За 24 года телеинтервьюерства я познакомился с лучшими представителями всех профессий, но самым увлекательным для меня было прикосновение к мышлению офицеров спецслужб. Оно отличается от обычного, как подходы гомеопата и хирурга, заставляя смотреть на очевидное под особым углом зрения. Так, директор ФСБ Н.Д.Ковалев, например, признавался, что одной из самых трудных задач после назначения было не допустить, чтобы им манипулировали снизу. Для этого он заставлял себя постоянно вспоминать, как на его глазах заурядный помощник приобрел непостижимое влияние на его коллегу — выдающегося и авторитетнейшего профессионала. Заметив, как еле уловимая мимика отражает внутреннюю оценку шефом доклада подчиненных: слегка поднятая правая бровь — заинтересованность, чуть опущенная левая — неприятие, наклоненная голова — раздражение, помощник стал публично чуть ли не первым высказывать свои мнения по повестке совещаний, точно предвосхищая конечные выводы главного начальника. А тот не уставал радоваться, что у него такие умные единомышленники, столь ярко озвучивающие его иногда даже еще не сформулированные мысли. То, что у нас умницами слывут те, кто думает как руководитель, очень мешало, признавался генерал армии Ковалев, вырабатывать коллективные решения. Например, если он объявлял, что не имеет ответа на какой-то важный вызов, и просил изложить свои подходы, опытнейшие офицеры первым делом зондировали: а к чему же все-таки он сам склоняется больше? В такой атмосфере лидеры постепенно начинают сами верить в свои уникальные интеллектуальные способности, а то и богоизбранность.
Хорошие уроки для подражания всем уставшим от конфликтов, будь то с тещей или соседями, дала программа с директором Службы внешней разведки С.Н.Лебедевым. Объясняя, почему ему многие годы хорошо шпионилось в США и ФРГ, контрразведки которых прославились не только эффективностью, но и предельной жесткостью, он назвал два фактора: чистая работа его резидентуры и уважение к оппонентам. Как чисто красть чужие секреты, я спрашивать не стал, а уважухой заинтересовался, и четырехзвездный генерал дал мне простой и убедительный пример: «Прихожу я в стейкхауз пообедать. Неожиданно — звонок посла: „Срочно возвращайтесь в офис“. Но я вижу, что следящие за мной эфбеэрешники уже приступили к еде в другом конце ресторана. Обязательно дожидаюсь, когда они уплетут свои гамбургеры, и только тогда срываюсь в посольство. Им, конечно, доложат прослушку, и они мысленно меня поблагодарят. И вот на следующий день выхожу я к своей машине, а на ветровом стекле, припорошенном снегом, выведено: „С днем рождения, Сережа!“ Оглядываюсь, а мне из машины, осуществляющей слежку-сопровождение, машут рукой».
Уважение, к моему удивлению, оказалось чуть ли не ключевым словом в лексиконе разведчиков. Например, генерал Л.А.Куцубин, проработавший на всех основных направлениях КГБ и считавшийся там одним из лучших специалистов по агентуре, утверждал в моей программе, что они такой же золотой фонд нации, как нейрохирурги, космонавты или лазерные физики. И он это словом и делом не уставал им демонстрировать.
Еще дальше в уважении к своей команде пошел человек, стабильно добивавшийся наилучших результатов там, где остальные терпели фиаско, — первый замдиректора ФСБ, Герой России В.Е.Проничев. Вычленяя главный секрет успеха операций, которыми он руководил, Владимир Егорович назвал свое умение опираться на сильные стороны подчиненных, закрывая глаза на их недостатки. В том, что это не просто красивая декларация, а стержневая философия, я почувствовал во время записи нашей программы. Будучи знакомым со мной лишь через экран, он проявлял ко мне такое доверие, как если бы мы вместе прошли через серьезные испытания.
Отношение спецслужб к человеческим порокам, как это ни странно, лучше всего выразил прославленный руководитель сатирического журнала С.Михалков: «Не надо бороться с недостатками советской власти. Надо их использовать». Потому что несимпатичные для нас свойства (зависть, жадность, самовлюбленность) для них — как хорошая скрипка для музыканта-виртуоза. Последний начальник ПГУ КГБ Л.В.Шебаршин, обладавший среди востоковедов репутацией подлинного интеллектуала, рассказывал у меня в прямом эфире, что они часто вербовали не на идеологической близости или за высокую плату, а заметив зависть нужного им носителя важной информации к успехам коллег или озлобленность на начальство за недооценку его персоны.
Одно огорчение: количество перевербованных чекистов доказывает умение противной стороны играть на тех же струнах еще более трепетно и виртуозно.
К моему удивлению, секс в шпионаже играет гораздо меньшую роль, чем показывают в кино. Олег Калугин, начальник внешней контрразведки КГБ, сумел вспомнить лишь один случай, когда ему удалось прорваться к закрытой информации этим приятным способом. Он рассказал в моей программе о своем агенте, служившем в марсельском отделении Совморфлота. У того была уйма недостатков и одно достоинство. Но очень больших размеров. А в досье наследницы морской империи Кристин Онассис имелся маленький штрих, что для нее размер таки имел значение. Далее было делом техники — подвести к обладательнице несметных богатств обладателя того, что мужчина не может купить ни за какие деньги. Потом был бурный роман, свадьба и наш человек в центре морских коммуникаций.
Впрочем эта история не про эрос, а умение держать в памяти миллион пустяков и ерунды в таком порядке, чтобы при необходимости они органично соединились для кумулятивного прорыва.
В середине
Вообразим, что Яну Флемингу — выдающемуся разведчику и писателю — потребовалось бы невесть зачем произвести тектонический сдвиг в массовом сознании, сделав у нас возможным демократическое избрание голубых губернаторов или розового премьер-министра. Проведя операцию прикрытия, он попросил бы сторонников этой идеи прикинуться непримиримыми гомофобами и провести, например, в культурной столице России закон, карающий за пропаганду гомосексуализма. И пластинка станет играть нон-стоп. Гастроли Мадонны когда еще будут, а она уже анонсирует свои протесты против гомофобии во время готовящегося концерта. На Санкт-Петербургский форум приедет не скрывающий своей голубизны министр иностранных дел ФРГ Гидо Вестервеллер. И вряд ли кому-то удасться убедить его, говоря нашим языком, «фильтровать базар».
Если падающие ракеты, тонущие пароходы, новые смерти от пыток в полиции отвлекут от маргинальной для России темы нетрадиционной половой ориентации, то просто пригласят Элтона Джона с супругом, голубых мэров Берлина и Парижа — и все будет опять восприниматься в нужных кукловоду пропорциях.
Насколько отличается мышление сексотов от традиционного, я осознал и на собственном опыте, когда меня в 1987 году пригласили читать в течение полугода лекции в США на наивысшем уровне приема. Понимая, что только заполнение всех научных анкет займет две недели напряженной писанины, я поинтересовался у кагэбэшника, сидящего в кабинете с табличкой «зампроректора МГУ по международной работе», не помешает ли моему выезду мой холостяцкий статус. «По нашей статистике, — разъяснил он мне, — неженатые практически не остаются за рубежом. Поэтому здесь я проблемы не вижу». Они, в отличие от парткомов с их размытым «морально устойчив», трезво понимали, что советского бабника никакая Америка не соблазнит на измену Родине.
