В старые добрые времена на участке Можайск—Москва можно было отделаться «данью» в 50 рублей. Притом что билет в один конец стоил больше стольника. Сейчас ситуация изменилась. МЖД увеличила штат контролеров-ревизоров в разы, приставила к каждой бригаде охрану (а вдруг сопротивление населения окажется слишком яростным) и поставила свои задачи — все штрафы проводить через кассовый аппарат. То, что после этого началось, можно сравнить лишь с массовыми репрессиями. Самый дешевый билет от станции до станции с учетом штрафа стал стоить 83 рубля. А ведь нужен еще и билет «на выход». То есть пассажир, оплатив короткий участок дороги, на котором он был «застигнут» проверяющими, в Москве вынужден покупать еще один билет, чтобы выйти через турникеты. Самый дешевый — 26 рублей. Но когда народ пробовал разжалобить контролеров или просто возмутиться: да берите вы полтинник и ступайте с богом! — те так сверкали гневными очами, что даже самые возмущенные пассажиры под этим взглядом успокаивались.
Время шло. Ропот в поездах постепенно ослабевал. Неприступность и неподкупность контролеров перестали вызывать сомнения. Многие пассажиры к тому же подсчитали свои расходы и поняли, что покупать билет теперь выгоднее, чем каждый день платить штрафы. Но если приглядеться повнимательнее, можно было увидеть, что в действительности народный гнев всего лишь перешел в скрытую форму. Стоит контролеру прицепиться к одному человеку, как волна людского протеста поднималась по всему вагону.
— Весной, когда только установили новые порядки, нам было проще, — делился контролер своим «горем». — Это сейчас пассажиры поняли, что выгоднее билеты покупать. А раньше 90% из них были зайцами. Мы заставляли их оплачивать проезд, начисляли штраф (50 рублей) и после смены забирали себе 30% своей выручки. Но лучше всего было тем, кто в экспрессах работает. Там вообще 70% с выручки получаешь. Один наш знакомый умудрился за месяц заработать 200 тысяч, трудился в две смены. Но это потому, что штат контролеров прошлой весной был еще не полностью укомплектован — 40 человек на одно направление вместо двухсот. У меня все летние месяцы была тоже очень неплохая выручка. Не мог нарадоваться новой работе. Но так ведь и должно быть, чтобы контролер не был заинтересован во взятках. Зачем ему 50 рублей, если он знает, что может лишиться работы с зарплатой в 100 тысяч. Но теперь все по-другому. Часть пассажиров едут с билетами, часть перебегают из вагона в вагон — за ними не угонишься. «Живых» денег мало. Кроме того, у нас появились конкуренты — перронный контроль. Это инспектора, которые ходят по остановке и продают билеты — без штрафной накрутки, как мы. Их поставили, потому что кассы не справляются. В итоге наши ревизорские доходы упали в разы. Сейчас я порой и 10 тысяч не зарабатываю.
Иногда даже думаешь, как бы в минусе не остаться. Нас постоянно штрафуют. А если пассажиры напишут на тебя больше двух жалоб, жди увольнения. Выгоднее самому жалобы на них писать: мол, такой-то на перегоне между такими-то станциями обхамил меня — и я был вынужден разговаривать с ним на повышенных тонах. Как-то так... Если ты раньше напишешь — значит, тебя не накажут. Вообще в конце работы у нас полно бумажной волокиты. Отчеты, отчеты... Я в школе столько не писал, сколько здесь приходится.
— Извини за прямолинейность. Прецедентов со взятками уже не бывает совсем?
— С нами всегда всевидящее око. Охрана, которая в случае необходимости высаживает пассажиров, не пожелавших платить. С каждой бригадой контролеров ходит один такой надсмотрщик. Кроме того, напарников все время меняют. Подружиться не успеваешь. А если ты не доверяешь напарнику, как ты при нем осмелишься пропустить полтинник мимо кассы? Иногда за нами следуют другие бригады инспекторов. Они смотрят, всех ли мы обилетили и просканировали. Тут может казус случиться. Порой просто не получается уговорить пассажира приложить транспортную карту к аппарату. Есть странные люди, которые боятся, что ты ее отнимешь. Они вбили себе в голову, что карты нужны лишь для того, чтобы подносить их к турникетам или просто носить в сумке.
— Как в анекдоте про чукчу: здорово я таксиста обманул — деньги заплатил, а сам не поехал.
— Вот-вот. Одно время мне постоянно попадался один и тот же дедуля, который боялся давать свою социалку. Много раз его уговаривал — все напрасно. Но однажды его убедили сами пассажиры. Говорят: успокойтесь, протяните свой проездной, это же контролер, а не мошенник. И тут-то я с ним расквитался по полной! «Ну вот, говорю, дедушка, теперь все ваши деньги я перевел в свой аппарат. Уже не вернете». Что тут началось! Гул в вагоне поднялся страшный. Я бежать — пассажиры мне подножки ставят. Такое ощущение, что в одном вагоне собрались все пенсионеры Московской области.
— Значит, вы еще и прикалываться успеваете?
— Ну а как тут без юмора? Кругом полное невежество. Парню одному молодому говорю: смотри сюда внимательно. Сейчас я тебе сетчатку глаза просканирую, и ты будешь в списке зайцев России. Нет, говорит, не надо, не вносите меня в этот список!
— Видишь, для некоторых это жестокие шутки...
— А они как с нами обходятся? Едет мужик бородатый. Беру его социалку, сканирую, а там написано: Смирнова Мария Владимировна. Один «ветеран войны» 1978 года рождения бежал за мной через несколько вагонов, чтобы я ему 50 копеек сдачи дал. Хотя его «ветеранский» льготный билет стоил всего-то 19 рублей 50 копеек. Где он вообще эту липу достал? Или его в
— На вашей работе точно не соскучишься.
— Но уже особо не заработаешь. Единственное, что мы себе позволяем, — это прикладывать одну социальную карту к аппарату раз по 30. Как будто ты проверил 30 пассажиров. А что? Поездки не списываются. Зато ты план выполняешь.
— Не пойму все-таки. Как это можно — зарабатывать по 10 тысяч?
— Говорю ж тебе, штрафуют. Если после подсчета данных у тебя в аппарате получается одна сумма, а по факту в сумке на 3 рубля больше — все, это уже взятка. С тебя снимают 50 процентов зарплаты. Если форма не выглажена, если значок не висит — тоже высчитывают проценты. Если после тебя пойдет проверка и окажется, что пенсионерка, социалку которой ты просканировал, не имеет льгот на проезд (отказалась от них в пользу материальной компенсации) — ты будешь оштрафован. Потому что по закону должен был высадить эту хитрую старушку или выписать ей штраф. Но совесть, знаешь, не позволяет так делать. Иногда ночью лежишь и думаешь: ну вот зачем я тогда со старика штраф содрал? А с другой стороны, что делать. Та контра, которая за нами следом ходит, заинтересована в том, чтоб нас подловить. Потому что получит за это свой процент. Так что все билеты и карты должны быть пробиты. Если после тебя обнаружат хоть одну непросканированную карту, прицепятся обязательно.
— Вы как между молотом и наковальней.
— А среди пассажиров иногда такие хитрецы попадаются! Чтобы не платить штраф, говорят, что сели на той станции, где нет кассы (по Белорусскому направлению их больше десятка). «Где ж я вам билет куплю?» — делают они круглые глаза. Например, платформа
— А ведь возразить нечем.
— Да уж. Вот еще случай. Одна девушка целый месяц ездила по карте, которая рассчитана всего на три поездки. Но эти поездки не списывались...
— Как такое может быть?
— Я ей говорю: девушка, вы где садились? Да вот... забыла название станции. Почему отметку о гашении не сделали? В ответ тишина и видимость смущения. Я начинаю злиться и перехожу на ты: у тебя договор с железной дорогой, что ты будешь ездить от станции Сетунь до станции Одинцово! Но она вылезает не на Сетуни, а едет до станции, на которой нет турникетов. И эта поездка у нее не списывается, потому что через турникетный комплекс она не ходит. И на следующий день она едет с этой турникетной картой, где отмечено, что вчера она только в Одинцове в последний раз садилась... И все...
— Понятно. А вот мне еще всегда было интересно, почему контролеры по 10 раз туда-сюда ходят и у одних и тех же людей билеты проверяют.
— Предписание такое. Раз ты на работе, то не должен садиться, пока маршрут не закончится. Дошел до конца поезда — иди обратно.
— Но знаешь, не все выполняют эти предписания.
— Мы же не роботы. Иногда выходишь из вагона в тамбур и чувствуешь себя ежиком. Ощетиниваешься от негатива, который от людей исходит. Не знаю даже, какой усталости больше — физической или моральной. Но в конце дня просто валишься с ног. Тяжело. В дворники, что ли, податься?
