На этапе предварительного следствия против Григорьева была направлена вся “тяжелая артиллерия” Следственного комитета по Московской области. Расследование проводилось областным отделом по расследованию особо важных дел ГСУ СК. Даже большинство дел об убийствах находятся в производстве нижестоящих территориальных подразделений СК. И этот факт косвенно указывает на “заказной” характер рассмотрения дела. Во время допросов при возникновении любой спорной ситуации следователь Андрей Малютин каждый раз прямо говорил, что ему необходимо посоветоваться с руководством, и, попросив Григорьева подождать, шел к своему руководителю.
Однако, несмотря на все “старания” профессионалов, в ходе судебного состязательного процесса над Григорьевым на глазах у присутствующих сконструированная предварительным следствием версия происшествия полностью разрушилась, потому что показания “потерпевших” не нашли своего подтверждения. Они были опровергнуты рядом доказательств: заключениями экспертов, детализацией телефонных переговоров, многочисленными свидетелями и т.п. Следователем и гособвинителем полностью проигнорирован один из фундаментальных принципов презумпции невиновности — все неустранимые сомнения должны трактоваться в пользу подсудимого со стороны лица, привлекающего к уголовной ответственности.
Стреляную лису, гильзы и ружье, изъятые милиционерами на месте происшествия, а также позже найденную убитую беременную косулю никуда не спрячешь. Троих свидетелей, которые видели группу на снегоходах с ружьями, в мешке не утаишь. Кстати, этой группе браконьеров в принципе трудно было проехать незамеченной.
После судебного заседания вместе с охотинспектором мы проехали на место происшествия в район воспроизводственного участка №2 у деревни Потлово. Оно прекрасно просматривается со всех сторон. А в тот день, 6 февраля 2010 года, в указанном месте Григорьев оказался не случайно. Во время запланированного рейда, согласованного с руководством ГУ “Мособлохотуправление” и представителями территориального ОВД, ему поступил звонок от егеря Макарова (4-й свидетель). Макаров сообщил, что в известном месте перемещаются люди на снегоходах и слышны выстрелы. То есть имеются все признаки браконьерской охоты. В ходе проверки этого сообщения и получили продолжение уже известные дальнейшие события.
В процессе прений заключительная речь гособвинителя на фоне выступления стороны защиты выглядела совершенно неубедительной. Заместитель прокурора Зарайского района Копейкин часто употреблял выражения “невозможно не увидеть”, “остается только догадываться”, “могли догадываться”, “можно предположить”. Из судебной практики известно: использование подобных слов в речи указывает по меньшей мере на слабость позиции выступающего, а также на отсутствие реальных доказательств вины подсудимого. Сторона обвинения так и не смогла предоставить необходимые доказательства вины Григорьева, кроме слов “потерпевших”.
После прений гособвинитель просил признать Григорьева виновным и назначить наказание в виде 3 лет лишения свободы условно. Сторона защиты, естественно, настаивала на оправдательном приговоре, так как уверена: Григорьев действовал полностью в соответствии со своими должностными инструкциями и нормативными актами, которые регулируют применение оружия. Произведение охотинспектором одного выстрела вверх для подачи сигнала бедствия и вызова помощи не образует состава преступления. Угрозы для окружающих он не создавал.
Когда судья Анатолий Бирюков произнес последнюю фразу: “Приговор будет оглашен 17 марта… Суд удаляется в совещательную комнату”, в воздухе повисло ожидание.
А за окном здания суда шумела толпа митингующих и дружно скандировала: “Требуем справедливого суда!”, “Не дадим в обиду честного охотоведа”, “Судья, суди, да не засуживай”.
По мнению специалистов, рассматривающий дело судья Анатолий Бирюков — грамотный, вызывающий уважение профессионал. Кстати, знающий толк и в охоте, потому что сам охотник.
* * *
В уголовном деле в отношении Андрея Григорьева очень ярко проявились все те пороки, которыми страдают система правоохранительных органов и судебная система России. Фактически постоянно происходит частичная подмена предварительным следствием судебного, что негативно сказывается на качестве как одного, так и другого. И в этих условиях судья оказывается своеобразным заложником следователя и уже принятых на досудебной стадии процессуальных решений.
Накануне вынесения Андрею Григорьеву приговора мы задались вопросом: насколько реально осуществление в городском Зарайском суде подлинного правосудия — вынесение охотинспектору оправдательного приговора? Вот мнения экспертов.
Александр РОМАНОВ, юрисконсульт по гражданским и правовым вопросам:
— У меня есть две версии, почему суд взял тайм-аут перед вынесением приговора. Первая — судья с кем-то будет согласовывать свое решение, поэтому осторожничает. Потому что последнее заседание, посвященное в основном прениям, вышло за рамки классического сценария. Гособвинитель выступил крайне неубедительно, создалось впечатление, что и сам он не верит в то, что произносит.
Вторая версия — судья не решился вынести обвинительный приговор в присутствии большого числа сторонников охотинспектора и митингующих у здания суда. Он решил “сбить волну” и отложить вынесение приговора, возможно, на более благоприятный день.
Шансы на то, что Андрей Григорьев будет реабилитирован, конечно, остаются. Правда, они минимальны. К сожалению, судья является заложником поступившего к нему уголовного дела. Он относительно свободен в вопросах квалификации деяния по конкретной статье Уголовного кодекса, в назначении вида и размера наказания. Вместе с тем при решении самого главного и принципиального вопроса — виновен либо невиновен подсудимый — суд связан по рукам и ногам.
В нашем случае судья, наверное, объявит Григорьева виновным и назначит ему наказание в виде года лишения свободы условно, а про себя добавит: “Я сделал все возможное”.
Владимир ЖЕРЕБЕНКОВ, председатель президиума Межрегиональной коллегии адвокатов:
— Госструктура никогда не признает своей ошибки. Она будет до конца глупо и тупо отстаивать свою позицию. И все вокруг будут это понимать, но ничего сделать не смогут. Пока дело не направили в суд, надежда на оправдание у человека остается. Когда оно уже в суде — ситуация кардинально меняется.
Григорьев в последнем слове не признал своей вины, ему аплодировали люди за эту принципиальную позицию. Судья, возможно, тоже в душе аплодировал, но… думаю, он не решится противостоять сложившейся системе и оправдать охотоведа. По официальной статистике, число оправдательных приговоров в судах в последние годы составляет всего около 1% от общего количества рассмотренных дел. При этом, по оценкам некоторых специалистов, в Российской империи этот показатель в среднем составлял 25% и даже во времена сталинских репрессий доходил до 10%. Вот такая безрадостная статистика на сегодняшний день.
Алексей ВАЛЯЕВ, защитник охотоведа:
— Я полностью уверен в невиновности своего подзащитного. Фамилии руководителей подразделений правоохранительных органов, к которым мы обращались в процессе ведения следствия, стали появляться в прессе. Заместитель прокурора Московской области Сергей Рюмшин не глядя подписал обвинительный приговор Андрею Григорьеву. В марте он отменил постановление о возбуждении дела по факту передачи двух гектаров под строительство дач для сотрудников областного ГУВД и прокуратуры. Прокурор Московской области Александр Мохов временно отстранен от должности. Я понимаю, что дело не в людях, а в сложившейся порочной правоохранительной системе. Все эти люди — винтики этой системы. И она уже зашаталась! Когда-то же надо ее ломать! Потому что ее работа нарушает гражданские права человека. Понимаете, страдает человек, тот самый человек, чьи права и свободы являются высшей ценностью по Конституции РФ.
Не должно прекращение уголовного дела по реабилитирующим основаниям, как и вынесение оправдательного приговора, считаться браком в работе! Зачем такая работа нужна, если она гробит честного и порядочного гражданина?! Андрей Григорьев — обычный человек, такой же, как и все мы. Он попал под пресс следственной машины, когда столкнулся с весьма “непростыми охотниками”. Его дальнейшая судьба волнует каждого. Ведь любой из нас может столкнуться на дороге с “непростыми водителями”, “непростыми пешеходами”. Но перед законом все равны. Гарантом этого должен являться суд. От правосудия зависит общественный порядок. Поэтому по праву место судей — в первом ряду общественной иерархии.
Я очень надеюсь, что судья Анатолий Бирюков совершит ПОСТУПОК — примет принципиальное решение и оправдает Андрея Григорьева. Ни один человек, совершивший достойный поступок, никогда не получил в награду меньше, чем отдал. По крайней мере — уважение людей очень дорогого стоит!
* * *
После судебного процесса мы с Андреем заехали навестить его родителей Владимира Ивановича и Маргариту Николаевну, обитающих на одной из тихих улочек Зарайска. Они крайне болезненно переживают за сына. Весь прошлый год прошел в болезнях и беспокойстве.
— Андрей — честный и принципиальный человек, врать не приучен. Я верю, что справедливость в его деле будет восстановлена, — сказала мне Маргарита Николаевна и расплакалась. Нервы не железные, да и здоровье давно подвело. Владимир Иванович — инвалид, свои переживания по-мужски тяжело переносит в себе.
В Зарайске мне рассказали, что “потерпевшим” изрядно поднадоела вся эта история. Многим из них широкая огласка событий 6 февраля 2010 года ударила по самолюбию и, скорее всего, “потрепала” репутацию. Так вот, пользуясь случаем, еще раз напомню читателям фамилии тех, кого задержал во время браконьерской вылазки в феврале прошлого года ведущий охотовед Зарайского района Андрей Григорьев. Это Королев Андрей Сергеевич, Королева Ольга Викторовна, Мустаев Сергей Владимирович, Андросов Андрей Анатольевич, Надеин Евгений Сергеевич. В деле фигурирует и неизвестно откуда взявшийся Карпеенков Дмитрий Викторович, но оставим этот факт на его совести.
По мнению абсолютного большинства специалистов, с которыми мы общались, вынесение оправдательного приговора Григорьеву будет являться только половиной дела. Чтобы полностью восстановить справедливость, указанные выше люди должны быть привлечены к уголовной ответственности и понести заслуженное наказание за участие в браконьерской охоте, нанесенный природе ущерб, нападение на должностное лицо, а также дачу ложных показаний.
