2 апреля в Доме музыки состоится благотворительный марафон фонда «Артист» — «Признание в любви». Его учредители — известнейшие артисты — Мироновы, Евгений и Мария, считают, что без любви благие дела не совершаются. Готово ли общество разделить эту любовь и сострадание?
Представьте на минуту такую ситуацию: социальные сети взрывают мозг обществу обсуждениями закона о меценатстве. В срочном порядке формируются группы поддержки с перепостами из креативных слоганов: «Меценат, получи мандат» и «Нашу крысу больше не тошнит — у нее большое сердце!».
Вы такое видели? Доживем ли мы до таких времен? Лично я не знаю.
Кричать в толпе или в соцсети (что одно и то же) куда легче, чем каждый день помогать кому-то. Бесхозным детям алкоголиков с чумазыми лицами и уже воровато бегающими глазами. Тем, у кого ноги-руки не работают от рождения. Старикам, что не могут без помощи доползти до аптеки — еле ходят и денег на лекарства не хватает. Легче отвести глаза от женщины, толкающей по серым снежным колдобинам коляску с ребенком-инвалидом и думать: «Слава богу, что у меня здоровый...»
Говорю коллеге Богуславской: «Оль, как написать про благотворительность, чтобы зацепило. Слово какое-то пресное, а для общества давно общее место». А она мне: «Это ж ненормально — у себя, любимого, отнять». Только смотрю я на Богуславскую — она после всех своих прокуратур-судов серая от усталости на метро в клинику едет, где дети с лысыми от химии головами. И деньги для них собирает. Я не спрашиваю «зачем?»: просто она так устроена.
У нее и у Чулпан Хаматовой, и Мироновых, Маши с Женей, — другое устройство, какая-то своя внутри библия. Ярмольник Леня бьется с властями, чтобы те своими «гуманными» распоряжениями собак бездомных не убивали. Про Спивакова Владимира Теодоровича вообще молчу — тот лет двадцать с терпением верблюда (простите, маэстро) по нашей «пустыне» с благотворительностью настойчиво стучится во все двери. И имя свое под угрозу ставят, выступая доверенными лицами будущего президента, которому другие кричит: «Вон!!!».
Я вот хочу понять разницу между людьми одного круга: почему умные из умнейших кричат, а другие делают? Потому что они глупые из глупейших или простые из простейших? Нет, я думаю, они потому и Спиваковы, Мироновы да Хаматовы, что их (и не только их) поступки вне нормы. Как из жизненного наблюдения, весьма обыденного — в самолете все смотрят, как просто старушка безуспешно пытается взгромоздить на верхнюю полку чемодан, который больше ее самой. Ну старушка, ну дама с чемоданом и даже не больна... Но почему-то только один бросается ей помочь. Почему? У него глаза другие? Сердце больше?
Или другой пример. Недавно одна моя подруга, у которой во френдах числятся несколько серьезных медийных лиц и оппозиционных активистов с именем, кинула в Сеть клич: помогите собрать деньги на операцию ребенку — я его точно знаю, за семью ручаюсь. Моя подруга очень надеялась на перепосты авторитетных людей, у которых не сотни, а тысячи френдов. Но почему-то к беде подключились 15 совсем незнакомых для нее людей. Она в шоке.
А Мироновы, Хаматова, Спиваков фонды создают. А их подозревают. Фонды — это, правда, дело подозрительное. Есть, например, такой фонд «Федерация», и был скандал вокруг него. А фонд и не сильно старался отмыться. Зачем? Собака лает — караван (явно под высоким прикрытием) идет. И никому не знакомая барышня продолжает нескромно печатать на баннерах свое изображение рядом с Софи Лорен, Робертом Де Ниро... А есть фонд «Артист», который анальгин с валидолом старикам покупает и считает, на скольких бывших артистов (и не великих, а рядовых когда-то) лекарственных сертификатов хватит. Детей обездвиженных на лыжи ставит. А их подозревают: чего это Мироновым неймется? Чего Хаматовой не хватает?
Вот с какой стороны ни посмотри, благотворительность — вещь для всех вредная и невыгодная. Уважаемые артисты оправдываются: «Мы не выслуживаемся, мы не для себя». Бизнесу благотворительность без выгоды тоже ни к чему: налоги за отданные деньги не уменьшают. Ни для кого не секрет, что деньги на благотворительность дают при условии, если бизнесмен, а лучше олигарх — твой друг, муж или любовник. Поклонник уже не проходит — так мне объяснил мой приятель-бизнесмен, а другой, но уже не приятель, только подтвердил: «Дают своим». Призывать к высокой морали тех, кто рискнул развивать свое дело при нечестных правилах игры в нашей экономике, глупо. В мире есть вполне цивилизованные механизмы, заставляющие даже самых жмотских жмотов раскошелиться на благотворительность и диктующие цивилизованное поведение. Для этого не хватает сущей ерунды — закона о меценатстве или щадящего режима при налогообложении для жертвователей.
Но законодательная власть никак не принимает закон о меценатстве — подозревают всех: за сиротами будут прятать доходы. Что делать?
И в России продолжается вечный спор: теория малых дел (она же благотворительность) неинтеллектуалов против революции продвинутого, то есть креативного класса, по мнению которого, он и малую революцию справит, и корень зла истребит. Правда, пока до корня докопается, листочки-то все на фиг сгинут. И мы в очередной раз всему миру докажем, что Россия — это большой, дикий зверь, который только и умеет, что умничая грызть — и все больше сам себя. И никого ему не жалко — ни стариков, ни сирот, ни просто соседку одинокую с ежевечерними туповатыми сериалами. Ни тем более того, кто почему-то его революционных идей не разделяет.
