— «Аквариуму» в этом году исполняется 40 лет. И ваше турне, которое началось в эти выходные в столице, посвящено фактически этому юбилею, хотя и носит название «Аквариум — 4000 лет». Как вы сами оцениваете этот путь? Подошло время подведения какого-то промежуточного итога?
— Я не понимаю, что такое итог. Просто мы выходим на сцену и играем то, что играем, то, что нам сегодня интересно. Это «Аквариум» образца 2012 года. О каких итогах может идти речь? Сорок лет, четыреста лет, четыре тысячи лет — никто уже не помнит. Предложений выступить поступает столько, что имеет смысл постараться и проехать по всей стране, постараться сыграть для людей. Это больше юбилей не для нас, а для людей. Мы никакого юбилея не ощущаем. Как играем, так и играем. А вот если я почувствую себя юбиляром — тогда да, пора немедленно выходить на пенсию, писать мемуары и получать ордена.
— Но у вас есть уже один орден, разве это плохо?
— Одного мне вполне хватило. Я попробовал. Есть люди, которым это очень нравится, пусть они и получают.
— Сегодня одна из самых обсуждаемых тем — митинги протеста. А как вы относитесь ко всему происходящему?
— Каждый должен делать свое дело. Перемены, конечно, нужны. И не только в нашей стране. Происходившее в декабре по всей России многие называют революцией iPad-ов, поскольку, по неофициальным данным, в митингах принимала участие молодежь из среднего класса, которая все снимала на видео и тут же выкладывала в Интернет. Это замечательное новое явление. Раньше у государства был контроль над информацией, и на этом оно держалось, а теперь все моментально появляется в Сети. Такого еще не было в истории человечества, и все это страшно интересно.
Есть еще одно интересное новшество — mash-up. Это цитаты из политиков, которые режут на куски и кладут на музыку. Это жанр искусства. Все это получается страшно смешно, когда речь, полную ненависти, разрезают на кусочки, — а политики очень не любят, когда над ними смеются. И это тоже очень здорово.
— Вы много выступаете не только в России, но и в других странах — от Китая до США. Чем отличается публика разных стран, если, конечно, отличается?
— Публика разная не только в других странах, но даже и в городах России. В каждом свои слушатели и свои традиции слушания. Где-то ведут себя шумно, где-то тихо. Но я не имею права их оценивать, они оказали мне высшее доверие, когда пришли на концерт и выбрали меня. И я испытываю к ним благодарность.
Да, иногда бывает досада, кажется, что зал практически спит, не чувствует тебя, хотя ты выкладываешься весь, а потом оказывается, что люди просто заворожены музыкой, поэтому не двигаются, не хотят это чувство нарушить. Пусть они ведут себя, как хотят.
— В одном из недавних интервью вы сказали, что всегда хочется сделать что-то еще несделанное, а не топтаться на месте и почивать на лаврах. Что сегодня хочется сделать в первую очередь?
— Я сейчас работаю над очень странным альбомом. Наш давний друг и замечательный джазовый трубач и композитор Слава Гайворонский сделал обработку-аранжировку моих песен для симфонического оркестра. Это современная симфоническая музыка. То, что получилось, даже меня приводит в замешательство, это очень сложная музыка, а он — великолепный композитор, и я очень надеюсь, что альбом получится интересным. Собираем на него деньги.
