“Со своим прошлым лицом к лицу стараюсь не встречаться”
— Борис Абрамович, помните свою первую любовь?
— Конечно. Мне 7 лет было, я учился во втором классе (рано пошел в школу). Ее звали Наташа Басова. И я до сих пор отчетливо помню ее лицо. Как известно, мужчины подразделяются на лицеистов, фигуристов и душистов. Так вот я всегда был лицеистом. Хотя с возрастом я стал понимать, насколько красивой и привлекательной может быть женская фигура, женское тело. В Наташу я был влюблен очень долго — лет пять. И ее образ остался со мной навсегда. Образ русской красавицы. Естественно, блондинки. Естественно, с васильковыми глазами и курносым носом.
— Наташа вам ответила взаимностью?
— Нет, она никому не отвечала. В то время в нее были влюблены почти все мальчишки нашего класса. Глядя из сегодняшнего далека, я понимаю, что она не готова была на проявление чувств, а мы, мальчишки, и не настаивали. И кстати, в СССР не принято было вообще ярко проявлять чувства по отношению к противоположному полу. И от этого комплекса советского человека я долго не мог избавиться.
— Вы не видели вашу первую любовь со школьных времен?
— Нет. И если бы меня спросили, хочу ли я с ней встретиться, я бы ответил: скорее нет, чем да. Я помню свою первую встречу с одноклассниками. Это было спустя 10 лет после окончания школы, в 1972 году. Я был потрясен. Что делает время с людьми... С тех пор я со своим прошлым стараюсь лицом к лицу не встречаться. Потому я и не сижу в социальных сетях. Хотя у меня есть два друга детства, с которыми я регулярно списываюсь, созваниваюсь и встречаюсь.
— Когда “случилась” первая взаимная любовь? Кто она была?
— Моя первая жена Нина. Встретил ее, когда мне было 21, а в 22 на ней женился. Я познакомился с ней в институте, который тогда заканчивал. Влюбился с первого взгляда. Вообще, всю жизнь, кроме одного раза, влюблялся с первого взгляда. Знаете, что меня поражает в ней? Я не помню ни одного случая, когда бы она кого-то обманула. Никого и никогда. Для меня она идеальный человек. Более порядочного трудно встретить.
Нина была очень похожа на Наташу, которая для меня всегда оставалась эталоном женской красоты. И вообще, образ Наташи, повторюсь, прошел через всю мою жизнь.
— Вторая жена тоже была похожа на нее?
— Да, что-то было. Много таких неочевидных черт. Хотя Галя, конечно же, далеко не блондинка и вообще красавица-татарка.
— А почему вы расстались с Ниной?
— Потому что влюбился в Галю. Я очень переживал наше расставание. Я ведь думал, что всю жизнь с ней проживу, как мои папа с мамой, что она будет единственной женщиной, но все вышло по-другому. Расставание было болезненным. Но мы сохранили очень теплые дружеские отношения. И я до сих пор поддерживаю с Ниной связь. Она не ушла из моей жизни.
— Думаете, она поняла вас, простила?
— Думаю, простила, но не поняла. Она так и не вышла замуж, хотя, конечно же, у нее были поклонники. А я хотел только одного — чтобы она была счастлива.
“У меня нет бывших жен, все — настоящие”
— Сколько вы прожили вместе с Галей?
— Лет пять. Потом она с детьми уехала жить в Англию, и я фактически расстался с ней. 16 лет мы не жили вместе, хотя были официально в браке.
— От Галины вы ушли из-за любви к другой женщине?
— Конечно, не из-за расчета же. Я все в своей жизни делал по любви или под влиянием любви. И знаете, я дал для себя определение любимого человека — это дополнение до цельного. Не до целого, а именно до цельного. Все мы разные: одни успешные, другие — нет, одни веселые, другие — не очень и т.д. Но все мы ищем того, с кем наша жизнь обретает особое содержание. Я на сто процентов согласен с Пелевиным: “Любовь не имеет смысла, но придает смысл всему остальному”. Ровно так же разделяю его другую мысль, тоже о любви: “Любовь не преображается. Любовь снимает маски”. Вот научные исследования свидетельствуют, что мы подсознательно подбираем пару с таким сочетанием генов, чтобы было оптимальное потомство. Это так, но и гораздо сложнее.
— С Леной — третьей женой — вы давно познакомились?
— В самом начале 90-х. Меня познакомил с ней мой близкий приятель. Я влюбился сразу, и сильные чувства к ней не покидают меня до сегодняшнего дня, даже спустя 20 лет.
— Не обижались, когда некоторые СМИ называли вас двоеженцем?
— Я никогда ни на кого, кроме себя, не обижаюсь.
— И все-таки почему же вы сразу не развелись с Галей? Почему решили сделать это именно сейчас?
— Рационального объяснения нет. Может быть, раньше руки как-то не доходили. Мы много раз поднимали с Галей этот вопрос, но никаких эффективных шагов не предпринимали. А потом она взяла все в свои руки и довела до конца.
— То есть это было именно ее решение?
— Нет, решение было взаимным. Просто она занялась его воплощением.
— Может быть, она это сделала потому, что собирается выйти замуж?
— Мне об этом ничего неизвестно.
— Сейчас все обсуждают колоссальную сумму отступных, которые вы ей дали. Говорят, что ваш развод стал самым дорогим за всю историю Британии.
— Сумму мы не оглашаем, но это не отступные. Это обеспечение материальных гарантий ей и моим любимым детям. Я бы дал ей деньги и без всяких судебных разбирательств.
— Ну, может быть, сами дали бы сумму поскромнее…
— Я сам и дал.
— Вы помогаете материально своим бывшим женщинам?
— Да, и считаю, что так должен делать каждый мужчина. И я не хотел бы называть своих женщин бывшими. Они для меня настоящие. Я любил и люблю их в широком смысле слова. Это мои женщины, которые влияли на мою жизнь. Сделали меня таким, как я есть. Любые их проблемы — это мои проблемы.
— Но вы полагаете, что любовь через какое-то время выдыхается?
— Если смотреть правде в глаза, это так. Есть одна теория — как ни странно, теория любви, с которой я согласен. Она гласит, что у влюбленного в кровь одновременно выбрасываются три типа гормонов, которые и дают ощущение эйфории, счастья... Так вот у женщины в среднем в течение жизни любовь возникает 1—2 раза, у мужчины — 3—4. Есть, конечно, те, кто никогда этого не испытывал, и есть те, кто много раз. Гормоны эти держатся в крови в среднем три года. Это многое объясняет. Потом уже любовь перерастает в ответственность, привязанность.
— Но есть же пары, которые любят друг друга всю жизнь…
— Есть. И гормоны в крови остаются на всю жизнь. Но это редкость. Почти чудо. Большинству людей это недоступно. И мне, как видите, тоже.
— Влюблялись вы часто?
— Ненамного чаще, чем женился. (Смеется.) И, кстати, я не отличаю влюбленности от любви. Влюбленность — это краткая история, но с точки зрения качества она может быть не слабее любви. Станиславский, когда его спрашивали, как сыграть влюбленного, объяснял, что любовь — это желание прикоснуться. Когда влюбляешься, хочется не столько владеть, сколько именно постоянно прикасаться.
— Потрогать. Погладить…
— Да. Именно так.
— Скажите, а ваши дети от разных браков поддерживают отношения друг с другом?
— У меня шестеро детей. Четыре дочери — Лиза, Катя, Настя, Арина. И два сына — Артем и Глеб. Старшей дочери уже сорок. Младшему, Глебу, тринадцать. Есть еще шестеро внуков. Все мальчишки. Все они дружат между собой. И чем старше они становятся, тем ближе их отношения.
“Я увел женщину у своего товарища”
— Вы любимчик женщин?
— Нет. Я никогда не считал себя привлекательным и женским вниманием не был избалован. Я всегда завоевывал женщин. Вот у моего сына Артема иначе — девушки липнут к нему. У него внешность, как у голливудской звезды, он прекрасно играет на музыкальных инструментах, имеет золотые медали по кунг-фу, кучу других достоинств. И я ему как-то сказал: тебе в жизни будет трудно. Потому что женщины и любовь — важная часть жизни мужчины, и если ему не приходится прикладывать никаких усилий, чтобы их получить, — это расслабляет. И в итоге можно остаться ни с чем — без женщины, без любви, без силы. Женщины в мужчине любят силу. И сама моя жизнь, моя судьба не дают мне шанса расслабиться. Поэтому я все время держу себя в форме.
— Вам приходилось уводить женщину?
— (Пауза.) Да. Я увел у своего товарища (они лишь несколько месяцев были женаты). Очень переживал. Но я был искренен, точно знал: она — моя судьба, я хочу быть с ней, жить с ней. И я взял ее в жены.
— Это была вторая жена?
— Не надо называть их по номерам. Это была Лена.
— А как вы добивались женщин? Может быть, играли им на гитаре?
— О нет! Мне медведь на ухо наступил. Я лишен способности играть на музыкальных инструментах. Помню, как-то я ехал с бабушкой на дачу из Москвы в Подрезково. В паровоз (тогда еще электричек не было) зашла старуха, которая сказала моей бабке: “Я знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь, чтобы твой внук стал пианистом”. Бабушка удивилась: “Как вы узнали?” А та взяла мои руки. Посмотрела на них внимательно и сказала: “Никогда не будет играть”. Так ведь и вышло. Я рос в еврейской семье, и меня отдали все-таки учиться музыке. Как ни странно — на баяне. К своему стыду должен признать, что за 6 лет ничему не научился. Но зато я полюбил музыку — научился ее чувствовать и понимать.
— Русскую любите?
— Да. Мне привозят СD из России, что-то я сам скачиваю из Интернета. Люблю слушать не только классику, но даже рэп. Иногда хожу на концерты российских исполнителей, когда те приезжают с гастролями в Британию. Но особенно люблю балет, вообще танец. Был в Лондоне много раз на выступлении труппы Большого театра и, конечно, на Эйфмане. Кстати, моя бабушка работала билетершей в БТ. И она меня брала с собой, заставляла смотреть балет. Буквально насильно. Но в конце концов у меня возникли чувства к танцу, к пластике и эротике человеческого тела. Я даже ходил в школу танца БТ. Когда в нашей группе я остался единственным мальчиком (все остальные — девочки), то бежал оттуда. (Смеется.)
— Вот, значит, чем вы очаровывали женщин, — танцами?
— Не думаю. На дискотеки я давно не хожу. (Смеется.) Я не помню, когда в последний раз танцевал медленный танец, изображал кавалера. Все-таки 65 это не 20. Хотя я не чувствую физической усталости.
— Может, дело в обаянии?
— Скорее в другом. В своих “Нравственных письмах к Луцилию” (были долгое время моей настольной книгой) философ Сенека проводит очень точную и созвучную христианству мысль: если хочешь, чтобы тебя любили, — люби. Это и есть секрет. Я каждый раз искренне любил, и такое чувство, наверное, не могло не вызвать взаимности. А когда живешь в любви, это дает невероятное ощущение уверенности в себе и в том, что делаешь. Так что всему, что у меня есть, я обязан любви и своим женщинам.
— Как вы ухаживали за своими будущими женами?
— Посвящал им стихи. Я писал, когда сильно влюблялся. Хотите, прочитаю вам одно, на мой взгляд, самое удачное, за которое мне не стыдно?
— Конечно!
— Называется оно, разумеется, “Люблю”:
Вдвоем летим по восходящей, легко вливаясь в магистраль,
По огибающей от центра мы крутим вечную спираль.
Все ближе, ближе, ближе встреча — ей изменить уже нельзя.
Все тоньше, тоньше, тоньше время, что отмеряешь ты и я.
Одним движением синхронным открыли девичью души,
Одним прикосновеньем смыли все предыдущие пути.
И, приостановив дыханье, поймали новую волну,
И сбившись с ритма, лишь, шептали: “Тебя люблю”. — “Тебя люблю”.
Никогда нигде не публиковал свои стихи. Так что “МК”, если напечатает их, разделит со мной ответственность. Правда, я надеюсь, что в России не выпустят судебное решение, запрещающее мне любить или писать о любви.
— Вы романтик?
— Стопроцентный. И генетический оптимист. Думаю, одно с другим коррелируется.
— Думаете, человек может влюбиться в любом возрасте, даже лет в 80?
— Доживу до 80 — тогда расскажу.
— Интересно, а вы ревнивый? Отпустили бы свою женщину к другому мужчине, если бы она влюбилась?
— Любви без ревности не бывает. Ревность не может удержать любимую. Силой тоже не удержишь. Поэтому единственный шанс удержать любимую — любить ее.
— Ваши женщины вас никогда не предавали? Не делали вам больно?
— Женщины — никогда! А что касается боли, то какая же это любовь без боли!
— Ваши бывшие жены общаются друг с другом?
— Нет.
— Два уволенных вами британских шофера рассказали о ваших последних якобы любовных похождениях. Как-то прокомментируете?
— Во-первых, не два, а один. А во-вторых, вы сами сказали “якобы”.
“Я плакал, когда уходил от мамы”
— Все-таки кто главная ваша любовь?
— Мама. Она мне и передала умение любить, ведь научиться этому нельзя. Я всегда чувствовал ее бесконечную любовь. Хотя она всегда была очень занята, много работала, ее любовь была со мной. Отец, кстати, тогда тоже очень много работал — был главным инженером на нескольких кирпичных заводах. И при этом у меня была настоящая, любящая семья. Когда я вижу (особенно во власти) несчастных, озлобленных людей, то пытаюсь понять, почему они такими стали. Почти всегда выясняется, что они выросли без родительской любви. Без любви. Когда я женился и уходил из родительского дома (мне был 21 год), я плакал. Я не знал, как я буду жить без матери! Она сформировала мой взгляд на мир через призму любви. Потому я и пришел к православию. И странно, уже после меня она тоже крестилась.
— Вы сейчас глубоко верующий человек?
— Я не знаю, что такое глубоко верующий. Я верующий. Я принял православие в зрелом возрасте — мне было 48 лет. Я много размышлял на две главные темы христианства: на тему любви и на тему свободы. Что важнее? Я понял, что все-таки любовь. Только она делает человека человеком. Любовь в отличие от свободы иррациональна. Так же как и вера. А свобода — рациональная история. Это все, что умещается внутри заповедей. В русской традиции, культуре нет различия между волей вольной и свободой. Именно здесь истоки рабского менталитета. Именно здесь причина того, что вера превращается в ритуал. Бандиты строят храмы и кичатся этим. Потому что нет главного — любви. В России много жалости, но мало любви. А без приоритета любви над всеми другими ценностями невозможно стать свободным, изжить в себе раба.
— Представляю, что на это ответят те, кто вас, мягко говоря, недолюбливает… Что бы вы им сказали? Что изменились? Что стали другим?
— Не мне судить о себе. Мнение других, кроме моих любимых, меня никогда не волновало и, как следствие, не интересовало.
— Борис Абрамович, а ваша мама всегда была в курсе ваших дел?
— После того как умер отец, она хотела жить моей жизнью. Поэтому я старался посвящать ее в мои дела, да и в мои проблемы. К тому же у нее есть потрясающее качество — у нее полностью отсутствует ген зависти. Помню, мы долгое время жили в крохотной комнате в коммуналке. Экономили на всем, даже на еде. Она и тогда никому не завидовала.
— Она переживает, что вы не можете вернуться в Россию?
— Она сама живет во Франции — там климат, который очень подходит пожилым людям. Ей 87 лет. За меня очень переживает. Ее частая фраза: “Боря, помирись с Вовой”. Видимся мы с ней нечасто — во Францию я въехать не могу, а ей ко мне часто тяжело. Переписываемся по электронной почте. Она, кстати, раньше меня освоила iPhon.
— Если не мать, то, может быть, жены оказывали влияние на ваши решения в политике, бизнесе? Вы с ними всегда советовались?
— Влияние, конечно, оказывали, но не прямое. Я вот даже считаю, что женщина в политике — это уже не женщина. Никого не хочу обидеть, но равенство женщин и мужчин — чушь. И не случайно средняя продолжительность жизни у женщин во всем мире больше средней продолжительности жизни мужчин.
— Но ваши жены одобряли все, что вы делали?
— По-разному. Но они точно делили со мной все мои успехи и поражения.
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— “Преподаю”,пока на общественных началах, в Высоком суде Лондона авторитетным российским бизнесменам, таким как Абрамович, Анисимов, Фомичев и ряду других, основы ведения цивилизованного бизнеса (Березовский имеет в виду, что судится с ним сейчас в Британии- прим. автора). Что делаю кроме этого? Наслаждаюсь жизнью. Как всегда!
