Мы живем в пресловутом Центральном округе. И мой ближайший магазин — “Азбука вкуса” — не самый дешевый в этом мире. И то до него — две троллейбусные остановки. Магазинов шаговой доступности нет и в природе, и я не знаю, куда ходят единичные московские старушки, которые повидали на своем веку столько, что жаловаться на такие мелочи считают выше своего достоинства. Возле нашего дома еще вчера было четыре цветочных ларька, и я выскочила было по привычке купить вместо букета здоровенный горшок для зимнего сада нашей подруги (сада еще нет, но я хотела положить ему начало и месяц приглядывалась к ценам) — и вдруг на месте, где ларек стоял час назад, не обнаружила ничего, кроме асфальта. А нам ведь еще и земля для кактуса была нужна. Кактус живет в нашем доме со дня моего рождения, и я таскаю его из дома в дом, как героиня знаменитого французского фильма, которая не расставалась со своим растением, даже когда за ее спиной взрывали квартиру, где они жили.
Мой кактус вдруг расцвел — и я прочитала, что так бывает, когда этому растению создают НЕВЫНОСИМЫЕ УСЛОВИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ. Как бы мне хотелось, чтобы этот принцип начал как-то влиять и на нашу жизнь.
Быстрота реакции чиновников на снятие двух начальников потрясла не только меня... В паспортном столе, где я в третий раз меняла справку для приватизации квартиры и заметила, что им-то бы надо уже знать, как она должна выглядеть, усталая женщина сказала, что я не представляю, какое количество вариантов имеет эта справка. А справка знаете какая? Когда и почему я поменяла свой паспорт. Один раз: потому что однажды мы всей страной переехали из СССР в Российскую Федерацию.
Я вспомнила свою несчастную сестренку, которая пять лет билась в Голландии за восстановление своего российского гражданства. Она пропустила момент, когда государство изменило название, потому что ее муж влюбился — кризис среднего возраста, — начал делить ложки и вилки и она погрязла в судебных разборках. А тут тяжело заболела ее мать. И она поняла, что с паспортом нелады... А надо срочно домой. Но восстановить российское гражданство ей мешало отсутствие ровно одной справки. Консульство потребовало у нее свидетельство того, что она никогда не отказывалась от российского гражданства. Куда бы вы, люди милые, обратились за такой бумажкой?
Мы с ней с того самого дня мечтаем расцвести, как тот кактус. Печальная женщина в паспортном столе сказала, что график их работы тоже резко изменился. Да, нужно теперь приходить к восьми. Ну, встану я, приеду, говорила она. Но кто приедет в это время ко мне? В основном за справками люди прибегали ПОСЛЕ работы. Но если она начинает работать в восемь утра, то, сами понимаете, вечер исчезает из ее рабочего графика. А все (не знаю точно кто, я не в состоянии оценить их умственные способности) услышали из уст нового мэра только слово “УТРО”. Включить соображалку людям, разъезжающим по улицам с мигалками, видимо, не дано.
Я искренне наслаждаюсь происходящим. Любой театр абсурда отдыхает, когда видишь утром, что негде купить хлеб, колбасу по прямым поставкам — по крайней мере так обещала каждый день до позавчера женщина с мегафоном у дверей колбасного ларька, — с какой стремительной скоростью это все исчезло.
В стране, где самые насущные законы пылятся годами на столах у слуг народа, такие скорости, казалось, просто невозможны. А значит, все-таки могут! Когда под ними загорается начальственный стул!
Надо обратить внимание на этот фактор. Если для кого-то невыносимые условия существования — отсутствие возможности купить утром свежий хлеб, то для другого — это лишиться возможности халявы, без которой жизнь, как для кактуса, становится невыносимой. Устройте маленький экзамен чиновникам — спросите, знают ли они, сколько нынче стоит вход в метро? Или как выглядит справка из паспортного стола. А еще спросите: где они покупают утром хлеб и молоко своим детям? У моего дома, когда я переезжала сюда двадцать лет назад, был маленький симпатичный рынок. И я позавидовала сама себе. Сам бог велел в районе трех вокзалов торговать обедневшим старушкам, которым можно жить, только предлагая нам пучки петрушки с огорода да вязаные носки. Но им сюда нынче доступа нет. Хотя асфальта и газонов, на которых гадит местное хулиганье и по пятницам отдыхают с бутылками пива работники окрестных офисов, — в избытке.
Теперь еще и ларьки увезли в неизвестную даль. Мы уже созваниваемся с соседями: куда лучше за продуктами мотаться — в Выхино или в Люберцы? Но мы-то еще без седых волос. А другие? С палочками, на колясках... Какая все-таки высокая цена слова в нашей стране! А мы еще жалуемся — никто нас не слышит. Слышат, да еще как! И не надо апеллировать к самому верху. Все эти мелкие чудеса творят мелкие люди — наши с вами соседи. Иногда это сами мы.
Пока мы этого не поймем, нам придется мириться с невыносимыми условиями существования.
