Владимир Познер был очень удивлен. Помощники написали ему выжимки из предыдущих высказываний БГ, оставалось их лишь зачитать в эфире, а потом спросить про демократию, вообще про политику. Как по нотам: демократия должна быть — и это не обсуждается. Выборы тоже обязательны, без них нет демократии. Голосовать необходимо, иначе какие же это выборы.
У Познера дважды два, конечно же, четыре. У Гребенщикова — бесконечность. Потому что для него есть вещи гораздо более важные.
“Зачем вы встречались с президентом Медведевым?” — этим острым вопросом Познер хотел окончательно добить поэта. “Мне было интересно, это же просто служащие. Для меня люди из власти ничем не отличаются от дворников, учителей… Я иду к тем, к кому хочу”. Опять у Владимира Владимировича ничего не вышло.
Интервью с творцами — особый случай. Они даже могут совершенно не соответствовать тому, о чем пишут. Не обязаны. Как-то в “Школу злословия” Дуня Смирнова (сценарист) и Татьяна Толстая (писатель) пригласили Диану Арбенину. Потому что им очень нравились ее песни. Такие все из себя интеллектуальные, загадочные. Но Диана вдруг оказалась не очень образованной, односложно говорящей девушкой — “да, нет, не знаю…” Ведущие тут же принялись ее обучать уму-разуму, прессовать по полной программе, носики задирать, свысока смотреть. И сделались банальными тетками. Потому что не поняли поэта, не раскусили. Человек может быть как угодно косноязычен, недочитав, может быть, каких-то важных книжек, но всю глубину свою, гениальность достанет из себя, из собственного подсознания. А в односложности ответов была лишь точность формулировок. Надо ее только понять, почувствовать.
…В заключение Владимир Познер перешел к своему любимому Марселю Прусту и главному, как ему казалось, вопросу: “Если вы окажетесь перед Богом, что ему скажете?” Это всегда было у ведущего в самом конце, на засыпку. “А мы всегда перед Богом, каждый миг, каждую секунду. Зачем же для этого ждать смерти?”.
Атеист Владимир Познер чуть не открыл рот от удивления. Он, кажется, так до конца и не понял, с кем разговаривал. А Поэт лишь смотрел на Познера. И радовался жизни.
