Сверхзадача нацпроекта «Наука» - вхождение России в пятерку ведущих научно-технических держав мира. Ради этого государство впервые с советских времен решило заложить сразу два научно-исследовательских судна и ввеcти в ближайшие 6 лет 35 тыс. новых рабочих мест для молодых ученых, а также создать сеть научно-образовательных центров при ведущих университетах плюс 16 центров сугубо научных. Последним, как с гордостью сообщил министр, предстоит двигать науку по самым важным направлениям - от квантовой физики до сельского хозяйства, причем, «по самым высоким мировым стандартам».
Плохо одно: «мировых стандартов» на халяву не достичь. Нужны инвестиции. А вот их-то и не будет. В то время, как, скажем, англичане рвут на себе волосенки, что с 1,7% ВВП на науку их страна, даже с нынешним высоким уровнем научно-технического развития, обречена на отставание от прочих научных сверхдержав, российской науке пока выделяют лишь 1,1% ВВП, а в более отдаленном будущем — аж целых 1,3%. И это при огромном отставании нашей страны по части частных вложений в научные разработки; ведь если в той же Великобритании на каждый бюджетный фунт стерлингов приходится 1,5 частных, то у нас от частников науке перепадают сущие крохи. Лишь к 2024 голу в соответствии с упомянутым нацпроектом, доля частного финансирования науки, увеличившись в 7 (!) раз по сравнению с 2019 годом, должна достичь трети всех вложений. Но верится в это с трудом, ибо о том, как добиться этого прироста, нацпроект умалчивает.
Кто будет двигать нашу науку, тоже большой вопрос. По данным первого зампреда думского комитета по образованию Олега Смолина, за постсоветское время страна лишилась 1 млн ученых. Кто переквалифицировался в челноки, кто уехал развивать науку за рубеж (только в 2016 году это сделали 44 тыс. человек). Минобрнауки, правда, планирует восполнить убыль за счет молодежи — от ребят из профильных классов и СУНЦев, вроде Колмогоровской школы при МГУ до аспирантов, которым, вроде бы, станут доплачивать за участие в научной работе. Но школьникам надо еще подрасти. А аспиранты у нас сейчас не ученые, а учащиеся, занятые не научными разработками, а подготовкой к бесконечным экзаменам...
Устаревшее научное оборудование — другая головная боль. Да и как иначе, если рабочее место российского ученого втрое дешевле, чем в Китае и вчетверо, чем в США. А уж уровень зарплат...
- Давайте проанализируем размер зарплат вузовских преподавателей без учета зарплат ректоров-проректоров! - внезапно предложил министру спикер Володин.- У нас любят обсуждать доходы депутатов и министров! А зарплаты ректоров бывают гораздо выше: назови я сейчас конкретные цифры, реакция будет очень бурной!
Котюков пообещал сделать такой анализ. А депутаты стали жаловаться на безумства с публикационной активностью, ставшей одним из основных критериев оценки работы ученых, и превратившейся, с одной стороны, в фетиш, а, с другой — во всеобщий коммерческий проект по проталкиванию в печать статей и монографий. И это, похоже, главное, в чем мы пока преуспели:
- Давайте посмотрим правде в глаза!- призвал глава РАН Александр Сергеев.- Параметры текущего и будущего финансирования науки не позволят нашей стране встать на рельсы научно-технического прогресса и двигаться с той же скоростью, что высокоразвитые страны. Наука может развиваться только на высококачественном оборудовании! А Россия по оснащенности рабочих мест ученых отстает от развитых стран на 10 лет! Как же мы можем за ними угнаться?! Мы можем войти в пятерку высокоразвитых держав разве что по активности публикаций, причем, их главная часть сделана по результатам исследований, произведенных за границей — на том самом современном оборудовании. Что нам это дает?! Надо оценивать себя по реальным показателям, без лукавства!
