На мой взгляд, случай с С.Гуриевым указывает — и причем со всей очевидностью — на то, что в России перейдено несколько важных рубиконов. Во-первых, личные пристрастия и фобии президента В.Путина (касаются они Михаила Борисовича или «врагов», финансирующих из-за рубежа некоммерческие организации) стали основным фактором небезопасности для его подданных. Во-вторых, никакая интеллектуальная или просветительская деятельность не рассматривается более как общественно полезная; напротив, участие в ней лишь усиливает подозрительность к человеку со стороны той посредственности, которая толчется около вершин власти. В-третьих, дано понять, что многочисленные члены разнообразных советов, экспертных групп, научных обществ могут не тешить себя иллюзиями собственной влиятельности; они — никто, и звать их никак, если они все выйдут вон и хлопнут дверью, власти станет лишь легче дышать. Это чиновника у нас нельзя уволить, не предоставив ему аналогичное по доходам и статусу место, — а людей с некупленными дипломами можно выгонять «без выходного пособия» без всяких ограничений. Власть в России не нуждается ни в легитимации, ни в интеллекте, ни в диалоге с меньшинством, ни в уважении в мире.
Сейчас можно уверенно говорить о том, что Россия вступила во всецело реакционную эпоху. Смешно читать в прессе или слышать по радио о реформах. Реформ более не проводится — происходит лишь закоснение режима, который достиг вполне зрелой и устойчивой формы. И вот тут возникает вопрос, который, видимо, является сегодня самым важным. С одной стороны, режим прочен: о том, что Путин выиграл бы выборы президента, Левада-центр говорит даже без угроз быть объявленным иностранным агентом. Оппозиция остается явным меньшинством, которое в ближайшее время сочтет за лучшее собрать вещи и уехать из страны. С другой стороны, давление на всех тех, кто хотя бы минимально не согласен, растет; страна стремительно закрывается от внешнего мира; нарастает агрессивность сознания; информация уступает место пропаганде. В подобной ситуации не ясно, зачем власть осознанно и со все ускоряющимся темпом тестирует пределы холуйства своих адептов и пределы терпения индифферентно относящихся к ней подданных? Зачем она усиленно формирует свой столь неприглядный облик? На данный вопрос я не нахожу рационального ответа — и поэтому он сменяется следующим: осознает ли власть, что она делает, или подчиняется непреодолимой тенденции к примитивизации и упрощенству всего и вся по мере того, как в ее высших эшелонах кудрины и сурковы заменяются на железняков и холманских? Мне кажется более вероятным последний вариант — и если моя догадка правильна, то выбор, сделанный на прошлой неделе С.Гуриевым, выглядит самым рациональным. Профессиональный экономист-математик — что только подчеркивает его аналитические способности — сделал его первым. Но наверняка не последним.
