Весь парадокс в том, что эта виртуальная дырка никем не охранялась. В смысле, у входа в закрытый НИИ прикладных автоматизированных систем стояли вооруженные охранники, но насколько серьезную штуку они оберегали, даже сам директор заведения толком не осознавал. — Моя жизнь состояла из парадоксов, — говорит Анатолий Клесов. — Я довольно рано сделал карьеру ученого, в 30 лет был самым молодым доктором наук на химическом факультете МГУ. Еще во время обучения мой научный руководитель по обмену направил меня в Гарвардский университет, где я провел год. И вот я открыл Америку: был в восторге от свободного образа жизни, который там ведут люди. Капитализм ударил мне в голову, и я по возвращении простодушно рассказывал всем вокруг, как в нем здорово живется людям. К тому же меня уже пригласили на работу в Гарвардский университет, и я начал готовиться к эмиграции.
Но не тут-то было: Анатолия сделали невыездным на 9 лет. А его восторженные отзывы о заокеанских прелестях жизни приняли за пропаганду антисоветчины. Кто же станет заниматься подобным в открытую? Конечно, только агент ЦРУ!
— Так я на родине дорос до заведующего лабораторией биохимии Института им. Баха РАН и одновременно еще считался консультантом ООН по биотехнологиям. Именно оттуда в СССР пришло приглашение принять участие в первой всемирной компьютерной конференции по биотехнологиям. Модератором в письме рекомендовали меня, — говорит Клесов.
Анатолия вызвал на ковер заместитель Косыгина и, считая, что беседует с агентом ЦРУ, все же предложил:
— Узнайте, есть ли в Союзе возможности для такой связи. А мы подумаем насчет конференции, — и снабдил это задание письменным распоряжением.
В 82-м году в Союзе не все знали, как компьютер-то выглядит. Уж тем более фантастической казалась мысль проводить международные конференции, не выходя из кабинета…
В будущее и обратно
Анатолий старался во благо науки. Ему казалось: если такие мобильные конференции окажутся возможны, случится просто ужасающий прогресс. Так Клесов вышел на НИИ прикладных автоматизированных систем, где ему сообщили: канал связи имеется, но подойдет ли для конференции, это науке еще неизвестно. Никто не проверял.
— Я предъявил распоряжение правительства, и мне выписали бессрочный пропуск в данный институт, — говорит ученый. — Директор провел меня в комнатку, где стоял единственный в Союзе компьютер с модемом, который осуществлял связь через телефонные сети. Кстати, слова “Интернет” тогда еще никто не знал — это явление называлось “компьютерная коммуникация”. Но сотрудники института в контакт с иностранцами не вступали. Скорее всего использовали виртуальные возможности для хакерских взломов заграничных баз данных.
Тот IBM по сегодняшним меркам был совсем допотопным, а в 82-м году считался чудом техники. Зеленый экран, на который выводилась черная “азбука”. Отдельная строка для логина и пароля — Клесов вбил указанные в приглашении. И — о, чудо! — на экране по одной буковке стало проявляться название конференции: “I-n-t-e-r-n-a-t-i-o-n-a-l…” — но вдруг связь прервалась. Операцию пришлось повторить.
— Помните первый способ входа в Интернет — по карточкам? — объясняет Клесов. — Каждая страница грузилась минут по пять, могла “выкинуть” пользователя в любой момент. Так вот: это была скорость в 50 тысяч байт. Я же впервые загружался со скоростью около 360 байт — по знаку в минуту. О картинках тогда нельзя было даже мечтать. И все равно это было невероятно! Я вдруг из СССР попал в Стокгольм, где базировался главный европейский интернет-сервер. Это было что-то вроде сайта с выложенной на нем информацией и возможностью зарегистрироваться, а также оставить сообщения на форуме.
Клесов тут же доложил “куда надо”, что связь обнаружена и СССР может прикинуться технически оснащенным государством, приняв участие в удивительной конференции. Ответа ждал около года. “Верхи” толком так и не поняли принцип компьютерной коммуникации, но хотя бы в пропагандистских целях дали добро.
— Я созвал специалистов по биотехнологиям из разных республик Союза, всего человек 10—12, — говорит Анатолий. — Мы собрались у компьютера и целую неделю обсуждали с заграничными коллегами научные вопросы. Выглядела конференция примерно как нынешний форум: кто-нибудь задает тему, остальные пишут результаты своих исследований или научное мнение. Сейчас этим трудно удивить, но для гражданина СССР такой обмен информацией был революционным. Тогда ни позвонить, ни письмо отправить за границу без цензуры было невозможно. Почта шла очень долго. А тут прямое общение — не “под колпаком”. И скорость самого медленного компьютера приятно поражала наше воображение!
В конференции участвовали почти вся Европа, Америка, и мы тоже отметились как прогрессивная страна. Мировое сообщество действительно оказалось в шоке от того, что СССР появился на форуме. Интересно, что коммунистический Китай хоть и обладал технологиями, а от научных дебатов в виртуале наотрез отказался. Видимо, там власти как раз прекрасно понимали, что это за овощ — виртуальная реальность.
— Тоталитаризм и компьютерная коммуникация несовместимы! — сделали тогда вывод ученые.
Первый попавшийся в сети
— О результатах конференции я доложил наверх. Мне выразили благодарность, — говорит Клесов. — Я хотел опубликовать статью о нашей работе, но в редакции научного журнала мне сказали, что подобные международные контакты вызовут шок у советских граждан. И вообще чреваты черт знает чем… Самое смешное, что про меня тут же все забыли. Не отобрали ни бумажку с распоряжением правительства, ни пропуск в НИИ, где стоял тот компьютер. В институте же, видимо, считали, что я так и продолжаю выполнять правительственные задания, а не из праздного любопытства к ним прихожу.
Попав в Сеть, Анатолий уже не мог оттуда выбраться — тем более, никто ему не запрещал ходить в Интернет. Так молодой ученый одновременно стал и первым зависимым от виртуальной реальности в нашей стране. В НИИПАС он ходил буквально как на работу. И продолжалось это без малого 7 лет.
— Когда я заходил на шведский сервер, на экране отображалось количество пользователей, которые находятся онлайн по всему миру, — говорит Анатолий Клесов. — Всего тогда на планете было около 380 компьютеров с выходом в Сеть. Ежедневно в рабочее время там зависало около 20 пользователей, а по вечерам — 5—6 заядлых виртуальщиков. Все могли видеть сообщения друг друга — вроде как в единственном международном чате. “Мэйл” я завел себе позже.
Самыми активными были пользователи из Германии, Швеции, Франции, США… А так почти в каждой стране Европы и каждом штате Америки попадался хотя бы один “выходец” в Интернет. Только от нас выступал один Анатолий Клесов. О нем тут же узнали во всем мире и прозвали “хранителем ворот” Советского Союза.
— В основном в сетях болтались программисты — от них я узнавал все международные новости, — говорит Анатолий. — Например, однажды у берегов Швеции затонула подводная лодка. Это происшествие ожесточенно обсуждали во всем мире, а наши газеты, естественно, молчали. “Почему же ваши СМИ не публикуют сенсационные новости — ведь ради таких событий люди и раскупают газеты!” Иностранцам было невдомек, что печатную продукцию можно использовать в пропагандистских целях. И люди все равно будут ее раскупать, потому что не видели ничего другого.
Узнав о том, что через “железный занавес” можно пробиться к единственному советскому гражданину, сидящему в онлайне, на Клесова стали выходить всякие предприниматели.
— Одни хотели поставлять нам автомобили, другие мебель, третьи одежду… Кто-то из ГДР мечтал наладить совместный выпуск швейных машинок. Мне было трудно объяснить, что у нас поддерживают только советского производителя. На меня даже вышел один космонавт — требовал обмена опытом, просил пригласить к компьютеру советских коллег. Я только смеялся у компьютера над такой наивностью: люди просто не въезжали, что такое тоталитарный режим!
Инфантильные ники вроде Туманного Ежа или Твоей Малышки тогда были не в моде. Компьютерная коммуникация — дело серьезное. Поэтому пользователи указывали свое имя, фамилию, страну, а иногда даже рабочую должность.
— У меня появились друзья по всему миру, — говорит Клесов. — Разговоры вроде “В Столешниковом хорошая погода, а на Брайтон-Бич опять идут дожди” были обычным делом. Потом я узнал и что такое флирт в виртуальной реальности, наблюдая зачатки сайтов знакомств. Какие-то девушки из Стокгольма игриво пригласили меня в гости: “Пойдем вместе в нашу шведскую баню!”. Я тогда задумался: когда люди не видят друг друга, проще пригласить на свидание… Сам-то уже был глубоко женат, с ребенком… Моей пассии не приходило в голову приревновать к виртуальным подругам. Это было все равно что принять за соперниц марсианок.
Смайликов-скобок тогда еще не было. Но творчество у пользователей допотопной Сети все же проснулось: они стали делать первые “наскальные рисунки” в виртуале.
— Мы научились рисовать с помощью крестиков и ноликов, — говорит Анатолий Клесов. — На Новый год посылали друг другу целые картины: бутылка шампанского с вылетающей пробкой и брызгами из знаков, два бокала, сталкивающихся между собой в воздухе… Смайлики — это тоже были огромные рожи из ноликов вместо глаз, крестика-носа, подчеркивания-рта или знака “равно” — губ.
В середине 80-х как раз таким способом был нарисован шедевр, который распечатал весь компьютерный мир: Эйнштейн с высунутым языком из крестиков-ноликов. Можно сказать, что он стал символом новой компьютерной эры.
“У нас Интернет просто отказывались замечать”
— Кроме пустой болтовни, я наладил и научные связи, — говорит Анатолий. — Во-первых, через знакомых вызвал на связь своих коллег из Гарвардского университета. Они купили себе компьютер и стали со мной работать. С годами я вконец распоясался и опубликовал несколько научных трудов в заграничных журналах. Написал несколько книжек на английском языке. Чтобы отредактировать их в Союзе, надо было с ног сбиться в поисках специалиста. Я же вышел на носителей языка при помощи компьютерной коммуникации и внес правки в считаные дни.
Тогда как раз широко обсуждался показательный судебный процесс над журналистом, который что-то публиковал в заграничном издании.
— Я никогда не был антисоветчиком, поэтому мне даже не приходило в голову сливать или получать из-за рубежа диссидентскую информацию, — объясняет Клесов. — Но само понимание того, что это возможно и так просто осуществить, казалось мне невероятным парадоксом. Осознавал я и то, что никто не смог бы отследить, чем я на самом деле тут занимался. Узнай КГБ о моих виртуальных похождениях, могли бы повесить на меня все тяжкие. И я бы ничего не смог доказать.
Анатолий Клесов понял, что ему следует подстраховаться на случай подобных беспочвенных обвинений:
— Я решил, что единственный способ доказать чистоту своих намерений — не укрываться, а, напротив, привлечь к моей деятельности как можно больше людей. Сообщников! Я упирал на то, что такие коммуникации необходимы для науки, и пытался делать об этом доклады, обращался на телевидение и в научные журналы… Сначала от меня отчаянно отбивались, боясь попасть в опалу. Потом в советскую прессу все-таки пропустили одну статью о нашей научной конференции. Я тут же пришел в первый отдел своего института, который был призван следить за идеологической дисциплиной сотрудников, и сдал эту публикацию им в подшивку: “Если на меня покатят бочку, примите во внимание, что я ничего ни от кого не скрывал”. Но сотрудники отдела швырнули эти бумаги мне в лицо, умоляя не вовлекать их в подозрительные игры…
Наконец, в 87-м году Анатолия Клесова выпустили за рубеж в реальном времени и пространстве. В США он встретился со своими виртуальными друзьями.
— Меня, конечно, удивило, что некоторые давние знакомые в реальности оказались совсем не такими, как я их себе представлял. Получив гонорары за свои публикации, я тут же потратил их на новенький IBM — он стоил 2,5 тысячи долларов, огромные по тем временам деньги!
По возвращении Анатолий не только установил дома персональный компьютер, но и выпросил у сотрудников НИИПАС модем, подсоединил его через телефон к их серверу — и еще пару лет выходил в мировое пространство уже из дома.
— А популяризировать Интернет к началу 90-х мне все-таки удалось, — говорит Анатолий Клесов. — Я начал вести на телевидении научную программу. И тут же отснял сюжет про НИИПАС и компьютер, обладающий уникальной связью, рассказал о той дебютной научной конференции. Потом эмигрировал в США при первой возможности. На тот момент пользователи виртуальной сети в Союзе уже размножились. И я даже испытал некую гордость, когда произошла попытка путча, и сигналы об этом поступили из-за “железного занавеса” за рубеж именно по мэйлам. Значит, я все-таки пробился в умы бывших соотечественников.
Имя Анатолия Клесова официально вписано в историю Интернета в качестве первого пользователя виртуальной сети в СССР. Но мало кто задумывался, что и “железный занавес” пошатнулся, когда в нем обнаружились “ворота”, которые распахнул для нас их временный страж…
