Записки корреспондента-шантажиста
Здание Верховного суда РФ уходит под землю еще аж на 4 этажа. И на минус четвертом даже проходят заседания, куда привозят опасных преступников. Сами они обычно даже не предполагают, что судят их глубоко под землей — почти как в аду. Архив расположен чуть поближе «к свету» — на минус втором этаже. В архивохранилище — странный потолок с балками, доходящими до уровня шеи (их сделали после, когда поняли, что не предусмотрели опору для такой громадины). Стоит чуточку забыться и вовремя не пригнуться на пути к вещдокам — шишка на лбу обеспечена. А те лежат, аккуратненько разложенные по полочкам. В основном — в больших бумажных конвертах или подписанных свертках, но есть и без ФИО владельцев.
Вот, скажем, книжка «Сильнее смерти» в ветхой обложке — работники архива точно знают, что она принадлежала одному из первых серийных маньяков, но какому именно — в материалах дела нет.
— Обычно, когда судья выносит решение, там же оговаривается судьба вещдоков, — поясняет работник аппарата хранения документов ВС РФ Марина Викторовна. — Звучит это примерно так: «Топор изрубить, металл сдать на металлолом, вещи убитой отдать родственникам». Но какие-то вещи по приговору обязывают хранить при деле. Поэтому мы, вне зависимости от того, что это (хоть кусочек тряпки, хоть ноготь), обязаны их хранить вечно. Уничтожить их или передать кому-то можно только по специальному решению комиссии Судебной коллегии ВС.
В Верховном суде всегда рассматривали, скажем так, не рядовые дела, так что у каждого вещдока — не рядовая история. Подчас кровавая...
Фотографии, блокноты, сберкнижки, профсоюзные билеты... — все это принадлежало крупным советским мошенникам и коррупционерам. Мздоимцев-чиновников в советское время было не меньше, чем в нынешней России, просто такие дела широкой огласке не предавали. Дела различных директоров заводов и ресторанов не так интересны. Взятки, превышения служебных полномочий — все как всегда.
А вот это — так называемое дело цеховиков: Министерство коммунального хозяйства и потребительской кооперации имело цеха, изготавливавшие товары народного потребления, и среди них был Ростовский фотокомбинат. В Верховном суде признаются, что за все время никто материалы ни разу не затребовал. То ли не знали об этом деле, то ли еще что. Открываешь папки с вещдоками — и мурашки по коже, хотя внутри — всего лишь открытки. Но зато какие! Те самые, всем нам до боли знакомые, советские. К открыткам ведь тогда совсем другое отношение было: их коллекционировали, берегли. А уж получить открытку по почте сколько радости доставляло!
Все, кто проходит по уголовному делу, эти самые открытки и делали. Но примерно так: официально 5 открыток, а «налево» — 35. Причем «левак» был совсем другого качества: даже негативы изготавливались не на пленке, а на серебре. Преступники списывали фотобумагу как бракованную, воровали краски, оформляли фиктивные гонорары...
Это уголовное дело уникально тем, что в нем по сути история всего производства открыток в СССР. Среди вещдоков сохранились первые эскизы художников, забракованные варианты. Ну а само дело вызвало такой шум в высших кругах, так возмутило всех, что зампредседателя Верховного суда РСФСР Анашкин даже написал докладную министру культуры РСФСР Попову. Цитирую: «В группу расхитителей входили лаборанты Левин и Белоусов, начальник цеха Нескородеев, завскладом Килович и ряд работников „Союзпечати“ разных областей. В результате преступных действий указанной шайки причинен ущерб в сумме 580 тысяч рублей». Учтите, это по ценам 50–60-х годов прошлого века!
Надо сказать, что это одно из первых «дел цеховиков». На других комбинатах по такому же принципу производили одежду и всякие прочие товары народного потребления. «Левак» на официальных предприятиях делали ночами, в третью смену.
Ну а мошенники... Современным жуликам поучиться у них надо. Вот взять хотя бы дело моего коллеги — корреспондента Мильмана (часто печатался под псевдонимом Роман Романовский), который, скажем так, использовал свой писательский дар не по назначению. Дело 1959 года. Журналиста, прошедшего всю войну в качестве корреспондента «Комсомольской правды» (мать также писала, что он был разведчиком), гастролирующего с Росконцертом и читавшего со сцены рассказы, обвиняли в шантаже и вымогательстве. Неординарная личность, интереснейший случай! Романовский писал серию книг, в числе которых — «Кто есть кто в Советском Союзе». Якобы за нее он принялся с одобрения Калинина. Мильман рассказывал всем, что был на приеме у «всесоюзного старосты», и в доказательство демонстрировал книжку с дарственной подписью Калинина. Ну а кто такому откажет? Вот и заполняли самые известные в Союзе люди — от министров до артистов — анкеты, которые им приносил Мильман (он сам же их и разработал). Плюс в разговоре сообщали ему какие-то данные личного характера. А он потом их шантажировал. Огласки многие боялись — и потому платили. Пострадавшими по делу проходят летчики, режиссеры, полярники, балерины... В Верховном суде — целый ворох вещей корреспондента (во время обыска сгребли все, что было в его питерской квартире): стенограммы интервью деятелей партии и государства, заполненные анкеты, фотографии, которые ему давали для книги известнейшие люди страны, черновики... Даже квитанции по уплате партийных взносов прихватили. Мильмана осудили, и он отсидел все 12 лет, а ущерб по искам выплачивал аж до конца
— Мы не знаем достоверно: вдруг этого и не было на самом деле, и его таким образцом просто наказали за что-то? — рассуждают работники. — Хотя, с другой стороны, он никогда не пытался обжаловать решение. И странно, что он так и не затребовал из архива свои документы. Может быть, потому что мать пыталась вернуть весь литературный архив, но получила отказ. А ведь там были в том числе рукописи одной из его последний книг — «Ваш девиз», которая представляет собой ответы 100 выдающихся деятелей Советской Латвии на этот вопрос...
Последнее слово маньяков
В моих руках — фотоальбом одного из самых известных советских маньяков Васи Кулика. Хроника всей его жизни.
Видно, что родители (папа — профессор-энтомолог, мать — директор школы в Иркутске) заботливо вклеивали каждое фото. Здесь нет снимков младенца сразу после рождения. И слава богу: Вася был на редкость уродлив. Вот слова его матери: «Когда я впервые увидела новорожденного, то ужаснулась: он был очень маленький, без ногтей, уши вдавленные, большой живот пульсировал так, что казалось — лопнет... Он появился на свет недоношенным, семимесячным. До полугода его не купали, так как кожа от воды начинала чернеть. Только в шесть месяцев он начал походить на ребенка». Примерно с этого возраста и появляются первые снимки. Но и на них видно, что ребенок болезненный и измученный. Когда Вася появился на свет, родителям было уже за 40, роды длились неделю — с 10 по 17 января! Кстати, врач, по словам матери, отговаривала ее рожать с самого начала, уверяла, что это будет нечеловек... Такая почти мистическая история.
А вот полуторагодовалый Вася в коляске. На первый взгляд обычный улыбчивый ребенок, но стоит присмотреться — в нем было нечто опасное уже тогда. Примерно в это же время он начал страдать лунатизмом.
Листаю альбом дальше. Тут Вася уже возмужал. На фото — в армейской форме и кажется почти что симпатичным. К тому времени он занимался боксом. Стал чемпионом города. И все равно от этих его фоток словно холодом веет. Глаза — бездонные, нехорошие, и улыбка развратная. Кулик вообще рано стал интересоваться сексом. Потом в мединституте, где учился, составлял снотворные снадобья, которые затем подмешивал в спиртное однокурсницам. Приглашал их на природу, опаивал и насиловал. Поскольку те ничего не помнили — в милицию не заявляли.
Следующее фото Кулика — уже после травмы. В 1980 году хулиганы-подростки ударили его обрезком трубы по голове и ограбили. После этого Кулика перестали интересовать женщины. Из показаний: «Вначале я думал только о девочках, потом — и о мальчиках, а также о старушках...». И он начал убивать. Первой жертвой Васи была
В Верховном суде сохранились пуговицы с одежды жертв Кулика, локоны волос... Трудно сейчас сказать, почему их сохранили, ведь ценности как таковой они не имеют и иметь не могут. В 99% случаев такие вещдоки уничтожают. Сейчас эти частицы того страшного прошлого будто сами говорят: маньяк Вася с фотографий — не какой-то мифический персонаж. Он был. Он стольких погубил. Может, поэтому руки немного дрожат, когда держишь их.
То, что альбом Кулика изъяли, понятно (следователи изучали снимки в том числе на предмет того, были ли шрамы, изъяны, пластические операции и т.д.). А вот то, что никто из родных его не забрал, — странно. Видимо, семья хотела избавиться от любых воспоминаний.
Рядом с этими вещдоками лежат те, что проходят по делу Головкина. Этот маньяк орудовал в то же время, что и Кулик, в Москве и был известен как Фишер.
А вот вещдоки по делу сексуального маньяка Бориса Гусакова, которого прозвали «охотником на студенток» (он убивал их в течение 5 лет). Среди папок с документами нашла его последнее слово на суде. Гусаков, как сейчас выражаются, «малораскрученный» маньяк, а уж его последнее слово и вовсе никто, кроме нескольких судей, не читал. Буду цитировать самые интересные моменты:
«...если меня и оставят в живых, то этот акт гуманности буду считать случайностью или ошибкой суда, так как все факты говорят против того, чтобы мой жизненный путь был сохранен, хотя жить безумно хочется.
...Клянусь, что совершенные убийства делал не с целью грабежа и разбоя с целью обогащения, а в силу закоренелых патологоанатомических наклонностей, какой-то тупой аномалии, вызвавшей сексуальную болезнь, с которой я не мог справиться. Рыдаю всей душой за безвинно загубленные жизни...
...Чистосердечно признаваясь во всех своих преступлениях, сам помогал следствию, так как ни один свидетель по поводу моих убийств не показывает против меня...
...Граждане судьи, вы вправе меня спросить: как я, советский женатый человек, мог совершить такое злодеяние? Сейчас, имея возможность проанализировать все случившееся, я сам содрогаюсь от ужаса содеянного. Чувство раскаяния и глубокого горя обязывает меня подробно освятить все адские чувства, что двигали мной. В возрасте 14 лет у меня появились болезненные наклонности, и я стал заниматься онанизмом, который прогрессировал все больше и больше. Я превратился в прелюбодея, который для удовлетворения половой страсти своей был способен на все. Я не был в силах самостоятельно остановиться, не обращался к врачам за помощью, боясь насмешек, стыдясь. Желая избавиться от своего недуга, я женился, но это не помогло...
...Граждане судьи, вы пойдете сейчас в совещательную комнату выносить приговор — пусть он будет самым суровым, но прошу вас на весах взвесить все мельчайшие возможности сохранить мне жизнь. Клянусь, что все свое здоровье и силы я отдам упорному труду, чтобы этим самым хоть немного восполнить ущерб и горе, нанесенное родным убитых».
В своем последнем слове маньяк еще жаловался на трудное нищее детство: больная мать, все заботы по дому лежали на нем, потом помогал бабушке, вырастил сестру. Но стоит просто посмотреть список вещдоков, как мимолетная жалость испаряется: комбинации, бюстгальтеры, чулки, платья... Все это было на жертвах, которых он насиловал и убивал, убивал и насиловал. Психиатры посчитали Гусакова вменяемым, и суд приговорил его к высшей мере. В 1968 году он был расстрелян, но, по мнению некоторых, так и осталось невыясненным, сколько именно жертв на его счету (доказано только 15 нападений в период с 1963 по 1968 годы).
Есть в архиве дела маньяков не сексуальных, а, скажем так, политических. Среди них — одно из первых антисемитских дел: дело убийцы Коровина. Среди вещдоков — тряпка, в которую был завернут пистолет (орудие убийства), и картонки с лозунгами антисемитского содержания. В последних — что-то типа: «так будет со всеми жидами».
Коровин был механиком на Свердловской киностудии. Собрал вокруг себя группу на почве антисемитизма, а потом все это превратилось в банальную ОПГ — банду. Два вооруженных налета, несколько трупов... Коровин не пожалел даже соседку, которая была еврейкой. Его казнили.
Кстати, странное дело: в советские годы, когда людям давали расстрельную статью, с них взыскивали гражданские иски. Часто для этого распродавали все имущество казненного, но бывало, что по счетам приходилось платить родным убийц и маньяков.
Хранить вечно
Что лично меня потрясало из вещдоков — так это трусы и тампоны. Казалось бы: ну зачем хранить ТАКОЕ? Но нет, суд так постановил. За почти полвека улики даже не испортились. Это все благодаря особому температурному режиму архивохранилища. Ничуть не пострадали и кинопленки — приложения к психиатрической экспертизе. Может быть, когда-нибудь их используют в документальных фильмах.
Недавно работники прослушали кассету с допросом витебского маньяка (дело 1989 года) — того самого, что, будучи дружинником, сам себя ловил, пока ему это не надоело и он не захотел наконец прославиться — и подставился. Кассета звучит превосходно!
Вообще больше всего здесь именно магнитофонных кассет с записями допросов, показаниями свидетелей и потерпевших. Была идея все это перевести в электронный формат, но дело это сложное и долгое. Да и неизвестно, захочет ли их кто-то когда-нибудь послушать?..
Невольный трепет вызывают ставшие уликами личные вещи персонажей нынче уважаемых, знаменитых. Передо мной — рукописи, а точнее, вещдоки по делу писателей Синявского и Даниэля, которых обвинили в тунеядстве, что было чистой воды формальностью. На самом деле они считались антисоветчиками, потому как печатались за границей. Оба отсидели. Синявский потом эмигрировал, а Даниэль умер в России. Обоих потом реабилитировали, но их дело до сих пор хранится в ФСБ. В Верховном суде же — только их личные вещи и документы как в их защиту, так и против. Десятки открыток от «Эмнисти Интернейшнл», от министерств иностранных дел и юстиции разных стран, призывающих освободить писателей, теряются на фоне сотен писем простых советских граждан. А те призывали осудить «тунеядцев». От воззваний советских людей типа: «Пусть они будут прокляты!» — мурашки по коже, почти такие же, как от признаний маньяков...
Что еще можно найти на полках архивохранилища? Дробовик, который проходил по гражданскому делу как наследственное имущество. Ружье никак поделить не могли — вот и не досталось оно никому. В ВС «ствол» специально подпилили и сделали его непригодным для стрельбы.
А вот это неожиданно: в углу лежит внушительного размера труба, которая проходит как вещдок по делу об использовании служебного положения в корыстных целях. Есть тут и какие-то камни, железки... В материалах дел нет о них никакой информации. Может, ими убили кого? Может, изъяли у какого-нибудь известного скульптора?
Под руку попадаются шарфы...
— Ничего ценного тут не найдете, — говорят в Верховном суде. — Изъятые норковые шубы сразу продавались, а вырученные деньги шли в доход государства, золото-бриллианты отправлялись в Гохран.
А по мне — так все это просто бесценно. Ведь в этом подземном хранилище — вся история Союза, его темная сторона. Именно по преступникам и совершенным им злодеяниям, считается, можно оценить уровень развития всей страны. И это будут не рассуждения историков или экспертов — это будут чистые факты. Вещественные доказательства по самому громкому делу — делу Советского Союза...
