Все хорошо, прекрасная маркиза
Моя поездка в Рязань была согласована с пресс-службой Министерства по чрезвычайным ситуациям. Главное управление МЧС по Рязанской области, соответственно, было предупреждено, что к ним из Москвы направляется корреспондент. Рязанские пожарные в связи с этим получили от своего руководства указание усилить бдительность: когда корреспондент появится, никуда его не пускать, фотографировать не разрешать, проверить документы, записать фамилию, название газеты, телефон и вступать в контакт только после личного разрешения генерала.
В пожарной части № 1, расположенной в центре Рязани в одном здании с региональным управлением, все эти процедуры заняли минут двадцать, после чего замначальника части Андрей Владимирович Лавров все-таки провел меня в свой кабинет.
Отвечая на вопросы, он старался не сказать ничего такого, чего нельзя узнать из официальной информации на сайте МЧС.
Краткое содержание его выступления состояло в том, что пожарная часть № 1 обслуживает центр Рязани в радиусе 25–30 км, а также курортный поселок Солотча. В прошлом году в связи с лесными пожарами ситуация там была острая, но не критическая. В этом году часть получила новую технику: “КамАЗ” с установленным на нем оборудованием немецкой фирмы “Розенбауэр” (собирается в Торжке) и автолестницу на базе Isuzu длиной 30 м. Кроме того, в части имеется семилетний “КамАЗ”, пожарная машина “Урал” повышенной проходимости для работы в лесу и АПП (автомобиль первой помощи) на базе “Газели”.
Караул формируется так, чтоб из части на пожар могли выехать одновременно три машины: “Розенбауэр”, “КамАЗ” и лестница. Кроме водителей и собственно пожарных дежурит диспетчер, который принимает вызовы — на эту должность берут женщин.
На вопрос, чего не хватает части № 1, чтоб лучше работать, Андрей Владимирович иронически заметил, что не хватает вертолета и стадиона — все остальное есть. На вопрос, хватает ли пожарным денег, ответил, что Березовскому их тоже не хватает.
Он решительно отбивал мои попытки заглянуть внутрь пожарного мироустройства и предъявлял только его парадный фасад. “Не бывает, чтоб все было хорошо, — в конце концов сказала я. — Поэтому вы все-таки придумайте какой-нибудь маленький недостаток, который хотелось бы исправить”.
Пока Андрей Владимирович придумывал недостатки, я рассматривала настенное оформление части. На одном стенде висел график административно-хозяйственных работ. В нем досконально расписывались все хозяйственные мероприятия: типа что надо мыть, когда, как и какой тряпкой.
Меня заинтриговал пункт “Промывание канализации с комнаты приема пищи”, который предписывалось исполнять каждую пятницу месяца. Я решительно не могла представить, как должно выглядеть такое промывание.
Канализация в пожарной части № 1 является, похоже, больным местом. Когда я там была, пожарные как раз устраняли прорыв — причем своими силами. Ждать, пока приедут специальные службы, они не желали, поэтому искали у себя какие-то лишние трубы, чтоб заменить ими прохудившиеся участки.
Пожарные — на все руки мастера. Это действительно так.
Их служба непредсказуема. Как объяснил Андрей Владимирович, иногда случается по 15 пожаров в день, а иногда — ни одного выезда за неделю. Чтобы не бездельничать в свободное от пожаров время, они постоянно ремонтируют технику, чинят канализацию, скребут углы и меняют постельное белье, добиваясь идеального порядка.
Нет ни одного закутка, который был бы упущен из поля зрения. “Уборка паутины во всех труднодоступных помещениях части каждую субботу месяца”, — гласил последний пункт графика хозяйственных работ. Обычно паутину убирают 2–3 раза в год. Чаще не надо. А здесь — каждую субботу!”Быстро же они зарастают”, — подумала я, но тут Андрей Владимирович заговорил про недостатки, которые надо исправить.
Уличные пробки — вот главный недостаток, мешающий работать рязанским пожарным! Уличные пробки и несознательные граждане, не желающие пропускать пожарные машины вперед. А все остальное в рязанской пожарной части № 1 хорошо и даже прекрасно.
Непрозрачное бытие
В пожарной части № 11 прекрасного оказалось гораздо меньше.
Эта часть обслуживает секретный объект — приборный завод. Задача: следить, чтоб на заводе ничего не загорелось, а если загорится, быстро потушить. Помимо этого пожарные выезжают и на городские пожары, когда там требуется помощь.
Здесь начальство от беседы со мной самоустранилось. На все вопросы отвечали бойцы — самые младшие рядовые сотрудники. Они сразу сказали, что их уже неделю пугают страшным журналистом, попросили редакционное удостоверение и удивились, что я приехала без провожатых из управления.
Разговаривать с бойцами было проще, чем с замначальника 1-й части. Они сразу назвали главный недостаток их службы — отсутствие жилья и маленькая зарплата.
Половина бойцов — из области. У них семьи, дети, но в Рязани им жить негде. Есть какая-то очередь на квартиры, но она только удлиняется, а подходящего служебного жилья им не предлагают, поэтому приходится снимать квартиру, что стоит порядка 10 тысяч в месяц. На поднаем жилья им платят 3600, а зарплата — 13 тысяч. Так что на жизнь денег остается крайне мало, тем более если жены не работают, а сидят с маленькими детьми.
Интересно, что сама часть находится в одном здании с общежитием приборного завода. Над нею — три этажа служебных квартир. Пожарные там тоже живут, но не рядовые, а “полковники”, как с завистью сказали бойцы.
Вероятно, из-за соседства с общежитием порядки в части довольно свободные. Ворота открыты настежь. Приезжают и уезжают какие-то машины. Ходят взад-вперед раскайфованные граждане, одетые не по форме. Пока мы разговаривали, один товарищ прошел в трусах. Другой приехал с голым торсом.
Со стороны такая домашняя обстановка выглядела немного странно — особенно на фоне строгостей пожарной части № 1. Техники здесь тоже оказалось меньше: одна 28-летняя машина для работы в лесу и две машины для города. В резерве та, что с 95-го года, а основная — совсем новая, 2010 года выпуска, на базе Isuzu. “Пришла и сразу сломалась, — сказали бойцы. — Но это у нас автопром такой”.
Прошлым летом, как и все рязанские пожарные, они тоже работали на лесных пожарах, жили в чистом поле, пока не наладили лагерь, питались сухпаем, но работали самоотверженно. Правда, премии, которыми их потом поощрили, разочаровали. Дали по двадцать тысяч. Они рассчитывали на большее.
У всех пожарных частей Подмосковья и Рязани, где я побывала в последний месяц, есть общая черта — абсолютная непрозрачность кадровых и финансовых вопросов для низшего состава. Из-за этого у бойцов рождается множество подозрений в злоупотреблениях начальства. В одной части, например, мне сказали, что им по штату положена уборщица, и кто-то даже видел ее фамилию в расчетной ведомости, но сама она никогда не появляется. Видимо, на ее место оформлена “мертвая душа”, а зарплату забирает начальство.
Так оно или не так — проверить невозможно. В результате часть полнится слухами.
С премиями — та же беда. Часть получает сколько-то денег на премии, а делит их начальство, и кому какие суммы остаются — никто не знает. “Один наш сотрудник брал в бухгалтерии справку о зарплате, чтоб взять кредит в банке, — рассказали бойцы. — Ему дали справку, что в декабре он получил 120 тысяч. Это как такое возможно при 13 тысячах оклада?! “
Я не знаю, как такое возможно. Вполне вероятно, бойцы что-то напутали. Но сам факт подобных разговоров говорит, что отношения между начальством и низшим составом строятся на нездоровой основе.
Если бухгалтерия непрозрачна, профсоюз разогнан и работники не имеют достоверной информации, они всегда будут думать, что начальство расхищает средства.
Их дети на Новый год не получили подарков, хотя раньше им дарили кульки с конфетами. “Почему? — думают бойцы и находят ответ: — Потому что подарочные деньги ушли начальникам”.
На самом деле деньги на подарки в этом году, возможно, и не выделялись. Но бойцы не могут этого знать. Информация о финансировании для них недоступна.
Они не знают, почему им надо стирать за свой счет пожарную форму, хотя раньше на стирку всегда выделялись деньги. Не понимают, почему их постоянно используют как разнорабочих, хотя при поступлении на службу все проходили строжайший отбор по физическим и интеллектуальным данным. Их озадачивает количество родственников среди руководства. Короче, у них много вопросов.
Почему нельзя им на них ответить?
Это еще один безответный вопрос.
Газовая камера своими руками
Младший персонал всегда больше сосредоточен на личных проблемах, а начальство — на общих.
У начальника пожарной части № 45 Виктора Анатольевича Бирюкова список общих проблем начинается с развала колхозов. Пока были колхозы, Старожиловский район не зарастал бурьяном, и люди косили траву, а не жгли, как сейчас.
Старожилово находится в 54 км от Рязани. 45-я часть обслуживает весь район — 111 населенных пунктов, включая брошенные деревни, так что летом “на траву” здесь выезжают почти каждый день.
Кроме борьбы с огнем старожиловские пожарные исполняют функции спасателей, поскольку специальной спасательной службы в районе нет. Ездят на ДТП, когда из смятых в лепешку машин надо доставать людей. Убирают упавшие деревья. Подвозят воду в деревни, если пересыхают колодцы.
45-я часть — областного подчинения. Ее финансируют местные власти, поэтому здесь нет такого обеспечения, как в федеральных частях, куда приходит и новая техника, и хорошая форма, и поощрения. В Старожилове все гораздо беднее. Одна машина 81-го года и три — конца 90-х.
“Мы ими довольны. Новой техники не надо”, — отрезал Виктор Анатольевич в ответ на мое сочувствие по поводу изношенного технопарка. Я выразила сомнение в его искренности. Чтоб доказать свою правоту, он повел меня в гараж.
Кабинет Бирюкова, где мы беседовали, находится на втором этаже. Спускаться надо по опасной лестнице с редкими продавленными ступенями. Я предположила, что ее пора обновить, но Виктор Анатольевич отмел идею, объяснив, что лестница — это вообще излишество, пожарным положено съезжать по шесту.
Двор части на первый взгляд напоминал кладбище автомобилей. На самом же деле это был склад запчастей.
Из старой списанной техники в части собираются конструкции спасательного назначения. С виду довольно жуткие, но зато могучие. Один такой монстр с огромной лебедкой стоял уже готовый. Другой еще был в работе: на ходовую часть старого грузовика планировалось приладить кабину старой “Волги” и пассажирский салон автобуса середины прошлого века, чтобы в итоге получился спасательный вездеход небывалой проходимости.
Кузов, снятый с грузовика, валялся рядом с сараюшкой неясного предназначения. На стене сараюшки красовался зеленый плакат со словами “Ничто так не истощает и не разрушает человека, как продолжительное физическое бездействие”. Ниже шла подпись “Аристотель”.
— Здорово, — похвалила я. — Сами придумали?
— Нет, — признался Виктор Анатольевич. — Это у нас одна больница горела. Я там увидел, и мне понравилось.
В 1-й пожарной части сотрудникам не дают разрушаться, занимая их уборкой паутины. В 45-й другой подход: здесь борются с физическим бездействием, совершенствуя старую технику и создавая из хлама новую.
В ходе экскурсии по гаражу стало понятно, почему Бирюкову не нужны новые машины. Те, что есть у части сейчас, приспособлены для конкретных старожиловских реалий — и этим они ценны.
Все машины оборудованы мотопомпами. Виктор Анатольевич с гордостью рассказал, как убедил в 2007 году местные власти их закупить. “Каждый населенный пункт в районе стоит у воды. Мы приезжаем на пожар, начинаем тушить, а один боец в это время бежит с помпой к водоему, устанавливает, разматывает пожарные рукава и налаживает бесперебойную подачу воды в цистерну. И нам не надо прерываться с тушением, когда закончится запас воды, и ехать заправляться! “
Одну машину в части переоборудовали так, чтоб она могла одновременно ездить и поливать водой горящую траву. Другую смастерили сами из старого молоковоза. “На все ушло 50 тысяч рублей! — похвалился Бирюков. — Где вы за такие деньги купите пожарную машину? “
Автомобиль первой помощи здесь тоже самодельный — “уазик” с прицепом. В центре прицепа установлена цистерна с водой на полтонны, а по бокам — хранилища для инструментов. Топор, пила, домкраты, резцы — там все, что может понадобиться на пожаре.
Поскольку Бирюков не только начальник пожарной части, но и депутат, председатель райсовета, ему иногда удается добиваться от местной власти каких-то денег. Сейчас он бьется за генератор мачтового освещения. Трассы в районе не освещаются, а в темноте выковыривать из железа людей, пострадавших в ДТП, не очень удобно.
На прощание он показал газовую камеру, которую здесь тоже сделали сами. Высокий ржавый цилиндр с потолком и полом. В полу — слив для воды. Сбоку — разъем для пожарного рукава. Рукав соединяется с выхлопной трубой грузовика, у грузовика включается двигатель, и камера наполняется угарным газом. Туда заходит пожарный в маске, с кислородным баллоном на спине и льет на стены воду из брандспойта. “Тренируемся работать в реальных условиях, когда темно и дышать нечем”, — объяснил Бирюков.
В прошлом году один пожарный Старожиловской части натренировался так, что спас из огня человека. Зашел в горящий дом один, хотя одному не положено, нашел в дыму задыхающегося гражданина и вытащил. “Я послал документы на поощрение, — мимоходом заметил Бирюков. — Но они где-то затерялись, конечно”.
Опять все хорошо, прекрасная маркиза
Пожарная часть № 12 была последней в моем путешествии по Рязани. Здесь почему-то решили, что я не журналист, а проверяющий, и всячески старались вывести меня на чистую воду. Переспрашивали фамилию, куда-то звонили, ждали разрешения генерала, требовали документы.
Я терпеливо стояла под дверью. Поднялся адский ветер, стемнело, надвигалась гроза, гремел гром, но войти в часть мне позволили, только когда хлынул ливень.
Начальник отряда Виталий Николаевич, внимательно изучив мое удостоверение, обрадованно воскликнул: “Вы сказали, что вы Зоя! А здесь написано Юлия”.
Я не говорила ему, что я Зоя. Зачем мне называть себя другим именем? Он, видно, ослышался. Но откуда такая шизофреническая бдительность? Он что, решил, я Зоя Космодемьянская, пришла поджигать фашистскую конюшню?
Мне стало грустно. В журналистах здесь видели врагов, а вовсе не представителей граждан, которые своими налогами содержат пожарную часть № 12 и имеют полное право знать, как там идут дела.
Впрочем, про дела мне в конце концов тоже все-таки рассказали. Дела в 12-й части идут, разумеется, очень хорошо. Как и 1-я часть, она в этом году получила новый “КамАЗ” с компьютерным управлением “Розенбауэр”. Для лесоторфяных пожаров подготовлена полноприводная машина — другой “КамАЗ” с цистерной на 5 тонн, которая раньше стояла в расчете. Эксклюзивное оборудование — 50-метровая лестница, самая длинная в городе.
Часть полностью укомплектована, вакансий нет. Я спросила Виталия Николаевича, какой оклад у самого низкооплачиваемого сотрудника. Он ответил, что не знает, дав тоном понять, что такие мелочи его не интересуют.
Начальник отряда не назвал ни одного узкого, проблемного места пожарной службы. Я привела в пример 1-ю часть, где хотя бы придумали уличные пробки. Но Виталий Николаевич был тверд и не выдал ни одного недостатка.
Делать мне в Рязани больше было нечего. Я сказала, что отбываю в Москву. Руководитель пресс-службы Рязанского ГУ МЧС Дмитрий Гавриков, подъехавший в 12-ю часть помогать отвечать на вопросы корреспондента, выдохнул с облегчением и поинтересовался, как, на мой взгляд, выглядят рязанские пожарные по сравнению с другими частями. Я сказала, что они выглядят отлично.
На самом деле оно так и есть. В трех частях из четырех, которые я видела, в этом году обновлен автопарк. У них просторные, отремонтированные помещения. Для лесных пожаров подготовлена техника, проводятся соответствующие учения, и ясно, что такого отчаяния, как в прошлом году, уже не будет.
Тревожит только, что у них совсем нет недостатков, и им ничего не хочется исправить в своей службе.
Когда прекрасную маркизу так настойчиво убеждают, что все прекрасно, мне всегда вспоминается продолжение этой песенки. Милое такое продолжение, и к тому же вписывается в пожарную тему. “Все хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у вас дела. Но вам судьба, как видно, из каприза еще сюрприз преподнесла. Сгорел ваш дом с конюшней вместе, когда пылало все поместье”.
P. S. По пути из Рязани в Москву я заехала в подмосковные части, о которых наша газета писала в начале июня. Как рассказали пожарные, за откровения с корреспондентом досталось и тем, кто беседовал, и тем, кто молчал, и тем, кто даже не был в тот день на дежурстве. И младшим, и старшим, и средним. ГУ МЧС по Московской области было в бешенстве и “вставило всем”.
