Сегодня о ценности здоровья в нашей стране говорится немало. Но пока зарубежные страны с каждым годом тратят на здоровье своих граждан все больше, мы последовательно снижаем расходы. Так, недавно принятый Госдумой бюджет на 2013—2015 гг. предполагает постепенно их сократить с сегодняшних 3,3% от ВВП до 2,8% к 2015 году, в то время как в Европе на здравоохранение расходуется около 6% от ВВП, в США — 8,5%.
У нас действует простая арифметика: в кармане два рубля, а болеем мы на три. На треть мы недолечиваемся. Конечно, мы не можем пройти мимо умирающего человека, мы обязаны ему помочь. Но зачастую таким человеком начинают спекулировать в государственных масштабах. К примеру, рак можно вылечить, обнаружив его на ранних стадиях, но поскольку первичное звено медицины, то есть диагностика, недофинансируется катастрофически, заболевание выявляют на поздних стадиях, когда в спасении жизни человека счет идет уже на дни и миллионы рублей. Получается, система сознательно загоняет человека в тяжелую стадию болезни.
Растут как грибы красивые и новые, но полупустые медицинские центры, деньги на которые приходится забирать у всех районов области. А ФАПы, центральные районные больницы и поликлиники, переполненные народом, ветшают и рушатся.
Финансирование здравоохранения напоминает обратно перевернутую пирамиду. Вверху все, внизу ничего. Но, если кто посмеет тронуть эту годами сложившуюся систему, тут же поднимется вселенский вой: «Вы хотите лишить тяжелобольных высокотехнологичной помощи? Вы — чудовище».
В первую очередь человек должен думать о том, как ему не заболеть, а государство должно заботиться об этом: нужны диспансеризация, профилактические осмотры, пропаганда здорового образа жизни.
Так кому выгодно, чтобы из нашего бюджета огромные деньги уходили на лечение заболевания, которое можно было вылечить на ранней стадии? Почему во всем мире профилактика и грамотная реабилитация стоят на первом месте, а у нас не стоят вообще ни на каком? Кроме того, на лечение редких или сложных заболеваний у нас тратятся немыслимые деньги по сравнению с той же Европой. Почему у нас курс годового лечения мукoпoлиcaхaридoзa, которым болеет на всей планете около двух тысяч человек, а в России 70, стоит миллион долларов, а во Франции — в два раза меньше?
Много вопросов? А ответы просты: нет денег — добавьте. Негде взять — возьмите у «производителей» заболеваний — табака и алкоголя или из зарплаты тех, кто курит и пьет, как это делается во всем мире. Не надо ждать, пока насморк перейдет в пневмонию, а ранняя стадия рака — в глубоко запущенную.
Но, наверное, так устроен мир. Жизнь и кошелек то и дело оказываются на разных весах. Что перевесит в нашем обществе, покажет время.
