бизнес-омбудсмен. Капчук в принципе вернулся в страну под его гарантии. Но все это не исключает неожиданных неприятных поворотов в его судьбе. Изначально в Кремле обещали, что вернувшиеся бизнесмены получат своего рода амнистию или прощение. Капчук же настаивает: прощать его не за что, все уголовное дело против него было сфабриковано уралмашевской ОПГ.
— Два года назад Интерпол признал, что мое уголовное преследование необоснованно, отменил международный розыск и дал команду всем своим филиалам удалить мои данные, — говорит Сергей и показывает документы, которые получил от Интерпола. — Но Россия это решение почему-то проигнорировала.
— Сколько лет в общей сложности вы были в базе Интерпола?
— Целых 12. В конце 2009 года по запросу Интерпола меня и арестовали в Арабских Эмиратах, куда я выехал, скрываясь от уралмашевской ОПГ. К тому времени, как меня задержали, я уже прожил там пять лет. Когда судом Абу-Даби было принято решение о моей экстрадиции в Россию, я понял, что единственный способ спасения — бегство. Сбежал я не из тюрьмы, а из камеры при суде. Раскрутил замок решетки пуговицей.
— Как вам это удалось?
— Пуговица была стальная. Каждый раз, когда меня выводили в туалет, я потихонечку его откручивал. В один прекрасный день дверь поддалась, и я выбил ее ногой. До оманской границы добирался пешком и на верблюдах. Уже в Омане нашел парикмахерскую, где мне поменяли внешность. В итоге каким-то чудом добрался до Британии 9 февраля 2010 года. А 18 мая мне уже дали политическое убежище.
— И почему Британия вам предоставила убежище, да еще так беспрецедентно быстро?
— У меня был сильный кейс. Про мою политическую деятельность и все мои четыре предвыборных кампании (в том числе на пост губернатора Курганской области) в качестве оппозиционера знали за рубежом. Британцев все это сильно впечатлило.
Однако полномочий убрать меня из списка Интерпола у них не было (международный розыск был объявлен по запросу России), а это мешало мне начать новую жизнь.
— Как российский олигарх Капчук стал Виндзором (все-таки это не простая фамилия, а королевского рода)?
— Я никогда не мечтал, не хотел стать ближе к королевской фамилии и вообще жить за рубежом. Но так уж сложились обстоятельства. Я сознательно взял британскую королевскую фамилию, потому что понимал: «уралмашевские» вряд ли успокоятся и будут пытаться занести мою новые данные в базу Интерпола. А сделать это с королевской фамилией им будет значительно сложнее. Правительство было не против — более того, сама идея родилась у британцев, не у меня. Мои друзья в шутку обращались ко мне «ваше высочество».
Но я бы не хотел, чтобы меня называли олигархом, — по крайней мере, в том значении, которое это слово имеет в России. Я ничего не вывез с родины, у меня не было счетов в иностранных банках. Я приехал в Британию с 20 фунтами в кармане. Первое время выживал благодаря друзьям. Много учился. В Лондоне встретил огромное количество людей, которые помогли создать бизнес с нуля. Нашелся инвестор и автор бизнес-модели, которую я использовал для создания «роял апартамента» (это альтернатива отелю: вы можете арендовать жилье с садом, кухней и бассейном). Мой бизнес был успешен, я встречал гостей со всего мира, про меня снимали телесюжеты, все было классно. Но я продолжал стремиться, чтобы мое уголовное преследование на родине было прекращено.
— А разве это не произошло автоматически по истечению срока давности?
— Срок давности по моей статье 10 лет, но меня изначально объявили в розыск буквально за несколько месяцев до его истечения. А когда объявляют, то срок приостанавливается. В общем, я вел переговоры с представителями России о моем деле и о моей судьбе. Я — русский и хотел жить в родной стране. В декабре 2017 года отправил официальное обращение Борису Титову с просьбой помочь мне вернуться на родину. А потом случилась история с отравлением Скрипалей, после которой я вынужден был не просто уехать, а бежать из Британии.
«Ах, Лондон, что ты делаешь со мной...»
— Как все-таки случилось, что вам, еще недавно признававшемуся в любви к Туманному Альбиону, пришлось уносить оттуда ноги?
— Подготовка к скандалу со Скрипалями, как я потом понял, началась еще в начале года. В январе в Британии вышел на экраны сериал «МакМафия» — он реанимировал образ русского мафиози. Представьте себе человека, который рожден в Британии, получил блестящее английское образование, но пришел к убийствам и наркотикам, стал криминальным авторитетом. Мораль фильма — русские другими быть не могут. Закончился показ «МакМафии» за несколько дней до событий со Скрипалями.
Когда стало известно об отравлении, мне стали звонить со всех сторон. Вообще мой телефон всегда обрывают, когда с кем-то из русских в Британии что-то случается. Я без задней мысли сказал журналистам что-то вроде «не первый раз и не последний». А тут еще 12 марта был найден мертвым Николай Глушков (один из соратников Березовского. — Прим. авт.)… На следующий день британские СМИ стали писать, что я в списке смертников Путина. Стало не по себе. Я даже нанял двух британцев-телохранителей.
Потом ко мне приехал якобы корреспондент с видеокамерой (потом я пришел к выводу, что это сотрудник британской разведки). Это было не интервью, а настоящий допрос. Ему нужно было мое обращение к России, к Путину с обвинениями в отравлении Скрипалей и убийстве Глушкова. Я понял, что происходит, извиняюсь, какая-то хрень. Я сказал, что политикой не занимаюсь и что заявлений против России делать не хочу и не буду. Он пытался уговаривать, угрожал. Все время звучало «you must» — «ты должен». Я отказался, но был очень встревожен. А наутро все британские газеты вышли с фото — моим и Путина — и статьями о том, что я чуть ли не главный враг российского президента и нахожусь в его расстрельном списке под номером 12. То есть они (британские спецслужбы) заранее все подготовили, рассчитывали на мое заявление с обвинениями. Им нужно было только мое видеообращение.
— Вы думали, что отравление Скрипалей и убийство Глушкова — это «привет из России»?
— Нет, конечно. Я даже позднее дал интервью популярному утреннему телешоу, где сказал, что обе трагедии — провокация против России. Но это вырезали. Словом, я понял, что надо бежать из Лондона, что британскими спецслужбами готовится очередная провокация и что мне на этот раз отвели в ней роль жертвы.
Словно бы в подтверждение этого у меня заблокировали все счета, занесли в базу пропавших. Я уехал в Париж, а оттуда — в Дубровник (Хорватия). Но и там меня по запросу Британии стала разыскивать полиция. По требованию хорватских властей я должен был вернуться в Лондон.
— Вам что-то предъявили в Британии? Вы стали там фигурантом уголовного дела?
— В том-то и дело, что нет. Никаких уголовных дел, никаких судов в Британии против меня не было. Так что оснований для моей выдачи тоже не было. Но хорваты боялись ослушаться британские спецслужбы.
В итоге я нашел убежище в посольстве России в Хорватии. Посол по личному поручению заместителя министра МИД России три недели вел переговоры по поводу разрешения на мой вылет в Россию. 15 июня мне сказали: «Лети в Москву — или тебя завтра отправят в Лондон». И я не знал что делать — потому что в России я в розыске. Титов пообещал, что никто меня не арестует. В «Шереметьево» встретили люди в погонах, но задерживать действительно не стали.
Уралмаш жил, Уралмаш жив
— Вы уже два месяца на родине. Как вам жизнь здесь после столь долгого отсутствия?
— Меня мучит тот факт, что я в розыске. Я не могу поселиться в гостинице, устроиться на работу, заниматься бизнесом и т.д. Я на нелегальном положении и могу быть арестован в любой момент!
— Почему вас не амнистировали?
— Мне не нужно прощение — я не признаю себя виновным в предъявляемых мне обвинениях. Уголовное дело против меня было сфабриковано по заданию ОПГ «Уралмаш».
— Некоторые считают, что вы сами — из бывших «уралмашевцев»…
— Я не имею к ним отношения, но действительно встречался с их лидером Александром Хабаровым. Дело было в первых числах августа 2001 года, примерно за две недели до появления анонимки, по которой было возбуждено уголовное дело против меня. Встреча с Хабаровым произошла в «Атриум Палас Отеле» Екатеринбурга. Он предлагал мне миллион долларов за то, чтобы я отказался от борьбы за завод. Его предложение я не принял. Хабаров заявил мне, что в таком случае они («Уралмаш») будут меня «вести» — как он выразился. «Все ошибаются, и ты ошибешься», — сказал мне тогда Хабаров. Он, очевидно, имел в виду мое уголовное дело, фабрикацией которого на тот момент уже активно занимались.
Могу предположить, что я, вероятно, обязан жизнью человеку, который сфабриковал дело, потому что он убедил ОПГ, что можно расправляться со своими противниками не только расстреливая их, но и очерняя. Это подтвердил мне и бывший начальник УФСБ по Свердловской области генерал Воронов, высказав предположение, что «уралмашевцы» меняются, раз я, вступив с ними в открытый конфликт, все еще жив. Разговор состоялся сразу после вооруженного захвата завода «Уралмашем» в конце ноября 2001 года.
— Кстати, полковник МВД Тимофеев, в те времена сотрудник ОБЭП УВД Свердловской области, недавно подал иск о защите чести и достоинства, когда вы упомянули его в связи с «уралмашевцами»...
— О деталях процесса фабрикации уголовного дела рассказали сами же члены ОПГ «Уралмаш», после того как убили их лидера Александра Хабарова. У меня есть протоколы их допросов на суде, и эти документы я готов обнародовать. Один из членов ОПГ Владислав Костарев рассказывает, как анонимку на меня писал Тимофеев. К слову, Костарев несколько лет назад, как мне известно, с целью скрыться от правосудия инсценировал свою смерть в Эмиратах. Уверен, что он живет и по сей день там — по поддельным паспортам и, возможно, с новой внешностью.
— Вы говорили, что опасаетесь мести «уралмашевцев». Разве ОПГ еще существует?
— Одного из лидеров убили, второй — Куковякин — сидит. Но еще двое (называет фамилии. — Прим. авт.) никуда не делись, они на свободе, легализовались, и сейчас они — состоятельные бизнесмены. По моей информации, они очень интересуются политикой и ведут своих кандидатов в гордуму. У них реальная власть и влияние в Екатеринбурге. И это только лидеры, а есть люди «второго эшелона», которые не хотят моего возвращения. Но правильнее было бы спросить у них: считают ли они себя бандитами? Бог дает любому человеку шанс начать все заново вне зависимости от тяжести совершенных грехов. Но только один раз, второго уже не будет.
