Знаете, что меня возмутило, что вызвало гадливое чувство?
То, что не успели похоронить нашего великого оружейника Калашникова, — как в соцсетях появились две темки. Не темы, а именно темки. Первая про то, что Калашников не сам сделал свой легендарный автомат, а украл его у какого-то немца или еще у кого-то. А вторая темка, что он, Калашников, в общем-то преступник, потому что от его самого распространенного в мире оружия погибло наибольшее количество невинных людей.
Так вот, я не могу пройти мимо этих заявлений и хочу сказать следующее: если покойный Калашников что-то у кого-то украл, то где вы, гадкие анонимы, были все эти годы? Почему не восстановили справедливость через суд? И не стыдно ли вам, когда великий оружейник умер, прячась под анонимными никами и попивая чаек, мазать его своими умственными отходами?
Украл? Тогда давайте оплюем Сахарова — ведь советская атомная бомба была сделана на основе американского прототипа, оплюем Королева — ведь советская ракета, поднявшая Гагарина, была сделана на основе немецких ракетных образцов.
Все на что-то похоже. «Айфон» похож на «Самсунг», и они позорно ходят в суды, кляузничая друг на друга. Но Калашников — он один такой. И в суд по его поводу, насколько известно, никто не обращался.
Теперь по поводу «преступника». Тогда давайте осудим того, кто придумал кирпич, — когда он падает на голову, происходят разные неприятности. Осудим изобретателей «Узи» и «М-16» — они тоже всемирно распространены. Но разве не ясно, что изобретатель оружия — это не политик, который продает оружие легально, ради «братской помощи», и не теневой торговец, который торгует «калашами» подпольно?
Вот кто преступники!
По этому поводу сам Калашников так сказал: «Я оружие изобрел не для убийства людей, а для защиты своего Отечества. И сон у меня отличный. Пусть плохо спят политики, которые затевают войны. А конструктор не виноват».
И Калашников тут абсолютно прав, недаром самое страшное оружие, ядерное, называют главным оружием именно сдерживания, а не убийства. Оно могло стать и оружием убийства, но политики после Хиросимы и Нагасаки вовремя остановились.
Все эти глупости, всколыхнувшие Интернет в связи со смертью Калашникова, — ничто по сравнению с реальной проблемой, которую ставит его кончина.
А называется эта проблема — где вы, «золотые руки Отечества?»
Я был в Сиэтле, там крупнейшее производство компании «Боинг». И там я встретил выходцев из наших мест — людей уже немолодых, но весьма успешно живущих. Оказалось, что это клепальщики корпусов самолетов. Мне подробно рассказали, насколько это важная профессия; что клепальщик — он на вес золота, потому что от простой заклепки в корпусе самолета зависит безопасность, и так далее. Так вот они в известные годы из России почти все уехали, и сейчас их в нашей стране огромный дефицит.
Идем дальше. Смотрим, к примеру, канал «Дискавери». Там — целые серии программ про тех, кто своими руками модифицирует автомобили, меняет провода на высоковольтных линиях, делает самые большие корабли, перевозит на машинах дома, обслуживает турбины гидроэлектростанций...
Там не показывают просто красивую картинку. Там показывают руки (!). Подробно, этап за этапом, демонстрируют, как простые, простите за заезженный советский штамп, рабочие руки рождают и величайшие творения человечества, и величайшую романтику созидания.
Вот она — та самая «духовная скрепа», которую ищет наша власть, но которая лежит на поверхности.
И тут я хочу отметить одну тихую революцию, которую пережил Запад, но которую не заметить невозможно.
В замечательной книге Ильфа и Петрова «Одноэтажная Америка» есть занимательный эпизод. Там авторы беседуют с человеком по поводу великолепного, только что построенного моста и спрашивают, кто именно его строил. Тот называет фирму. Авторы удивляются — а как же простые строители? На что удивляется уже их собеседник — а при чем тут строители, говорит он, ведь они работали за зарплату. Мост придумал инженер, а построила фирма, которая нашла на него деньги.
Так вот, Америка 1920–30-х годов — это мы сегодня.
Никакого престижа инженерной профессии — той самой, на которой весь мир держится, из-за которой ездят автомобили, горит свет и работают гаджеты. Все свихнулись — идут в юристы, бизнесмены, экономисты.
Инженеров нет, но есть те, кто будет считать их деньги и защищать их права.
Смешно.
Помните, по телевизору была программа «Это вы можете!». Там представляли домашних изобретателей: в кадре ползали примитивные роботы, ездили первые велосипеды с аккумуляторами, летали примитивные самолеты. И я, насмотревшись передачи, схватил кусок фанеры и сделал баржу. Потом поставил на ней микромоторчик с батарейкой, и она у меня плавала в ванне.
Моя баржа плавала в ванне, понимаете!
Сейчас все наоборот. Покупается гаджет, к нему покупается игра «Баржа» — и ребенок плавает в виртуальной воде.
Никто ничего не может сделать руками.
Сколько лет назад вы встречали какого-то городского молодого человека, который может исправить розетку, выключатель или домашний телефон?
Мы стали приложением к гаджетам. Дома пионеров и детского творчества, закономерно забытые новой динамичной жизнью, делали свое дело — вернее, я там школьником делал свой первый детекторный радиоприемник.
Вы скажете: а зачем сейчас детекторный приемник, если радио есть в каждом гаджете? Отвечаю: дело не в приемнике, дело в том, что я руками с помощью напильника обтачивал плексиглас; руками наматывал триста мотков проволоки на катушку ровными рядами; своими руками паял диод к плате.
Понимаете, своими руками!
Я умею это делать, я сам умею.
Когда мы смотрим, как в западных фильмах отец идет с сыном на рыбалку, когда они вместе орудуют в гараже, мы с вами видим просторный гараж да экологически чистое озеро. А то, что отец учит сына элементарному — удить рыбу, пилить доску и обтачивать металл, — этого мы не замечаем.
Я не хочу во всем этом искать виноватых, да я и не знаю, кто в этом виноват — власть, мода, новые технологичные времена. Знаю лишь то, что растет умное, интеллектуальное, крайне продвинутое, но безрукое поколение.
Спросите, кем хочет быть ваш ребенок. Кем угодно — только не инженером.
Конечно, он просто не понимает, что этот инженер делает. Но первый человек, который не хочет, чтобы его ребенок был инженером, — это его отец. И сегодня он прав, ибо не желает для сына, кормильца будущей семьи, непрестижной и малооплачиваемой работы.
Каков результат жизни такой? Он налицо — крыша, рушащаяся от незнания сопромата, танцующий мост, штукатурка нового здания, отпадающая из-за ошибки в пропорции составляющих смеси, а также от воровства и отсутствия совести.
Вот интересно, если бы Калашников воровал, он бы сделал свой автомат?
И вообще, возможен ли Калашников — как изобретатель, как личность — сегодня?
Думаю, нет.
Хотя таких Калашниковых в России сейчас пруд пруди, я уверен. Но не видно их и не слышно, потому что все вокруг ждут их изобретений не для Отечества, а для отката, распила и вывоза. Только подобный вывоз сейчас называют «экспорт военных технологий».
Не готова новая Россия к новому Калашникову.
Пусть земля будет пухом отцу самого популярного оружия; уверен, завод в Ижевске вскоре будет носить его славное имя.
А нам с вами, как и всей стране, нужно еще очень сильно постараться, чтобы какой-то новый Калашников, который, как и наш герой, родившийся в селе Курья Алтайского края или где-то в другой глуши, посвятил свой талант своей стране.
Хотя сделать это просто — он должен ощутить, что в своей стране он кому-то нужен.
