-Мария, какие напутственные слова сказали вам на прощание сотрудники колонии?
-Слов у них для меня не нашлось. Но они, безусловно, стояли с радостными лицами. Я ведь для них как кость в горле. Вся процедура заняла меньше часа. В 8 утра меня вызвали к дежурному...
-Вы сразу поняли зачем?
-Нет, конечно. Причина могла быть любой. Но я ожидала, что меня скоро выпустят. Потому что знала - подпадаю под амнистию.
-Откуда вы про нее вообще узнали?
-Из СМИ. Попросила «Российскую газету» и сама прочитала проект амнистии. Я стала готовиться. Раздала свои вещи (теплые вещи здесь на вес золота). Открытки. Книги. У меня ведь фактически была собственная маленькая библиотека. Книги разные - и стихи, и по социологии, и по философии. Особенно женщинам из моего отряда нравился Мишель Фуко.
-А любовные романы не читают теперь за решеткой?
- Читают, только у меня таких не было.
-Девушки из вашего отряда вас проводили?
-Они горели желанием, но у них не было такой возможности. Я после того, как меня вызвали, больше уже не вернулась. В оперчасти мне зачитали постановление о моей амнистии, вывели за ворота, принесли мои вещи и посадили в «Волгу». Около 9 часов меня уже в колонии не было.
-А что за «Волга»?
-Администрации. Службы конвоирования.
-Они всем освободившимся осужденным такое «такси» предоставляют?
-Нет, конечно. Для меня сделали исключение. Водитель довез меня до вокзала. Вообще и мое освобождение было выборочным — из этой колонии освободили только меня. Но, по моим расчетам, еще минимум четыре девушки подпадают под амнистию, но их пока не выпустили...Думаю, это потому что я личность известная, медийная. И опять-таки, им поскорее хотелось от меня избавиться.
А про эту амнистию... Откровенно говоря мне и остальным женщинам непоняты многие вещи в ней. Там есть противоречащие друг другу пункты. Ну, например, говорится, что под амнистию подпадают женщины с несовершеннолетними детьми. Но при этом она не распространяется на ряд статей, а большинство матерей как раз по ним и сидят.
-Вы уже связывались с Надеждой Толоконниковой?
-Нет, но думаю, что ее тоже вот-вот выпустят. Как только мы встретимся с Надей, обсудим за закрытыми дверьми наше будущее. И сразу вам расскажем, чем будем заниматься.
-Верно, что это будет правозащитная деятельность?
-Да, но какая именно пока рано говорить. Точно знаю, что будем делать интересно и ярко.
-Поэтому Вы первым делом поехали из колонии не в Москву, а в офис нижегородских правозащитников?
-Да. Я хотела рассказать о том, какие проблемы там за решеткой, кому надо помочь в первую очередь.
-Когда домой? К семье?
-Сейчас я хочу поехать куда то, где можно привести себя в порядок. А потом уже в Москву. Я уже созвонилась со всеми родными. Мы все радуемся!
-Особенно, наверное, дочка?
-Да. Я приеду с подарками к ней и еще много с чем. Деньги мне дали с моего лицевого счета в колонии.
-Не могу не спросить: много писалось про ваши конфликты с осужденными женщинами в колонии в Березниках. Все так и было на самом деле?
-В Березниках администрация ИК №28 не просто провоцировала - она сама создавала конфликтные ситуации. Всем заключенным запретили разговаривать со мной и приближаться ко мне под страхом лишения УДО. Единственная девочка, которая ослушалась, оказалась, по сути, под замком.
-Вас били?
-Нет. И драк не было. Были специально подосланные оперотделом осужденные, чтобы накалить обстановку. И женщины объявляли мне то бойкот, то еще что. Но потом ко мне подходили другие и шептали: «Ее заставили, мы видели как ей угрожали». У некоторых девушек, что вели себя со мной агрессивно, в глазах слезы были... Я понимала их. У многих большие сроки, им тут сидеть и сидеть. Или у них семейное положение такое, что надо срочно на УДО.
-Почему вы сами попросились в безопасное место?
-Потому что я на тот момент две недели в зоне была всего. И я не понимала до конца, что это будет за помещение. Думала, проверка быстро пройдет и я оттуда выйду. Но в итоге я там оказалась на 5 месяцев. И, по сути, я этим спасла девушек. Так бы им пришлось опять травить меня, делать то, чего они не хотели.
….Первые амнистированные из колоний стали выходить в понедельник, 23 декабря. Подсчитать, сколько точно освободилось в этот день, тюремщики пока не могут - собирают статистику с разных регионов. Но можно смело говорить, что это меньше сотни заключенных. Всего, по прогнозам правозащитников, будет освобождено от 3 до 10 тысяч человек. Более 90 % тех, кто подпадает под амнистию, выйдут на свободу в первые два-два с половиной месяца (всего на реализацию амнистии отводится полгода).
-Документы на осужденных в некоторых колониях стали готовить еще в четверг, - говорит источник во ФСИН. - Особую оперативность проявили те исправительные учреждения, что переполнены. В списке «образцовых» в этом плане оказалась нижегородская колония, где отбывала наказании Мария Алехина.
Под амнистию попали осужденные за злоупотребление должностными полномочиями, служебные подлоги, нецелевое использование бюджетных средств и т.д. А вот те предприниматели, против кого такие персонажи дела фабриковали, увы, остались «на обочине». Среди них Константин Герберг - московский предприниматель, отец троих детей. Несколько лет назад он возглавил птицефабрику, остановил там процветавшее воровство, навел порядок. Минсельхоз дал ему кредиты, с которых некоторые чиновники попросили откаты. Герберг обратился в центральный аппарат МВД, коррупционеры из Минсельхоза были задержаны, против них возбуждены уголовные дела. Сам Константин получил медаль от тогдашнего главы МВД Рашида Нургалиева. Его заслуга и борьбе с коррупцией не раз ставилась в пример в высших эшелонах власти. Но.... вскоре уголовное дело в отношении чиновников было прекращено, а в отношении Гербера, наоборот, возбуждено. Обвинили его по 159 статье УК РФ (мошенничество) при покупке... 12 коз. Он приобрел их по 7 тыс рублей (завышенная цена, как считает следствие) для того, чтобы детей сотрудников птицефабрики поить козьим молоком (якобы нецелевое расходование средств).
Первое интервью Марии Алехиной после освобождения
