На импровизированной пресс-конференции перед началом заседания генерал-майор Дрыманов выразил глубокое возмущение создавшимся нездоровым ажиотажем вокруг его имени в центральной прессе. Напомним, имя начальника столичного главка значится в фабуле обвинительного заключения по делу Максименко. Кроме того, в рапорте сотрудника ФСБ, оглашенном прокуратурой ранее, говорится, что замруководителя СКР по Москве Денис Никандров дал взятку своему шефу Дрыманову в сумме почти 10 тысяч евро за покровительство по службе.
— Я вас уверяю, никаких объективных доказательств моей причастности к делу нет, — заявил Дрыманов. — Никандрова я могу понять, он это заявил через полтора года пребывания в СИЗО. У меня есть данные, что они хотят вынудить Крамаренко (бывший руководитель СУ СКР по Центральному округу, также арестован. — Авт.) таким образом оговорить меня. Я хочу положить этому конец. Нарушены два федеральных закона: «О Следственном комитете» и Уголовно-процессуальный кодекс.
Генерал-майор также заявил, что между ним и Никандровым была очная ставка и тот якобы отрицал причастность своего шефа к коррупционным преступлениям.
— А уже потом появилось это признание, что Никандров передал мне банковскую карту, на которой были 9,8 тысячи евро. Все, что происходит, незаконно (об обысках в кабинете и дома у Дрыманова. — Авт.), причем происходит это негласно. Я уверен, что генеральный прокурор Юрий Яковлевич Чайка не в курсе, что происходит. Я подготовил обращение к нему и Госдуме — о нарушении процессуального законодательства в отношении всего следствия. Согласно УПК расследовать обвинения во взятке в отношении сотрудников СКР должен сам Следственный комитет. Я, как руководитель главка, пришел искать защиту и понимание, — отметил Дрыманов.
Он также добавил, что слухи о создании единой Федеральной службы расследований имеют под собой реальную почву: «Сейчас происходит ситуация, как в басне про лебедя, рака и щуку, когда разные ведомства занимаются следствием и мешают друг другу. Работа по созданию такой службы уже идет». Возможно, туда войдут следственные подразделения МВД и ФСБ.
Впрочем, пока сотрудники ФСБ делают все возможное, чтобы привлечь Дрыманова к ответственности.
— О чем можно говорить, если мы, люди в погонах, не можем отстоять свою правоту? Поэтому я пришел в суд. Я понимаю, что будут использоваться все возможные методы, чтобы доказать мою виновность. Прокурор из рукава достает какие-то документы, которые не относятся к делу Максименко. Таким образом создается негативное общественное мнение в отношении меня и ведомства, — заявил Дрыманов.
Генерал-майор рассказал, что прокуратура не захотела вызывать его на процесс в качестве свидетеля, ему самому пришлось проявить инициативу.
— Когда прокурор Борис Локтионов произнес мою фамилию, он должен был вызвать меня на допрос. Но почему-то этого не сделал. Мне пришлось самому обращаться в суд. Я хочу ответить на все вопросы и упреки в адрес себя и ведомства, — подчеркнул Дрыманов.
В то же время о вызове в суд ходатайствовали прежде всего защитники Максименко, и их просьба была удовлетворена судьей Олегом Музыченко. Однако подвергнутый критике гособвинитель Борис Локтионов на заседание не пришел, чем расстроил Дрыманова, который, судя по всему, готовился к серьезной битве. Поэтому держать удар пришлось коллеге Локтионова — прокурору Игорю Потапову. Тот заметно стушевался и ограничился несущественными вопросами.
Заняв место на трибуне, Александр Дрыманов тут же взял инициативу в свои руки. Вместо того чтобы давать показания, он сделал официальное заявление в адрес представителей гособвинения, которые дважды упомянули его имя и тем самым нарушили его конституционные права.
— С Денисом Никандровым была очная ставка, на которой он все отрицал и говорил, что ни к каким коррупционным преступлениям он не причастен, причем со ссылкой на документы. Но спустя непродолжительное время после очной ставки вдруг следователь ФСБ Константин Гладышко сообщил мне, что Никандров дал на меня признательные показания, — говорил Дрыманов.
— Сразу после этого они приехали ко мне искать бочку, но не нашли ее, зато изъяли три моих наградных пистолета, — сказал свидетель, не пояснив, о какой именно бочке идет речь.
Между тем Дрыманов объяснил, что переданная ему Никандровым банковская карточка на самом деле была подарочной и взяткой не являлась.
— Это карта не именная, ее нужно было активировать на сайте организации, которой она принадлежала. На ней не было денежных средств, — заявил Дрыманов.
По его мнению, морально опустошенный Никандров его оговорил, потому что сотрудники ФСБ ему обещали изменение меры пресечения и смягчения обвинения со статьи «Взятка» на статью «Злоупотребление должностными полномочиями». Тем не менее ничего из этого так и не произошло. Никандров до сих пор под арестом.
Далее, отвечая на вопросы адвоката Андрея Гривцова, свидетель пояснил, что не видел нарушений закона в действиях своих сотрудников, в том числе Никандрова, когда они переквалифицировали обвинение криминальному авторитету по кличке Итальянец (Андрей Койчуков): «Мои подчиненные убедили меня в правильности своих действий».
О Максименко Дрыманов отозвался с теплотой и встал на его защиту. Знакомы они с 2009 года.
— Как-то Максименко показал мне статью на одном из ресурсов, где говорилось, что следователи СКР по Москве взяли деньги за освобождение Койчукова и Романова. После этого я инициировал служебную проверку, — вспомнил Дрыманов.
На его взгляд, фигура Максименко демонизируется в СМИ. При этом особист никогда не вмешивался в расследование дела перестрелки на Рочдельской, в которой замешаны люди Шакро Молодого, так как у него не было на то процессуальных полномочий.
— Максименко всегда говорил, что все должно быть по закону. Он интересовался делом Койчукова и Романова, так как это его работа, — настаивал Дрыманов.
Он уверен, что следствие ФСБ всеми способами будет стараться найти против него доказательства виновности, чтобы не ударить в грязь лицом.
— Сотрудники, ведущие расследование, будут любыми способами доказывать мою причастность к преступлению, потому что другого выхода у них нет. Они уже доложили на самый высокий уровень, — утверждал Дрыманов.
Он кивнул на следователя ФСБ Константина Гладышко, который тоже присутствовал на процессе в качестве слушателя. Тот не скрывал улыбки.
Напоследок Дрыманов сказал, что очень хотел бы посмотреть в глаза прокурору Локтионову. Но это желание явно не было взаимным.
