Объясню сразу: обвинение, предъявленное генералу Соловьеву, для меня имеет личную окраску, так как мы с ним знакомы уже лет двадцать по совместной работе и службе в ПВО Москвы. Так в чем же обвиняют генерала?
По версии Следственного комитета РФ, он «подозревается в совершении преступления, предусмотренного п. „в“ ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий). Соловьев, не имея полномочий, заключал договоры с коммерческой фирмой якобы на рекультивацию земель на территории воинской части в Солнечногорском районе Московской области. В действительности территория воинской части была передана фирме в пользование под полигон твердых бытовых отходов (ТБО). По данным следствия, за шесть лет нахождения Юрия Соловьева в должности площадь территории полигона ТБО увеличилась с 4 до 20 га. Причиненный экологический ущерб, по оценкам специалистов, составил более 8 млрд. рублей».
Такова позиция обвинения. Чтобы выяснить, что по этому поводу думает сам обвиняемый, я набрала его номер.
В трубке звучал голос незнакомого мне человека. «Юрий Васильевич, это вы?» — растерялась я. Он меня узнал, медленно выдавив заплетающимся языком что-то формально приветливое. Что же должно было произойти с этим веселым сильным человеком, чтобы так изменить его до неузнаваемости?
Выяснилось, что он лежал в госпитале под капельницей — громких, на всю страну, обвинений не выдержало сердце. Не желая добавлять ему проблем, я постаралась выяснить детали случившегося другим способом. Как — умолчу, дабы не дразнить обвинителей. Но, учитывая наше давнее знакомство и общих друзей, это было нетрудно. Итак...
* * *
Все началось еще в 2005 году, когда в вооруженных силах стартовала борьба за экологию, после того как из-за долгих лет безденежья воинские части по всей стране оказались загажены всякими отходами. У командиров не хватало средств даже на вывоз мусора из госпиталей. Но появился приказ министра обороны об очистке территорий, и его надо было выполнять.
В структуре ПВО Москвы — а Юрий Соловьев командовал ею с 2002 года — тоже стали искать решение проблемы. Проехали по всем частям, базам хранения авиационных средств поражения, аэродромам, частям зенитных ракетных и радиотехнических войск, сфотографировали, где, что, в каком состоянии находится, затем на военном совете приняли программу экологической очистки войск КСпН, где командирам частей определили, что сделать на каждом из загрязненных объектов. Причем две особые части, где имелись средства радиационного поражения, попали в аналогичную федеральную экологическую программу.
Это был март-апрель 2005 года. А в конце того года начальник экологической службы КСпН (она имелась во всех округах, а в Минобороны ее возглавлял целый генерал) доложил Соловьеву, что есть кандидаты, желающие провести рекультивацию земель в деревне Лыткино Солнечногорского района.
Для справки: рекультивация — это комплекс работ по экологическому и экономическому восстановлению земель, которые ранее использовались, допустим, для сброса мусора. Их очищают, приводят в надлежащий вид, сажают деревья...
Понятно, что у самих военных для этого не имелось ни возможностей, ни людей, ни денег. Зато земель, которые требовали восстановления, было полно.
К примеру, земля у деревни Лыткино, из-за которой разгорелся весь нынешний сыр-бор, и ранее, и сейчас принадлежала Минобороны. Здесь базировалась часть
При этом вокруг новых «трехсоток» нужно было делать обваловку, обсыпать бетонные сооружения и командные пункты землей, маскируя их под рельеф местности. Естественно, грунт для этого военные брали тут же. В результате не только в Лыткине, но и по всему Подмосковью рядом с частями ПВО образовались большие карьеры, которые со временем стали превращаться в помойки. Жители ближайших поселков, естественно, протестовали, но тех, кто захотел бы заниматься рекультивацией таких земель бесплатно — а военным платить было нечем, — найти не могли.
* * *
Теперь возвратимся к вышесказанному: в конце 2005 года начальник экологической службы КСпН доложил генералу Соловьеву, что есть фирма, которая на условиях взаимной выгоды желает провести рекультивацию земель в деревне Лыткино Солнечногорского района. Она вышла с предложением: у вас есть карьер, у нас — твердые бытовые отходы: разрушенные стены, бетон, камни... Чтобы не возить все это далеко на свалку, где придется платить немалые деньги, мы будем сбрасывать этот хлам в ваш карьер. Затем, когда он заполнится окончательно, зароем его, разровняем участок и засадим деревьями.
Кто ж откажется от такого предложения? И военные не отказались. Проверили у организации лицензию, согласовали все с руководством ведомства и в начале 2006 года заключили договор, один из экземпляров которого направили в Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом. Затем аналогичные договоры Соловьев подписывал еще в течение трех лет. В последний раз перед самым увольнением, в конце
Правда, в
Приехали, увидели: действительно бардак. На краю карьера было видно, что оттуда вывозится песок. То есть яма не уменьшалась, а постепенно увеличивалась и засыпалась новыми отходами. Соловьев дал команду вывоз песка прекратить, а если фирма не пойдет на это, то разорвать с ней все договорные отношения и найти другую организацию, которая не станет нарушать договор.
Через пару недель эколог КСпН отрапортовал командиру: фирмачи все осознали, недостатки устраняют, продолжаем работать дальше. Видимо, генерал усомнился в его докладе, потому что позвонил балашихинскому прокурору и поинтересовался, каким образом на самом деле там обстоят дела. Тот подтвердил: «Все верно, мне тоже доложили, что недостатки устранены. Пусть фирма работает».
* * *
Тут, конечно, при желании генералу Соловьеву легко предъявить претензии: почему он был на объекте Лыткино всего один раз? Почему не нашел времени оторваться от войск, от боевой работы, от новых С-300 «Фаворит», а затем от С-400 «Триумфов», которые ставили на боевое дежурство в его частях? Почему не вылезал с полигона, вместо того чтобы ездить по подмосковным помойкам?
Но, с другой стороны, кроме самого Соловьева разве никто не должен был контролировать вопросы исполнения экологических требований министра обороны? И такие люди, оказывается, были. С 2006 по 2008 год КСпН дважды проверяла инспекция Минобороны во главе с замом министра по тылу Исаковым. Каждый раз инспектора — представители экологической службы безопасности Минобороны — были на месте той самой помойки, все видели, и претензий ни у кого не возникло.
Затем в апреле
И вот прошло четыре года, как генерал Соловьев уволился со службы, и основания вдруг появляются? В феврале 2012 года начинают расследовать «помоечное дело», предъявляя ему обвинение в том, что он якобы не имел права заключать договор — а значит, превысил полномочия.
Почему же ни один из юристов, отслеживавших этот документ снизу доверху, не нашел «превышения» раньше? Могу предположить, что его просто не было. Приказ МО № 234 от 2003 года разрешал заключать хозяйственные договоры главнокомандующим видами вооруженных сил, командующим войсками округов, флотов, в том числе и генералу Соловьеву. Но именно хозяйственные, а вот если бы, допустим, он решил пополнить склады продовольствием или ГСМ, на это ему потребовалась бы доверенность от министра или хотя бы начальника тыла.
Что же тогда нарушил Соловьев?
Может, сделать крайним отставного генерала, у которого не осталось властных рычагов, объявить виновным гораздо проще, чем тех, кто сегодня в силу высокой должности и «бабок» вхож в высокие кабинеты и имеет там надежную «крышу»? И таких, похоже, имеется немало как среди военных, так и гражданских участников этой истории. Иначе как объяснить, что за те годы, пока Соловьев сидит на пенсии, изменилось все: бывший округ ПВО раза три был переименован, войска во столько же раз сокращены, армия приведена к «новому облику», министр обороны поменялся, а лыткинская «чаша», как и раньше, все растет и растет, и мусор в нее сыплется и сыплется?
За один кубометр мусора на такой свалке — 500 рублей. В «КамАЗ» входит 6 кубов, и грузовики возят их почти круглосуточно. Так кто ж собственноручно захочет зарыть такую бездонную «золотую чашу»?
Вот только при чем здесь теперь Соловьев? Действовать без договоров коммерсанты не могут — земля по-прежнему ведомственная. Выходит, все годы после увольнения Соловьева документы от Минобороны кто-то продолжал подписывать? Или следствие считает, что отставной генерал клепал их, сидя дома?
А ущерб в 8 миллиардов рублей — это лишь соловьевская доля или в эту сумму включены результаты деятельности его преемников тоже? Если включены, тогда понятно, почему им надо во всем обвинить исключительно генерала. Соловьев сядет, кому положено поставят галочку в строке отчета «борьба с коррупцией», а «КамАЗы» с кубометрами дерьма как ездили, так и будут ездить на ту же помойку — виновный-то за нее все равно уже наказан.
* * *
На прошлой неделе у генерала Соловьева прошел обыск. Накануне следователь позвонил ему и сообщил, что собирается официально предъявить обвинение. Именно после этого генерал и попал в госпиталь. А на следующий день, когда он лежал под капельницей, раздался очередной звонок. Следователь сообщал, что стоит у его квартиры, но она закрыта, а так как он срочно собирается провести обыск, то пускай либо кто-то из родственников обвиняемого приедет и откроет ему дверь, либо он вызывает МЧС, чтобы вскрыть квартиру. С ключами приехала невестка генерала. Сам присутствовать при этом зрелище он не смог.
Затем обыскали и его рабочий кабинет в ОАО «ГСКБ «Алмаз-Антей», где он работает помощником гендиректора. Искали документы, возможно ценности, сберкнижки, деньги... Проверяли зарубежные счета, но ничего интересного не обнаружили, иначе, возможно, мы бы сразу узнали об этом, как после обыска у Ксении Собчак.
У отставного военачальника нашли лишь документы на квартиру, полученную от Минобороны и до сих пор им не приватизированную, да изъяли бумаги на машину и гараж.
Рассказывают, что один из обыскивающих очень обрадовался, когда увидел документы на дачу: «О-о-о, вы дачку недавно прикупили?» Но, присмотревшись, сильно расстроился — оказалось, бумаги были не на ее покупку, а на продажу. Соловьев продал дачу в
Короче, следов красивой жизни с прибыли от свалки найти у генерала так и не удалось.
* * *
И еще: я прямо вижу, как, прочитав эту статью, некоторые тут же бросятся писать на сайте отзывы: «заказной материал», «продажный журналист», «за бабки защищает вора-генерала»...
Хочу ответить: да, защищаю! Имею на это право. И не за бабки. Наоборот: от бабок, от помоечных денег, которыми пытаются замарать честь порядочного человека.
Признаюсь: с 18 лет работая в вооруженных силах, я к 30 годам пришла к выводу, что предел честного человека в армии — это полковник. В свое время только знакомство с Соловьевым убедило меня, что это не всегда так. Я не раз видела этого человека на учениях, командных пунктах, где он руководил войсками, слышала, как отстаивал их во время бесконечных сокращений. А уж сколько раз приходилось пересекаться с ним на полигонах в Кап. Яре и Ашулуке — не сосчитать.
Однажды на полигоне под впечатлением от боевой работы его полков я даже написала незатейливую песенку, посвятив ее тогда еще командиру корпуса Юрию Соловьеву. Ее потом долго исполнял наш окружной ансамбль, пока его не распустили. В ней были такие слова:
В степи — ковыль, в Москве — асфальт, а дома — травы...
Куда ж тебя, комкор, забросила судьба?
Опять глотать степную пыль... И, может, правы
Все те, кто скажет эти скучные слова?
Пусть кто-то дома отсидится,
А здесь ветра со всех сторон.
Что, командир, опять не спится?
Проверка боем — полигон...
Сегодня бывшему комкору снова не спится... Но уже не как раньше, когда волновался перед стрельбами. Теперь из-за человеческой алчности и предательства... Помню, на полигоне многие командиры ему завидовали — конечно, ведь Соловьев из учений всегда выходил победителем. Сейчас тоже выйдет. И обязательно выдержит новую «проверку боем».
Выдержало б ее только его сердце...
