«Не хочу быть второй Ротару, копировать Толкунову, ну а Зыкиной мне не стать»
— Любовь Яковлевна, вы уроженка Грозного, как вас занесло в Москву?
— Я родилась в Грозном, закончила там швейное училище. Там же первый раз выскочила замуж, родила сына Яшу. В 1969 году, после окончания курсов закройщиц, рванула на Север по комсомольской путевке, где познакомилась со своим вторым мужем, главврачом местной больницы. Потом вместе с ним перебралась в Москву. Когда сказала маме, что уезжаю в столицу, она ахнула: «Доченька, зачем тебе в эту нищету ехать? Там колбасу по 100 грамм покупают, а в нашем солнечном Грозном кладовые ломятся от деликатесов». Когда-то Грозный действительно считался раем плодородия: люди вели хозяйство, рынки были забиты дешевыми продуктами. Куры, рыба, сазан, белуга — все с Каспийска везли. Мы икру тогда ложками ели. Изменила все война. У меня сначала дядьку убили, затем мужа сестры. Но это другая история...
В Москву я перебралась в 1970 году. Муж мой по-прежнему принимал в больнице высокопоставленных пациентов, которые постепенно стали и моими клиентами. Началось все с того, что кто-то из его знакомых поинтересовался: «Анатолий, мы едем за границу, может, вам что из вещей привезти?» Он смутился: «Не надо, меня жена обшивает». И тут началось: «А у нас так много ткани дома — может, она и нам что сошьет?..»
— Неужели в Москве не было больше хороших портных?
— Были. Например, Слава Зайцев, Крутикова... Кто еще? А ведь и верно — не знаю, кого еще назвать... У меня все получилось не случайно: я ведь трудилась по 20 часов в сутки. За день зарабатывала 100–120 рублей, когда мой муж, знаменитый врач, получал 90 рублей в месяц. Конечно, ему было обидно и больно. А когда в моей жизни появилась Пугачева, он и подавно впал в депрессию. Его можно было понять. Он за день видел по 2–3 смерти, возвращался домой, а здесь шло веселье полным ходом: играли на пианино, пели, танцевали, обсуждали наряды... Его тяготило такое положение вещей, и он начал выпивать. В какой-то момент даже Алла заметила неладное: «Зачем он тебе нужен?» Поддержал ее и покойный ныне актер Михаил Ульянов: «Милочка, вы друг другу не подходите. Разве может такая труженица жить с алкоголиком?..» В итоге мы развелись. Помню, Пугачева даже предоставила мне автобус для перевозки вещей, а ее музыканты выступили в качестве грузчиков.
— Насколько я понимаю, с Пугачевой вас тоже супруг познакомил?
— На момент нашего знакомства с Аллой я уже была достаточно известной портнихой. Но Пугачева об этом узнала гораздо позже. Шел 1976 год. Я сидела дома за работой — вдруг звонок от мужа: «У нашего косметолога на приеме Зинаида Архиповна, мама Пугачевой. Ей нужно срочно сшить платье — выручишь?» Я ему: «Какой еще Пугачевой?» Веришь, я не знала такой певицы. Хотя Алла тогда уже выступала с хитами «Робот» и «Посидим, поокаем». Но у меня был такой вал работы, что я даже телевизор не успевала посмотреть. Я согласилась. Платье Зинаиде Архиповне сшила в тот же день, за три часа. Когда женщина примерила наряд, первое, что сказала: «Можно к вам моя доченька приедет?..» Затем связалась по телефону с Аллой: «Наконец-то я нашла того, кого ты долго искала», — и уже в мою сторону: «А когда она может прийти?». «Да хоть сейчас!» — выпалила я. Через час во дворе стоял шум. Все соседи вывали на двор — посмотреть на живую Пугачеву. Алла приехала со своим тогдашним супругом Александром Стефановичем. Когда я вышла их встречать, оступилась и вывихнула ногу. Правда, от работы в тот день не отказалась. За вечер сшила Алле концертное платье. Вот с этого и началось наше знакомство.
— С Аллой Борисовной вы сразу нашли общий язык?
— Конечно. У меня был огромный опыт общения с людьми, и я четко знала, что можно говорить, а где лучше промолчать. Я приучила себя не сплетничать, рот по пустякам не открывать и никогда в жизни ни о ком не говорить ни плохо, ни хорошо.
— Какие требования к нарядам выдвигала Пугачева?
— Алла сразу дала четкую установку: «Не хочу быть второй Ротару, не желаю копировать Толкунову, ну а Зыкиной мне не быть». Затем она обрисовала мне образ певицы, который сложился в ее голове. На что я тут же парировала: «Алла, то, что ты хочешь, я шить не стану — либо слушаешь меня, либо мы расходимся». Если я что-то говорила, то четко знала: последнее слово будет за мной. Так оно и вышло.
— Неужели визитную карточку Примадонны — «балахонистые» туники — придумали вы?
— Одно время говорили, что образ Пугачевой в свое время придумал Слава Зайцев. Это неправда! Ему было некогда заниматься одной Аллой. Что касается балахонов... Вот скажи мне, что там было придумывать? Просто в 80-е годы в моду вошли широкие майки с принтами, которые мы все и носили. Алле же всегда было уютно ходить в майках того же Стефановича или Болдина. Ей нравились свободные наряды. Другое дело — то самое знаменитое черно-розовое платье-размахайка, в котором Алла выступала в Сопоте в 1978 году. Это была моя работа. Только мало кто знает, сколько здоровья стоил мне этот наряд. Расскажу вам эту историю. За три дня до отлета в Сопот звонит мне Алла: «Умоляю, сшей мне наряд для конкурса! Только времени у тебя — два дня. Успеешь? Можешь, повторишь наряд Славы Зайцева? Помнишь, тот, красный?..» Я отказалась. Договорились, что придумаю что-то свое. «Делай, как считаешь нужным», — махнула рукой Пугачева.
— Я помню то шикарное платье...
— Хороших тканей в Советском Союзе было не достать. Всем эстрадным артистам выдавали по куску материи, причем одной расцветки и фактуры. Для Сопота Пугачева мне принесла 15 метров белого крепдешина. Я решила покрасить ткань: снизу черным, а дальше — разными оттенками красного. Но забыла, что назавтра был выходной, и красильный цех на «Мосфильме», где только и можно быстро покрасить такое количество ткани, закрыт. Рванула в соседнюю парикмахерскую — выпросила у девчонок три литра денатурата со словами: «Спасайте советскую эстраду!» В «Канцелярских товарах» приобрела 4 банки черной и красной туши. Дома развела тушь денатуратом, вылила на ткань, размазала, закрепила горячим утюгом. Через некоторое время чувствую: страшно кружится голова, ноги подкашиваются... Короче, отравилась я этими парами и в тот же день посадила себе печень. Пока готовила платье, в два часа ночи раздался звонок в дверь. На пороге — трое мужчин: «Судя по запаху, у вас произошла утечка газа». Я им объяснила про Сопот, денатурат и тушь, продемонстрировала наряды. Они впали в ступор: «И что, такое можно надеть?!»
С грехом пополам доделала я те наряды, заложила складки на плечах, сшила. Утром посмотрела — и пришла в ужас: все испортила! Краска вся растеклась книзу, образовались жуткие подтеки. Приезжаю к Алле — и с порога: «Я сделала не то, что ты хотела, но исправлять поздно». Пугачева сидела грустная, в халате и чалме из полотенца на голове. Она даже не взглянула на меня — лишь рукой махнула: «Мне уже все равно. Ты лучше глянь, что со мной парикмахер сделала». Сняла чалму, а вместе с ней — клок волос. Краска выжгла ее роскошную шевелюру. В свою очередь я достала платье. И вдруг слышу: «Люба, я спасена! Ты гений!» Когда Пугачева примерила балахон — он так на ней заиграл, что Алла и про испорченные волосы забыла. В этом наряде она тогда завоевала Гран-при... Это платье Пугачева потом заносила до дыр, постоянно обновляла его, украшала пайетками, чтобы продлить жизнь костюму.
— А еще я помню брючный кожаный наряд Пугачевой, в котором она выступала в Швеции.
— Этот костюм я перешила из кожаного плаща, который когда-то ей сделал Зайцев. К тому времени плащ уже «отыграл» свое на каком-то конкурсе, и я сделала из него штаны и кофту. Жюри в Швеции пришло в неописуемый восторг от наряда Пугачевой. А журналистами костюм был так расхвален в прессе, что его там же и... украли!
— А кто шил Примадонне наряды для фильма «Женщина, которая поет»?
— Эти наряды шили ребята с «Мосфильма» по эскизам Славы Зайцева. Он тогда работал с театром Вахтангова, где все актеры носили туники-размахайки. И поэтому, когда поступил заказ от Пугачевой, Зайцев на бумаге быстро набросал Алле балахон: круг, а посередине дырка — вот тебе и готовый наряд. Но портные сшили платье из такой тонкой шифоновой ткани, что через нее просвечивала фигура артистки. Алла в фильме из-за этого страшно переживала. Поэтому перед съемками пару дней поголодала, подтянулась, чтобы платье сидело достойно. Но больше она в нем не выступала. По большому счету, никто из тех людей не думал, как будет Алла выглядеть в том или ином костюме. Я же понимала, что ей обязательно нужно было делать платье со складками сзади, чтобы скрыть неровности спины. В моих костюмах она выглядела стройной, потому что я шила для нее асимметричные наряды. Чистая симметрия ей была противопоказана. В моем шкафу до сих пор висит платье, которое мои ученицы делали специально для Пугачевой. Можно сказать, это их контрольная работа. Если Алла обратится ко мне, я отдам ей этот наряд.
— Она о вас вообще не вспоминает?
— После того как мы с ней расстались, она стала везде говорить, что все балахоны ей придумывал Слава Зайцев. За что она мне отомстила? Почему забыла про нашу дружбу? Она ведь могла выдернуть меня в любой момент среди ночи, и я ее никогда не подводила. Ради нее я срывала все свои планы. Помню, звонит она мне однажды: «Люба, можешь срочно приехать в Харьков? Нужно моим ребятам из ансамбля костюмы сшить». Я в этот же день прилетела в Харьков, сняла мерки с музыкантов. Затем рванула в Егорьевск, на местной фабрике купила джинсовую ткань, которую в Союзе было днем с огнем не сыскать. И буквально за пару дней сшила костюмы. Алла ценила такое отношение, но ее окружение сделало свое дело. В последнее время ей напели, что я распускаю какие-то слухи про Аллу, что постоянно ей пользуюсь... Короче, ее окружению нужно было развести нас...
— Почему Алла перестала носить брюки клеш, длинные платья и вообще перешла на короткие наряды?
— В период нашего раздора как раз поменялись и ее вкусы. В какой-то момент то ли она не поверила в свои силы, то ли потеряла уверенность в себе. Помню, примеряю я на нее платье по щиколотку. И вдруг она резко: «Стоп, эта длина мне подходит!» — и поднимает юбку до колен. Я ей: «Алла, с такой формой ног нельзя носить короткие юбки». И слышу от нее: «Раз тебе не нравится, значит, мне идет. Так и буду носить». И она вышла в этом платье на сцену. Вот с этого дня между нами начались разногласия. Если я говорила — платье плохое, она считала наоборот. Конечно, мы разошлись. Но в 90-е годы она все-таки обратилась ко мне за помощью. Я ей тогда сшила еще шесть вещей. Но когда она заметила у меня дома моих помощниц, которые как раз подшивали ее костюм, то не смогла скрыть негодования: «Так ты не сама шьешь?! В таком случае мне ничего от тебя не надо». И все. Хотя нет — через несколько лет Алла снова проявилась. В Москве проходила выставка кукол известных людей. И Пугачева попросила меня сшить наряд на свою куклу. Я не отказалась.
«Я не верю, что мой сын обчистил Киркорова»
— Любовь Яковлевна, вот вы сами и подошли к теме разрыва отношений с Пугачевой. Так какая кошка между вами пробежала?
— Мы разорвали отношения после 1984 года. Все произошло на пустом месте — без особых ссор, конфликтов. Просто нашлись люди, которые начали плести интриги: наговаривать мне на Аллу, ей — на меня. В какой-то момент я не захотела ей больше шить, а она перестала со мной общаться.
Но, я думаю, здесь не обошлось без влияния Александра Стефановича. Ведь когда мы только познакомились с Аллой, она была скромной девочкой, которая вставала, когда в комнату заходили мужчины. Она трепетно и болезненно относилась к любой несправедливости. Со временем стала более резкая, не терпела людей, мнение которых шло вразрез с ее точкой зрения. Как-то в сердцах я не сдержалась: «Да какая ты звезда?!» Алла в ответ такой крик подняла! Я ей ответила достойно. Но наша дружба тогда не закончилась. Точку в наших отношениях поставил позже Стефанович, который всегда мастерски манипулировал Аллой.
— Ну, каким вы запомнили Стефановича?
— Стефанович далеко не дурак, а уж какой мастер по части пиара! Этот человек слепил из Аллы образ, из которого она не может выйти до сих пор. Он с самого начала их знакомства давил на нее, формировал ее мнение. Меня он считал покорной дурочкой и простушкой, с которой можно обращаться как с прислугой. В какой-то момент Стефанович даже пытался Алле внушить, что платить деньги мне за работу не стоит. Говорил: мол, я должна гордиться тем, что обшиваю Аллу...
— Так думают многие звезды?
— Поэтому я с ним стараюсь не общаться. Это по молодости я могла за ночь сострочить 5 брюк по 15 рублей студенточкам. Тогда могла и Алле бесплатно что-то сшить. И свои вещи я ей отдавала. Но благотворительностью я занималась не потому, что Пугачева была нужна мне как звезда! На тот момент я в своем кругу была известным человеком. Мне просто доставляло удовольствие делать Алле такие подарки — как подруге.
— Вы считали Пугачеву подругой?
— Конечно! И ее мнение всегда было для меня приоритетным. Я ведь с мужем, можно сказать, развелась только после ее слов: «Это не твой вариант». Мы ведь с Аллой на гастролях всегда один номер в гостинице брали, ели чуть ли не из одной тарелки. Сейчас я вижу совсем другую Аллу. Она устала от жизни, она внутреннее опустошена, она настолько заигралась, что не может и не хочет выйти из этой игры. Она на самом деле другая. Куда-то все делось... Знаете, когда я почувствовала неладное? Когда однажды попросила у нее в долг, а в ответ услышала: «Я бы тебе заняла денег, но у меня самой ничего нет». А потом она перестала называть меня Любаней. Для нее я стала просто Любкой...
— Сколько платьев вы сшили для Пугачевой в общей сложности?
— Ей — около 50, ее ансамблю — два раза шила по 15 нарядов.
— Насколько я знаю, со Славой Зайцевым Примадонна долгое время была в контрах?
— Да, хотя поначалу Алла боготворила Зайцева. А разошлись они после того, как ей кто-то передал слова Славы: мол, Пугачевой не мешало бы похудеть. Она тогда смертельно обиделась на него. Он продолжал кроить для нее наряды, но она ни к чему не притронулась. И ушла к Юдашкину.
— Правда, что вы познакомили ее с домработницей Люсей, которая впоследствии стала практически членом семьи Примадонны?
— Со мной работала девочка, которая занималась росписью по ткани. Люся была ее подругой. Долгое время она работала у Тамары Миансаровой. Но когда певица уехала из Москвы, Люся осталась не у дел. Возник вопрос: куда ее пристроить? Люся тогда заявила: «Хочу только к Пугачевой». Я передала ее пожелание Алле. Они познакомились, быстро нашли общий язык — так Люся осталась в доме Пугачевой. И слава богу! Я не представляю, кто бы еще столько лет мог находиться рядом с Аллой. У Люси же на тот момент за плечами была серьезная практика, на своей работе она уже нахлебалась и знала, как угодить людям. В свою очередь Алла помогла ей фиктивно выйти замуж, приобрести квартиру в Москве. Со временем Люся перевезла в столицу всех своих родственников.
— Восемь лет назад вашего сына Якова задержали за кражу 100 тысяч долларов у Киркорова...
— Моего сына тогда обвинили во всех смертных грехах. Но я не верю, что он обчистил Киркорова. Ведь они были в приятельских отношениях: в казино вместе проигрывали по
«Когда заказчики узнавали, что я работаю с Пугачевой, то уходили от меня»
— Вы же не только Пугачеву обшивали — кого еще из звезд запомнили?
— Я долго работала с Тамарой Синявской. Но когда она узнала, что я набрала себе штат помощниц, то сразу отказалась от моих услуг. Она хотела, чтобы только я ее обшивала. Долго я работала с Валентиной Леонтьевой. Помню, когда она первый раз пришла ко мне и принесла кусок ситца, привезенный ею из Франции. Я начала кроить при ней. И вдруг слышу, как Валентина Михайловна шепчет другой моей клиентке: «Что она делает? Почему так кромсает материал?! Я столько берегла этот ситчик! А она все режет, режет... Ну ладно, бог с ним, испортит так испортит. Я блокаду пережила — и это переживу». Представляете, как она переживала! Но когда я сделала первую примерку, Леонтьева ахнула: «Разве так бывает?..» С Валентиной Михайловной мы общались до 1988 года. А потом она как-то равнодушнее стала относиться к своему гардеробу, похудела и обращалась ко мне только по просьбе сына, которому я подшивала джинсы.
— Зыкина была вашей клиенткой?
— Зыкину я обшивала у нее на дому, на Котельнической набережной. За мной присылали автомобиль, я отправлялась к ней со всеми своими пожитками — швейной машинкой, тканями, нитками... За моей работой у певицы пристально следили две пары глаз — сама хозяйка дома и жена председателя Совета Министров СССР Алексея Косыгина, которая жила этажом выше. Людмила Георгиевна, несмотря на свой статус, оказалась так же подвержена влиянию извне, как и все артисты. Я сшила ей три наряда, а когда пришла в очередной раз, она вручила мне ткань со словами: «Шей, как ты видишь меня». Я сшила. Получилось яркое сценическое розовое платье, отделанное золотом. Пока Зыкина примеряла наряд, жена Косыгина выставила свою отметку: «Мне кажется, из тебя сделали эстрадную певичку». Этих слов оказалось достаточно, чтобы Зыкина категорично дала мне от ворот поворот: «Любочка, я вам верила, ждала от вас большего, — ну что же, такие люди тоже кому-то нужны...» За наряд она все-таки заплатила, и мы распрощались. Но прошло 20 лет — и что вы думаете? Людмила Георгиевна все-таки выступила на сцене в моем платье.
— Вы сами назначали цены за свои услуги?
— Да, сама. Но не всегда люди оказывались добросовестными. Однажды довелось мне обшивать жену посла Италии. Слава Зайцев сделал ей эскиз платья, за что получил 100 долларов. Я должна была сшить платье за эту же сумму. И тогда женщина предложила мне сделку: «В следующий раз вы сами будете рисовать эскиз, кроить и шить. Зайцева привлекать не надо». Таким образом, она решила сэкономить. Я отказалась — так через пару дней она швырнула мне уже готовое сиреневое платье со словами: «Вы его испортили, верните за материал 1000 долларов!» Спорить было бесполезно. Болдин, второй муж Пугачевой, одолжил мне денег. Но с тех пор я старалась держаться подальше от жен послов.
— Судя по вашей клиентской базе, вы шили день и ночь?
— Мне подруги всегда говорили: «Никогда ни при ком не шей, иначе люди откажутся платить, когда увидят, что тебе это ничего не стоит».
— А Пугачева вам кого-то «сосватала» из клиентов?
— По просьбе Аллы я один раз обшивала Ирину Отиеву и Жанну Агузарову. Помню, когда ко мне пришла Агузарова, я аж ахнула: выглядела страшно худющей и неуклюжей, несла какую-то чушь, что ей надо скроить юбку поверх другой юбки, рубашку — поверх еще одной рубашки, там порвать, здесь покрасить... Я ничего не придумывала для ее наряда — то, что Жанна просила, то и сделала. Отработала я с ней механически, что называется, без души. Когда она попросилась прийти второй раз — я отказала.
— Я слышала, вы дружны были с Людмилой Касаткиной?
— С Касаткиной мы общались не один десяток лет. Она чудесная и порядочная женщина, всегда вовремя расплачивалась, никогда не торговалась. Но мне перед ней стыдно за один момент. Накануне своего очередного юбилея она ко мне заглянула. Ее взгляд зацепился за накидку, которая была на мне. Накидка вроде была простая, но ей понравилось сочетание цветов: фиолетовый с черным, да еще с бархатной отделкой. Касаткина примерила ее и говорит: «Ой, как же она мне идет!..» И я только потом поняла: надо мне было отдать ей эту накидку, но в тот момент во мне сыграло какое-то жлобство, хотя жадной я никогда не была. Все отдавала людям — даже из собственного гардероба. Короче, с тех пор наши отношения с Касаткиной стали более прохладными.
— Как сложились отношения с Ириной Муравьевой?
— Мы работали с Ириной у нее на дому. Один раз она сама обратилась ко мне, и я ее выручила. Но она сложная дама, потому мы с ней и не сошлись. Мне казалось, что ей хотелось, чтобы я всегда была при ней. Но я не могла себе этого позволить.
— Ну а из мужчин кто вам запомнился?
— Долгое время я обшивала супругу Владимира Познера. Ему же только однажды перешивала брюки. Владимир Владимирович приходил ко мне всегда с приподнятым настроением, а с его лица не сходила улыбка чеширского кота. Мне казалось, что он четко знал, что всегда и везде надо быть идеальным. И эта обворожительная улыбка влияла на сумму заказа — с их семьи я всегда брала меньше. Много костюмов переделала я Михаилу Ульянову, также шила ему домашние вещи. Работала с Магомаевым, Спиваковым. Приятно было работать с Лешей Глызиным. Он был таким откровенным, что часами мог рассказывать мне про своих девушек, советовался, на ком ему остановиться...
— Любовь Яковлевна, ну а сейчас как складывается ваша жизнь? Где все звездные клиенты?
— Знаете, почему я растеряла своих именитых заказчиков? Когда эти люди узнали, что я обслуживаю Пугачеву, — все стали отходить от меня. Почему-то в то время никто не хотел обшиваться вместе с Примадонной. А потом и Алла ушла. Когда-то я считалась обеспеченным человеком: у меня была возможность нанять детям воспитательницу, в квартире убиралась домработница. А что сейчас? Моя школа дизайна особых доходов не приносит. На заработанные деньги я арендую помещение под школу. Несколько лет мы создавали уникальную коллекцию народных костюмов республик СССР. Такого нет ни в одном музее мира. Но эта коллекция оказалась никому не нужна...
