Напомним, что образец был найден в ноябре 2021 года членами метеоритной экспедиции УрФУ и Казанского федерального университета.
Российские ученые уже не первый год отправляются на поиски метеоритов в Антарктиду. Их влекут сюда участки голубого льда, где каждый найденный камень имеет шанс стать метеоритом.
— Что это за участки голубого льда? — спрашиваю я Гроховского.
— Лед в Антарктиде все время движется, спускается от купола к океану. Как транспортер, он везет в себе все, что нападало на него за много веков. Если на его пути встречаются возвышенности, лед поднимается наверх, навстречу сильным ветрам. В итоге часть льда постепенно испаряется, а точнее – сублимируются, а то, что остается, приобретает прозрачно-голубой, первозданный оттенок (особенно хорошо он виден с самолета). На этом голубом основании видно все, что лед «тащил» в себе, все обнажается. Нередко находки оказываются метеоритами. Мы знаем о таких участках голубого льда давно. А в прошлом году бельгийские ученые составили целую карту таких участков в Антарктиде, где, по их мнению, должны концентрироваться «коллекции» космических «пришельцев». Так вот, на их карте оказались именно те места, куда мы ходим в экспедиции уже несколько лет. И то место, где мы нашли последний камень, тоже было отмечено у них, как место с хорошим потенциалом нахождения метеоритов.
— Кроме метеоритов на голубом льду могут быть и земные образцы. Как вы отличаете «пришельцев?
— Специалисты, которые не первый год ходят в метеоритные экспедиции, умеют это делать. Метеорит должен отличаться по геологическим признакам, по составу минералов. Скажем, отличить его от обычного нашего базальта легко. Но, пожалуй, одним из важнейших признаков является кора плавления — тонкое черное покрытие толщиной 1-2 мм, а внутри – светлая середина. Наша ноябрьская находка была именно такой. Конечно, мы изучили ее химический состав, выяснили, что, как и многие каменные метеориты, она состоит из силикатов – оливина, пироксена, плагиоклаза. Таким составом, кстати, отличаются лунные и марсианские метеориты (их относят к так называемым SNC-метеоритами. — Авт.). Однако в нашем случае мы не можем однозначно отнести метеорит к этой группе. Дело в том, что он отличается от всего, что мы знаем, необычной структурой. В нем минералы, которые мы видим, сочетаются по-новому. Это нельзя увидеть обычным глазом – только в электронный микроскоп. Поэтому нам придется делать еще и изотопный анализ камешка методом масс-спектрометрии для уточнения химического состава. Может, еще окажется, что это не космический, а земной образец, в таком случае мы откроем новую породу.
— То есть пока вы найденный камень не зарегистрировали как метеорит?
— Пока нет. Должны сначала доказать его космическое происхождение.
— Как часто ученые находят новые типы метеоритов?
— Только в прошлом году группа под руководством нашего специалиста Марины Ивановой из ГЕОХИ им. Вернадского нашла такой в чилийской пустыне.
— Сколько дней ваша экспедиция прочесывала голубой лед, чтобы найти претендент на метеорит?
— Полтора дня. Это очень мало, и поэтому мы рады находке, которую совершил Руслан Колунин. В честь него образцу присвоили временное полевое имя — РК21001. Дело в том, что группа планировала находиться на участке дольше, но помешали сначала длительный трехнедельный (!) карантин в Кейптауне, потом, когда уже выбрались на место, – плохая погода. Ветер буквально «складывал» нашу палатку, и потому пришлось завершать работу и возвращаться на станцию, которая находилась в 50 км. Так что пробыли наши участники на месте очень мало, всего сутки с половиной.
— Сколько человек участвовало в экспедиции?
— Шесть человек, включая космонавта Роскосмоса Сергея Кудь-Сверчкова. Мы очень рады тому, что космическое ведомство потихоньку стало обращать на нас внимание. Дело в том, что у американцев метеоритные экспедиции, которые организовывает и финансирует NASA, – постоянно действующие, а мы летаем в Антарктиду от случая к случаю, теряя возможность найти что-то уникальное.
