Как потрогать то, чего нет
Дмитрий Александрович встретил меня в своем кабинете с... безменом в руках. “Я тут как раз ранец школьный взвешиваю... — говорит. — Вы только посмотрите, китайские портфели, без учебников и тетрадок, тянут на килограмм-полтора. Пусть они красивее, но просто неподъемны! Нарушают все медицинские нормы.
— А сколько должны весить ранцы?
— По данным Всемирной ассоциации здравоохранения, портфель первоклашки не должен превышать 850 граммов. Но и это, по нашему мнению, многовато. Вы посмотрите на бедных детей — с каким грузом за плечами им приходится каждый день ходить в школу! Вместе с учебниками и сменной обувью даже 900-граммовый портфель тянет на 3—4 кг. Года три назад мы в комитете задались вопросом: зачем нам утяжеленная продукция из Китая, когда в России существует свой ЦНИИ кожевенной промышленности, который может разработать облегченные, правильные ранцы для первоклассников? Просто их надо к этому подтолкнуть, найти средства на разработку, а потом на промышленное производство.
— Чем вы и занялись?
— Да, и сегодня можем с гордостью представить вам новейшие ранцы, портфели и рюкзаки массой от 350 до 750 граммов.
Или вот другой пример. Задумались как-то столичные власти о том, что школьники Москвы ничего не знают о нанотехнологиях. Чтобы исправить эту оплошность в организации образовательного процесса, обратились за идеей к ученым. Придумайте, говорят, нечто такое, чтобы было наглядно, доступно и даже можно было потрогать. Только не повторяйте грустный опыт с распространением компьютеров, когда эти диковинки появились в одной-двух школах, а остальные еще десятилетиями ждали знакомства с ПК.
— Сложная задача, особенно насчет “потрогать нано”, которое без усиленного микроскопа-то не увидишь.
— Да, мы должны были рассказать доступно о сложном, и, я считаю, нам это удалось. Вот, к примеру, как вы представляете себе наноразмер?
— Ну, это частица размером 10 в минус девятой степени метра...
— Нет, представьте размер нано в видимом диапазоне. Что? Не можете? А ведь здесь нет ничего сложного — это отношение диаметра глазного яблока к диаметру Земли. Оно меньше нашей планеты именно в 10 в минус девятой степени раз. Вот таким доступным образом была составлена презентация нового раздела науки для школьников — все на примерах и ярких образах. А для того чтобы с ней можно было познакомить почти все школы Москвы, мы поместили “кабинет нанотехнологии” в огромный фургон и назвали его “Нанотраком”. Внутри этой машины, которая объехала пол-Москвы, были размещены лабораторные столы, микроскоп, образцы изделий с нанопокрытием. Это для тех, кому до сих пор не понятно, как нано можно потрогать.
Прибор, который не любит крови
— Вы всегда делаете заказы ученым в зависимости от потребностей города или бывает, что авторы ноу-хау сами приходят к вам со своими предложениями?
— Бывает по-всякому. Иногда мы сами откапываем очень старые, но очень полезные разработки наших ученых. Их институты в 90-е годы разогнали, у многих не стало средств к существованию, но осталось главное богатство — светлые головы. Вот, к примеру, ранозаживляющий крем был создан еще в 1966 году. Однако, несмотря на его уникальность, ожоговые, гнойные и трофические язвы заживали с ним в несколько раз быстрее, чем с традиционными мазями, — работа пылилась на полке.
— А какие разработки уже дают хорошую отдачу?
— За последние 3 года реализовано позиций 130—140. Всем известные снеготаялки, например, уже существенно сокращают перевозку снега на пункты сбора.
Могу также представить аппарат, который без всяких шоков лечит заикание. Его создал человек, который произносил по 2 слова в минуту. Сейчас он говорит, как диктор телевидения.
— В чем же принцип его работы?
— Человек обычно не слышит себя, когда говорит, поэтому не может контролировать речь. А с помощью этого аппарата — слышит и сразу корректирует.
Еще можно упоминуть установку для бескровного удаления опухоли печени, почек и геморроидальных узлов, которая была внедрена в позапрошлом году. По поводу нее уже обратились венесуэльские медики.
— Как действует установка?
— В двух лазерах — один режет, а другой коагулирует кровь, то есть останавливает ее, спасая человека от большой кровопотери. Раньше многие операции на печени заканчивались летальным исходом только по этой причине.
Лазерный хирургический комплекс, разработанный сотрудниками Института общей физики им. Прохорова, уже успешно прошел все доклинические и клинические испытания. 184 операции проведено с ним с положительным эффектом, два десятка из которых были связаны с онкологическими диагнозами.
Почему в Москве не строят деревянные дома
— Как вам вообще удается в нашем бюрократическом государстве продвигать разработки?
— Мы имеем четкую цель — внедрение инновации в жизнь. Если имеющиеся у нас 5 докторов наук с помощью специально созываемого научно-технического совета (в который входит еще около 20 докторов) решат, что проект стоящий, — значит, мы начинаем активно работать. Нередко мы идем на риск — проект может оказаться провальным (так бывает примерно в 6 процентах случаев). Но только так можно двигать науку вперед.
— Эффективность такого подхода, кажется, уже доказана американцами в Силиконовой долине. Там очень много профинансированных малых фирм “сдуваются” через несколько месяцев работы. Но среди сотен идей попадаются иногда такие “алмазы”, которые окупают потом инвесторам все риски и выброшенные на ветер деньги. Получается, что вы работаете по тому же принципу?
— Мы пытаемся работать правильно, но, к сожалению, с нашими законами иногда это невозможно.
— С какими? Приведите в качестве примера хотя бы один такой закон.
— Самый основной тормоз — это 94-й федеральный закон о правилах проведения закупок для государственных и муниципальных нужд. В нем до сих пор смешаны воедино ложки, картошка и инновации. То есть при закупке всего этого ответственные лица должны всегда выбирать то, что подешевле. Нашим чиновникам никак не втолковать, что инновации — это не картошка, они заведомо вначале стоят дороже, чем серийная продукция, но уже в самый кратчайший срок начинают приносить большую прибыль.
Вот простой пример — вы сейчас сидите под инновацией (в кабинете Рототаева установлена светодиодная лампа. — Авт.) Эта лампа потребляет электроэнергии в 10 раз меньше, чем люминесцентная. К тому же она не моргает, как люминесцентная, создавая помехи вашему зрению, и даже повышает работоспособность, как заключили недавно российские врачи. Так что же мешает ее продвижению на рынке?
Во-первых, старые санитарные нормы, последний раз обновлявшиеся в 40-е годы, когда и светодиодов-то еще не было. Во-вторых, тот самый 94-й закон, который обязывает закупать из двух видов ламп более дешевые люминесцентные. Которые стоят по 1800 рублей за блок (светодиодные обойдутся в 3 тысячи).
В общем, отношение к науке у наших чиновников осталось таким же, каким оно было у Ивана Грозного. Помните, в фильме “Иван Васильевич меняет профессию” главный герой рассуждает: “...Был у меня один такой дьяк — решил полетать, крылья себе приделал, ну я посадил его на бочку с порохом — пускай летает”.
— Подождите, но ведь те же чиновники на каждом углу только и говорят, что о модернизации и инновациях?
— Говорить можно все, но, как выясняется, реально работать никто не хочет. Вот приведу еще один ярчайший пример. Как вы думаете, можно в Москве построить деревянный многоэтажный дом?
— Я не ослышалась? Кто в нем жить-то будет, ведь он пожароопасен.
— Есть проект несгораемого деревянного дома, который к тому же еще и очень дешево стоит. Его квадратный метр в 10 раз дешевле, чем стоимость квадратного метра обычного дома. Это же готовое решение квартирного вопроса в Москве. В строительном комплексе за проект проголосовали все руками и ногами, но, правда, с небольшой оговорочкой, мол, нет у нас на это соответствующих норм.
— Объясните, почему так происходит? Почему законотворцам, от которых зависит успех благого дела, невыгодно его продвигать? Ведь тогда они заслужили бы почет и уважение москвичей...
— Чиновникам нашим, к сожалению, удобнее работать по старинке, по старым укатанным нормам, без рисков. Поэтому внедрение инноваций идет в нашей стране вопреки всему, уверяю вас — это настоящие галеры. Вот сейчас продвигается проект “Сколково”. А где, спрашивается, все уже имеющиеся у нас наукограды — Пущино, Протвино? Лет 10 назад все льготы с этих городов, как с наукоградов, были сняты, и все ученые разъехались по заграницам. Только отдельные сумасшедшие нет-нет да и появятся в стенах опустевших научных лабораторий. Когда я приезжаю в Протвино, где в свое время не достроили наш российский коллайдер, всего 500 метров не дотянули, я шучу: “Ребята вам бы выпрямить ваш коллайдер — как раз метро до Подольска бы дошло”. Из всех прежних наукоградов, пожалуй, только одна Дубна и держится благодаря международному статусу, который получил в свое время Объединенный институт ядерных исследований. Он и поддерживает весь город.
Как приручить молнию
— Что-то мы все о грустном... Давайте все-таки перейдем к вашим последним проектам.
— Могу даже дать вам примерить одну новинку.
Мой собеседник достает из шкафа какой-то странный ярко-желтый пакет. Оказывается, это спасательный капюшон, предназначенный для бытовых нештатных ситуаций.
— Вот случился, к примеру, пожар в доме, в школе, в метро, — продолжает Рототаев, — возникло сильное задымление, и что раздают людям? Правильно — некоторые общественные организации у нас до сих пор укомплектованы армейскими противогазами. Надень его первокласснику — сразу голова повиснет. А капюшон весит всего 200 граммов. Его защитные функции держатся не менее одного часа.
— А почему вы называете его капюшоном, а не противогазом?
— Потому противогаз в нашем понимании должен защищать не только от простого дыма, но и от газа, к примеру, нервно-паралитического. Такой функции у нашего изделия нет. Да она не очень-то и нужна — пожары в Москве случаются почаще газовых атак.
Натянуть на голову капюшон мне не показалось таким уж легким делом, все-таки потренироваться перед его использованием при ЧС надо будет обязательно. А в остальном все вроде бы прошло нормально, дышала я через специальный резервуар, а на мир смотрела сквозь желтый полиэтилен. Да, окажись такие под рукой у подмосковных погорельцев нынешним летом, многим удалось бы спасти жизнь.
— Ну а что можете выделить из самых революционных разработок?
— Могу рассказать об идее получения электроэнергии из молнии. Один из московских институтов рассчитал, что в облаках над Москвой аккумулируется около миллиона мегаватт электроэнергии. В принципе ее можно было бы добывать и преобразовывать в привычное нам сетевое электричество. Специалисты института создали даже проводник, по которому можно спускать электрические разряды, которые копятся в грозовых облаках, в заданной точке. Но до практического использования данного изобретения еще очень далеко. Дело в том, что разряд кратковременен, его надо успеть аккумулировать, а приборов, способных на это, в наше время еще нет. Обещаю вернуться к вопросу о ловле молний через 2—3 года.
