Для большинства вузов, чью репутацию поставили под вопрос итоги мониторинга эффективности, такой исход оказался совершенно неожиданным:
— Мы, например, в аутсайдерах никогда не ходили,— развел руками проректор по учебной работе Литинститута им. Горького Михаил Стояновский.— Более того. Мы только что, в текущем 2012 году, успешно прошли аккредитацию. Причем, по тем самым критериями, по которым сейчас нас объявили неэффективным вузом. Как это может быть?
Очень даже запросто, разъяснили остальные:
— Только в Москве не менее полутора десятков вузов, не имеющих даже своих площадей. Прежде всего — среди негосударственных высших учебных заведений,— уточнил ректор РГСУ, академик РАН Василий Жуков.— Но их, в отличие от известнейших, брэндовых вузов, не тронули, и это заставляет предположить шкурный интерес экспертов, составлявших перечень критериев эффективности вузов. Взять хотя бы наш университет. За 20 лет мы стали богатейшим вузов страны! Сегодня мы владеем такой лакомой собственностью, как многочисленные учебные корпуса в Москве, санатории, базы отдыха, гостиница в Анапе или филиал неподалеку Сочи, возле Бочарова Ручья. На эту-то материальную базу, судя по всему, кто-то и положил глаз. Вот реальная причина, по которой в списки неэффективных вузов попала не какая-нибудь шарашкина контора, а РГСУ, равно, как Литинститут им. Горького, или, скажем, МАРХИ.
Критерии, по которым оценивали вузы, и в самом деле вызвали массу нареканий образовательного сообщества. Особенно — представителей гуманитарных вузов:
— Взять хотя бы уровень финансирования вуза,— продолжили перечень обид пострадавшие.— Конечно, какой-нибудь МИФИ получает от Ростатома гигантские, многомиллионные гранты на научные разработки. А в гуманитарных университетах в лучшем случае речь идет о грантах в сотни тысяч рублей. И кто придумал оценивать работу вуза по площадям, а не по трудоустройству выпускников по специальности? И кто доказал, что слияние двух «неэффективных» вузов в один сделает его эффективным? И почему творческие вузы оцениваются только по средним баллам ЕГЭ? Ведь там главное — не оценки по общеобразовательным предметам, а итоги творческого конкурса. Что же касается жесткой привязки результатов мониторинга к доходам вуза на каждого преподавателя, то она вынуждает руководство отказываться от приглашения совместителей из реального сектора экономики. И выходит, что качество образования падает, а эффективность вуза повышается. Это как?
Дошло до того, рассказал проректор МАРХИ Михаил Шубенков, что его вуз был вынужден «создать специальное подразделение, которое занимается только подготовкой к отчетам по мониторингу. «Между тем ни один из показателей мониторинга не отражает сути нашей работы: мы, скорее, могли бы ее подтвердить грантом президента, наградами ЮНЕСКО или высочайшей востребованностью наших выпускников».
Другое, что чрезвычайно смущает вузовское сообщество — крайне закрытый характер работы по выявлению неэффективных вузов: «Даже списки проблемных вузов,— напомнил глава Российского студенческого союза Артем Хромов,— первыми опубликовали мы, а не Минобрнауки. И последующая работа продолжается в том же духе. По некоторой, неофициальной информации, дальнейшую судьбу вузов с признаками неэффективности будут решать четыре ведущих российских вуза: Московский и Санкт-Петербургский госуниверситеты, МГТУ им. Баумана и Высшая школа экономики. Но что будет в действительности, не знает никто. Студентам и преподавателям никто не объясняет, что они выиграют от реорганизации или слияния их вузов — например, получат ли они более престижные дипломы, лучшее образование или более высокие зарплаты. Вместо этого им толкуют о квадратных метрах или численности студентов-иностранцев. А это вызывает колоссальную социальную напряженность. Люди подозревают, что их обманывают. А при таком раскладе массовые выступления недовольных неизбежны, и удержать от них не сможет никто» .
