“Сдалась нам такая слава!“
Панельная облезлая пятиэтажка на Жигулевской улице утопает в тополином пуху. Сюда, на четвертый этаж, в конце 62-го заселилась семья Юкиных.
— Переехали в спальный район Кузьминок из коммуналок и подвалов. Тогда казалось, что на край света, прямо от наших домов начинался лесопарк, поутру у подъездов заячьи следы находили, — рассказывает старожил Александр Зыков. — Дядю Гену — отца близняшек — помню хорошо. Работал как вол на фабрике около деревни Хохловки, где выпускали подушки, но и пил за троих. Весь дом слышал, как жена его, дородная Маня, прикладывала непечатными выражениями.
— Семья как семья, что напраслину наводишь? — встревает в разговор 88-летняя Лидия Петровна. — Жизнь тяжелая была, все тогда пили. А Марию Ивановну понять можно. Строчила день напролет плащи и пальто в ателье. И дом, и девки на ней. А покричав на мужа, выпускала пар, потом через полчаса уже пела. Отходчивая и жизнерадостная была женщина.
То, что две белобрысые дочери Юкиных снялись в кино, стало полной неожиданностью для жителей рабочего района Кузьминки.
— Все началось с конкурса двойняшек и близнецов, — продолжает рассказывать баба Лида. — В Доме культуры со всего района собрали похожих как две капли воды братьев и сестер, сказали выучить песни и стихи. А Ольге с Танькой и готовиться не нужно было. Песен знали прорву, да все больше недетские, а взрослые, с надрывом, выстраданные. Неудивительно, что притащили с конкурса кучу грамот и подарков. А через месяц Юкиным позвонили со студии Горького: “Приезжайте на пробы! “Как к режиссеру Роу попали фотографии дочерей, Мария Ивановна не знала. Сказала, что собираются снимать сказку, где по сценарию требуются девочки-близняшки. За два дня она сшила 9-летним Оле и Тане новые платья. А летом они уехали в Крым на съемки.
Роли распределились с точностью до наоборот. Главную героиню фильма, девочку Олю, которая не слушалась свою бабушку, капризничала и ленилась, сыграла более старательная и сдержанная из сестер — Оля Юкина. Так решил режиссер, чтобы не возникало путаницы с именами на съемочной площадке. Более живая и задиристая Таня получила роль отражения пионерки Оли — Яло.
Соседи вспоминают, что вернулось семейство в Москву вдохновленное. Девочки с детской непосредственностью рассказывали о том, что боялись загримированных правителей Королевства кривых зеркал. Особенно им внушали страх король Йагупоп (Попугай) 77-й, которого играл Анатолий Кубацкий, и наиглавнейший министр Абаж (Жаба), чей образ воплотил Аркадий Цинман.
О том, что тайно были влюблены в юного зеркальщика Гурда (Друга) — Андрея Стапрана, сестры признались одноклассницам годы спустя. А соседям по дому, округлив глаза, рассказывали о мягком вагоне поезда, цыплятах табака, мороженом в вазочках, которые доводилось пробовать после съемок. А также о теплом Черном море, о котором рабочей семье раньше приходилось только мечтать. Когда знакомые поинтересовались о гонораре, мама близняшек только сплюнула: “За весь сезон выдали по 80 рублей на нос! Уборщица Вера получает 90”.
Картина была признана лучшим детским фильмом 1963 года. Критики на все лады расхваливали костюмную ленту, особо отметили талантливых сестер Юкиных. После премьеры девочек с мамой пригласили на прием в Кремль, вручили подарки. Со студии Горького им привозили мешки писем. Но Оле и Тане быстро надоело строчить ответы. Мальчишки забрасывали их записками. Близнецам приходилось чуть ли не ежедневно смывать в подъезде со стен признания в любви. В окна Юкиных летели камни. Родители ворчали: “Сдалась нам такая слава!“
Два года спустя девочки решили напомнить о себе Александру Роу по весьма прозаической причине: им ужасно надоело, сидя на даче, дергать у клубники усы. Оля хорошим почерком вывела на листе в линейку: “Дорогой Александр Артурович! Мы очень хотим снова сниматься в кино! “И режиссер отозвался. В его новом фильме “Морозко” 11-летним сестренкам досталась эпизодическая роль девочек с лукошками, которые на поляне собирали грибы. На этом кинокарьера сестер Юкиных закончилась.
“Чаще говорили “мы” вместо “я”
Ольга и Татьяна еще долго помнили, что имена жителей Королевства кривых зеркал были зеркальным отражением их имен нарицательных, и продолжали играть в игру: писали и читали слова наоборот — справа налево. Но никогда не кичились своими звездными ролями.
— Наша школа № 337 находилась на Волгоградской улице. Сестры Юкины были очень дружные. Каждая из них чаще говорила “мы” вместо “я”. Мне ближе была рассудительная, сдержанная и спокойная Оля, — делится с нами одноклассница близняшек Марина Плоткина. — Танька была задиристая, хохотушка — в общем, бесенок. Ольга старательно делала уроки, а ее “зеркальное отражение” предпочитала списывать. Но вскоре сестры ввели разделение труда. Одна готовила параграф по физике, другая учила стих по литературе. Потом, поменявшись бантами, отвечали друг за друга урок.
— Несмотря на внешнее сходство, мы их прекрасно отличали, — добавляет Наталья Грачева. — Таня была мельче сестры, юркая, как юла. Ольга — очень сосредоточенная, умная. Мы с ней вместе были в учебной комиссии, подтягивали неуспевающих учеников. Девчонки, снявшись в фильме, нисколько не задавались. На утренниках и вечерах частенько облачались в костюмы пажей и разыгрывали сценки.
Потенциал у близняшек был огромный. Как-то учитель физкультуры после школьного собрания подошел к маме сестер Юкиных и заметил, что зеркальные близнецы могут составить идеальную теннисную команду в парном разряде. Узнав, что ездить надо на центральный стадион, Мария Ивановна замахала руками: “Не для нас это”.
— В старших классах нам всем стало не до учебы. Мы ходили “на костер”, — делится с нами Марина Плоткина. — Собирались большой компанией в поле, зажигали бревна, они тлели до утра. Мы брали с собой телогрейки, набивали карманы яблоками и сушками. Сидели, пели под гитару, травили анекдоты. Прямо к Кузьминкам тогда примыкали деревни. Мальчишки дрались из-за нас. У сестер Юкиных вообще не было отбоя от кавалеров, особенно у Таньки. Они бегали по очереди на свидания, потом рассказывали друг другу подробности.
Часто мы большой школьной компанией собирались у Юкиных дома. У Оли и Тани была совершенно очаровательная мама, очень полная, добрая, радушная. А отец? Красивый, как чертяка: худощавый, со светлыми волосами и совершенно магическими большущими голубыми глазами. Близняшки очень многое забрали у папы.
После школы, по воспоминаниям одноклассниц, Татьяна пыталась поступить в театральный институт, но срезалась на первом же туре. Неудачей закончилась и попытка Ольги поступить в один из технических институтов. Сестры отнесли документы в машиностроительный техникум.
— В детстве они были очаровательными девчушками. Выросли — стали обычными девушками, хотя и очень симпатичными, — говорит одноклассница Марина Плоткина. — Их мама, простая, приземленная женщина, не считала актерскую профессию заманчивой. Часто говорила дочерям: “Нужно получить надежную профессию, чтобы крепко стоять на ногах”.
Соседи, впрочем, уточняют: “Девки обе были неглупые. Им бы высшее образование получить, но дома была еще та атмосфера! Редкий день в семье Юкиных обходился без скандала”.
Может, поэтому после окончания техникума близняшки одна за другой выскочили замуж. Ольга связала судьбу с парнем из параллельного класса Виктором Ламоновым. Татьяна стала женой водителя Александра Замолодчикова. В первой семье вскоре появился сын Максим, во второй — дочь Юля.
Но друг без друга Оля и Таня долго быть не могли. Устроившись работать в “Интурист”, одна из близняшек вскоре перетащила на эту престижную работу и сестру.
Бок о бок с заграницей
Началась “жизнь в шоколаде”. Гостиница “Интурист” была символом советского шика, как магазины “Березка” или закрытые спецраспределители. Здесь кипели нешуточные шпионские страсти. Вокруг культового места вращались фарцовщики, элитные проститутки, сотрудники всесильного КГБ. Здесь пахло заграницей. Отсюда потоком по столице растекались дефицитные джинсы, батники, пластинки, магнитофоны.
Даже помойка на заднем дворе “Интуриста” была весьма привлекательным местом. Пацаны таскали из баков диковинные пустые пивные банки — предмет вожделения многих коллекционеров.
Конечно, каждый работник был взят на карандаш.
— Татьяна и Ольга Юкины отправляли и принимали группы туристов, — вспоминает Илья Селин. — Нередко и сами выезжали за рубеж. Только в Союзе “Интуристу” принадлежало 450 гостиниц, а еще четыре отеля на Карибах, два — в Лондоне, по одному — в Париже и на Кубе. В распоряжении было 20 собственных самолетов, четыре круизных лайнера… Золотые были времена. Хоккейная суперсерия СССР — Канада в 72-м, подготовка и обслуживание в 74-м визита президента США Никсона, московская Олимпиада, фестивали молодежи и студентов… Организовывали даже круиз на ледоколе к берегам Земли Франца-Иосифа. Было дело, группа из 35 рабочих из Германии, путешествуя по Союзу, решила в свой отпуск… поработать на заводе “Серп и молот”.
Всем работникам “Интуриста” раз в квартал выдавали спецзаказ. Из списка различных товаров на сумму, полагающуюся по должностному окладу, можно было заранее выбрать и заказать импортную технику, одежду, обувь или продукты.
Все в классе завидовали сыну Ольги — Максиму Ламонову. Парень щеголял в навороченной бейсболке и джинсах Levi Strauss.
— У Макса водились импортные жвачки и конфеты, — вспоминает сосед Юрий. — У первого в округе появился видак. Мы бегали к нему глазеть “Тома и Джерри” и фильмы ужасов.
Перестройка уткнулась в дефолт и смыла все привилегии. Госкоминтурист растащили на множество фирм и приватизировали. Большинство работников уволили. Культовая советская гостиница разделила судьбу всей советской системы. Ее не взорвали и не сломали за один день, а разобрали — распилили на части.
Рухнувший “железный занавес” буквально “придавил” сестер Юкиных. Пришел Горбачев и ушел Горбачев. Накатило новое время. Не стало ни работы, не спецпайков, ни поездок за границу. Ольга и Татьяна перебивались случайными заработками. Везде платили копейки. Пришлось продавать технику и фирменные вещи. Чтобы прокормиться, засаживали все свободные клочки земли на дачном участке в деревне Шевлягино.
— Трагедия сестер в том, что их не поддержали мужья, — говорит Марина Плоткина. — А времена были жуткие, я сама покупала по дешевке коровье вымя, прокручивала его через мясорубку и лепила котлеты. Задача была одна: выжить!
“Алкоголь стал наркозом”
Это в “Королевстве кривых зеркал” Оля и Яло, выступая против коршуна, змеи и жабы, смогли перебороть свои страхи, став смелыми и стойкими. В реальной, взрослой жизни у них не хватило духу противостоять обстоятельствам.
Их рано состарили не годы, а безысходность и нищета.
Ольга, разведясь еще по молодости с мужем, жила с сыном Максимом в родительской квартире в Кузьминках. Работала рядом с домом — помощником начальника отдела в районном военкомате.
— Пока были живы родители, Ольга еще держалась, — говорит Александр Зыков. — Как умерла мать, Мария Ивановна, и ее жизнь, и жизнь сына Максима пошла под откос.
— На работе Ольгу еле терпели. Она не жила и не умирала, ходила как тень, — говорит ее коллега Валентина. — Бывало, замечала: “К чему пришла? Ржавчина на суставах, накипь на душе”. Алкоголь стал для нее наркозом. В беспамятстве было не так больно жить.
После второго инсульта, понимая, что силы на исходе, Ольга перетащила в Кузьминки на работу сестру, которая работала в военкомате на “Академической”, “на призыве”.
Снова Ольга и Татьяна были рядом. К своему 52-му дню рождения они подошли без единого козыря. Отпраздновать очередную совместную дату сестры уже не смогли. 29 января 2005 года у Ольги остановилось сердце. Ей был только 51 год.
Хлопотал о ее похоронах сын Максим. Соседям говорил: “Случился сердечный приступ”.
Из квартиры Юкиных, где после смерти Ольги жил ее сын, по-прежнему были слышны пьяные крики. А однажды квартира заполыхала. Хозяин заснул с зажженной сигаретой в руках… Благо, проснулся собутыльник в соседней комнате. Он стащил Максима с горящего дивана. Когда пожарные залили комнаты водой, выяснилось, что выгорело полквартиры.
Теперь в 35-й квартире живут чужие люди. Два года назад Максим продал жилье и съехал в одну из подмосковных деревень.
А в социальных сетях появился пользователь с аватаром, на котором изображена Оля Юкина в фильме “Королевство кривых зеркал”. Ее лик как икону выбрал монах Петр из Николо-Великорецкого мужского монастыря под Вяткой. Вряд ли голубоглазая симпатичная девчонка Ольга Юкина в школе знала, что по ней сохнет невысокий, щуплый Володька Соболев из параллельного класса. А Владимир, став в иночестве Феодосием, потом — монахом Петром, избрав служение Богу, пронес это чувство через всю жизнь.
Мог ли он предвидеть, что судьба спустя годы вверит ему судьбу… Оли Юкиной?! А началось все с того, что в приют при монастыре привезли светловолосую 3-летнюю девочку, мать-прихожанка которая умерла от рака. Монах Петр взял курносую, круглолицую девчушку на руки, и отчего-то защемило сердце… Так и ходил с ней полчаса, до того не хотелось отпускать сироту. Когда вечером взял свидетельство о рождении крохи, его будто ударило током. В графе “фамилия и имя” стояло: Ольга Юкина.
Монах Петр удочерил девочку. До 18 лет она жила с ним при монастыре. Выйдя замуж, стала матушкой, уехала с мужем в приход в Амурской области. И все время молилась за свою тезку — Олю Юкину.
“Не рвите мне душу”
— После смерти сестры Татьяна Геннадьевна все повторяла: “Значит, и мне недолго осталось жить. Близнецы всегда тянут друг друга в могилу”, — рассказывает коллега Юкиных Валентина. — Она очень скучала по сестре. Бывало, подходила к зеркалу и роняла: “Вот бы Ольга сейчас шагнула из Зазеркалья! “
Но такие минуты откровения бывали очень редко. “Обычно — с похмелья”, — уточняют коллеги.
Некогда заводная хохотушка Танька Юкина стала скрытной и замкнутой Татьяной Геннадьевной Замолодчиковой. Подробностями своей жизни не делилась. Ходила в жутких заношенных кофтах.
— Бывало, мы говорили ей: “Вчера вас с Ольгой показывали по телевизору”. Она прямо менялась в лице, говорила: “Не рвите мне душу”. Ей тяжело было вспоминать счастливое детство, когда казалось, что сказка будет длиться вечно. Только однажды рассказала, что когда дочка Юля была маленькой, они собрались всем ее классом и смотрели сообща “Королевство кривых зеркал”.
Тоску Татьяна, по рассказам коллег, все чаще топила в вине.
— После выходных она частенько появлялась на работе только к среде. Ее жалели, не увольняли, — вспоминает Валентина. — Знали, что у нее болели ноги, скакало давление. Но в поликлинику она не обращалась, говорила: “Меня сразу положат в больницу, а я не хочу”. Нередко Татьяна приходила на работу в синяках, а однажды — с проломленной головой. От всех отмахивалась: “Упала! “Но мы знали: ее бьет муж. Мы еще удивлялись: кого там бить? Она еле таскала ноги. И это при том, что сам Александр Замолодчиков был на инвалидности после инсульта.
На работу в Кузьминки Татьяне приходилось ездить с Пресни.
Когда сил добираться до военкомата не стало, она написала заявление об увольнении. А через четыре месяца, 31 марта 2011 года, ее не стало. В заключении о смерти написали: атеросклероз. Сестру-близняшку она пережила на шесть лет.
В фильме, освобождая юного зеркальщика Гурда, они смело карабкались к Башне смерти, брали ее штурмом. А в жизни смерть сбросила их в небытие, когда им не было и 60.
— Фильм сломал судьбу всем Юкиным. Нечего заигрывать с зеркалами и потусторонним миром, — говорит, осеняя себя крестом, соседка Лидия Петровна. — Ни Тани, ни Оли уже нет в живых. Так и ушли в мир иной некрещенными. У одной сын чуть не угорел. Ни у Максима, ни у Юли так и нет детей.
Родные упорно скрывали место, где покоится прах близняшек. Монаху Петру по запросу удалось выяснить: на Покровском кладбище, на 12-м участке, рядом с могилами мамы и родных. У поклонников Оли и Яло появилась возможность положить на могилы любимиц цветы.
