Сегодня Джон Локк считается одним из величайших философов Англии и мира, мыслителем эпохи Просвещения, известным как «отец либерализма». Но ранее неизвестные мемуары, приписываемые одному из его близких друзей, рисуют иную картину - тщеславного, ленивого и напыщенного человека, который «забавлялся пустяками остроумия», и плагиатора, который «брал у других все, что мог».
Доктор Феликс Вальдманн, преподаватель истории в Кембридже, нашел короткие мемуары в Британской библиотеке, просматривая документы историка XVIII века Томаса Берча, который приобрел множество рукописей у своих современников. Среди них были черновики предисловия к изданию второстепенных работ Локка журналиста-гугенота Пьера де Мезо. Между черновиками Де Мезо были зажаты пять страниц на французском, на которых журналист записал интервью с анонимным «мистером…» о Локке.
Вальдманн описывает это открытие как «святой Грааль» исследований Локка: мемуары не только едко отзываются о характере Локка, но также показывают, что он читал шедевр Томаса Гоббса «Левиафан» 1651 года, произведение, которое в то время было очень спорным, и знакомство с которым всегда отрицал Локк. «Это меняет статус Локка, и я был абсолютно ошеломлен, когда узнал об этом», - сказал Вальдманн,- Это необычайно захватывающе… Я не думаю, что когда-нибудь найду что-нибудь столь же значимое».
В рецензируемой статье, опубликованной в Journal of Modern History , Вальдманн называет анонимным источником Джеймса Тиррелла, близким друга Локка на протяжении десятилетий. Они познакомилась в Оксфорде в 1658 году и переписывалась большую часть своей жизни. Лок оставался в доме Тиррелла в течение нескольких недель, а Тиррелл заботился о многих вещах Локка в период с 1683 по 1689 год, когда философ был сослан в Нидерланды.
Мемуары открываются воспоминаниями о временах Локка в Оксфорде, где, по словам Тиррелла, Локк «совсем не учился; он был ленив и беспечен, забавлялся пустяками остроумия». Локка помнят как человека, который «гордился своей оригинальностью и презирал то, что не мог выдать за свое».
«Эта склонность часто заставляла его с большой церемонией отказываться от некоторых очень распространенных заявлений и напыщенно декламировать некоторые очень тривиальные изречения, - рассказывает Тиррелл Des Maizeaux. «Будучи исполненным хорошего мнения о себе, он ценил только свои собственные работы и людей, которые его хвалили».
Вальдманн считает, что Де Мезо не публиковал воспоминания Тиррелла, потому что его издание работ Локка было посвящено прославлению философа. «Я полагаю, он был довольно шокирован, услышав такие вещи о личном характере Локка, и, по понятным причинам, просто забыл об этом», - сказал он.
Тиррелл также утверждает, что одна из книг Локка была «копией другой, которую он, как он утверждал, никогда не читал», хотя Локка «подстрекали» купить эту книгу много лет назад.
«Но что интересно, так это то, что Тиррелл, которого мы считали ближайшим другом Локка, готов назвать его плагиатором; что он считает успех Локка продуктом интеллектуальной лени», указалисселедователь.
Но кембриджский академик говорит, что самым значительным открытием стало открытие Тиррелла о том, что Локк читал «Левиафана» Гоббса.
«Это, безусловно, самая печально известная философская работа, опубликованная в 17 веке - [она была] абсолютно еретической, и к Гоббсу относились с необычайным подозрением», - сказал Вальдманн. «Локк десятилетиями отрицает, что был знаком с Гоббсом каким-либо образом, формой или формой. Он никогда не цитирует Левиафана ни в одной из своих опубликованных работ, никогда не ссылается на него в своих письмах, тысячи из которых сохранились, поэтому он изо всех сил старается избежать каких-либо ассоциаций».
Но Тиррелл заявляет Де Мезо, что Локк «почти всегда держал Левиафана на своем столе, и он рекомендовал прочитать его своим друзьям», даже несмотря на то, что он «позже притворился, что в будущем отрицает, что когда-либо читал это".
«Идея о том, что Локк не интересовался своим величайшим предшественником, вызвала большие споры, - сказал Вальдманн,- Нет никаких загадок, сравнимых с диалогом Локка с Гоббсом, а вот ближайший друг Локка говорит, что Левиафан почти всегда был на его столе».
Тиррелл продолжает проклинать Локка разными способами, в том числе основными: «он был скуп, тщеславен, завистлив и сдержан до крайностей»; «Он брал у других все, что мог взять, и получал от них прибыль» - и незначительное: Локк, как сообщается, был настолько робок, что «часто по ночам шум мыши заставлял его вставать и звать хозяина. ”
По словам Вальдманна, отношения между ними со временем ухудшились. «Локк становится все более грубым по отношению к Тирреллу в лицо и другим, так что это одна личная неприязнь», - сказал он. «Вторым был необычайный успех Локка. К началу 18 века Тиррелл все еще жив, и он наблюдал, как его мертвый друг, который не особенно хорошо с ним обращался, становился самой знаменитой литературной фигурой последних пяти десятилетий».
