Нет, отец-основатель вовсе не тот, кто сейчас у всех на устах, небрежно одетый лохматый человек в очках. Венедиктов — это преемник всего лишь. А отец у «Эха» один, Корзун. Совсем молодой тогда еще человек, пришедший из «Иновещания», собравший команду (тогда еще небольшую) благодаря собственной неуемной энергии, убедившей новые московские власти… И вот уже нашлась частота (91,2 FM)… И абсолютно новый разговор со слушателем. Обязательный прямой эфир, обязательная свобода самовыражения, собственного мнения (в соответствии с законом!), почти обязательная неполиткорректность. То есть разговор (ключевое слово) с людьми. Пропаганду не предлагать. И западные ориентиры журналистики: два разных мнения на событие (как минимум), без давилова (слушатели — не дураки!). Отсюда даже во время ГКЧП (три дня в Москве), несмотря на смертельную опасность для самого радио, слово получают все противные стороны. В 93-м — то же самое, вплоть до Руцкого. Отсюда обида Ельцина — ни разу он так и не появился на «Эхе».
Корзун был первым, он затеял все это «безобразие». Вместе с Сергеем Бунтманом, конечно, и пришедшим чуть позже Алексеем Венедиктовым. У Корзуна много достоинств, переходящих в его же недостатки. Он совершенно не переносит публичность. Он порой не различает полутонов, оттенков, идет в лобовую наотмашь. И хитрить не умеет, а порой и просто договариваться тоже. Вот поэтому (и не только!) он так часто уходил с «Эха». Но всегда возвращался. Недавно ушел в четвертый раз… И ничего больше не обещал.
У «Эха» новые герои. Но разве можно забыть, кто прежде всего матери-истории ценен? Нельзя забывать, никогда. Так что поздравляем, Сергей Львович. Ведь вам — 60. Всего лишь.
