И комментаторы Татьяну Борисовну, как ни странно, любят. Вот типичное сообщение от нового читателя: “Могу сказать, что Вы тепло пишете. Вроде как противной должна быть, ан нет:)”.
Посетителям своего дневника г-жа Юмашева признается, что стесняется грядущих юбилейных торжеств. “Хотелось бы уехать, куда-нибудь подальше, чтобы не праздновать. Не потому, что возраст как-то смущает. Просто не нравится эта суета, связанная с юбилеем. Мама расстраивается, говорит, ну, как же, это неправильно. В такой праздник мы должны быть вместе. Муж тоже говорит — я же праздновал, теперь твоя очередь. Ну, и Полина с Борей, наши старшие дети, что-то придумывают, у них какие-то секретные идеи, я начинаю понимать, что сбежать не удастся. Полина с Борей попросили меня выбрать старые фотографии — из детства, школьных лет, студенческих времен, моей работы в Кремле и т.д. для дружеского журнала, который они хотят подготовить к моему юбилею. Разбирая альбомы и коробки с фотографиями, нашла массу интересного. Сама не могла оторваться, последний раз проглядывали их много лет назад”. (Здесь и далее авторская пунктуация и орфография сохранены.)
Некоторые из фото Татьяна Борисовна выложила в “ЖЖ”. Например — себя рядом с Клод Ширак, которая так же, как и дочь Ельцина, руководила в свое время предвыборным штабом отца. И теперь тоже стала “совершенно непубличным человеком”.
Впрочем, по поводу своей непубличности Татьяна Борисовна преувеличивает. Только за последнее время она опубликовала интервью и рассказ в двух известных журналах, видели ее и на светских тусовках. Например в Куршевеле.
Да и отклики на посты ее явно греют, а она, в свою очередь, не прочь подогреть активность комментаторов. Иначе вряд ли родился бы такой пост: “Нужен еще один совет... Чего не хватает в том, что я рассказываю? Надо мне пытаться убедить тех, кто считает, что все, что я делаю — это неуклюжая попытка выгородить себя. Что верить мне нельзя, потому что… Ну, не знаю, почему, просто нельзя и все. Пытаться мне объяснять, что тогда, в нашей недавней истории происходило, или это бессмысленно”? За пару дней эта запись собрала аж 865 комментов, и большинство — неожиданно лояльные для обычно хамовитого интернет-общения. Читатели попросили Татьяну Борисовну продолжать и не обращать внимания на нападки: “Татьяна, вы еще совсем неопытная в ЖЖ. Есть такие люди, объяснять причину поведения которых смысла не имеет, как и обращать на них внимание”. “Это — особенность интернет-общения — некоторые все отрицают и пишут гадости. Таким образом унылая часть населения ЖЖ компенсирует отсутствие у себя...ээ... половой активности:)”
Вот несколько выдержек из блога некогда одной из самых демонических фигур российской политики.
О дочке и языках: “Как-то я прочитала статью о том, что ребенок до девяти лет может впитать пять языков, не уча их, а просто находясь в языковой среде. И необязательно, чтобы ребенок жил в стране, где говорят на этом языке. Достаточно того, чтобы рядом с ним был человек, для которого этот язык — родной. И когда у нас семь лет назад родилась Маша, мы решили поставить эксперимент. Мы пригласили в Москву английскую няню. И в год Маша одновременно начала говорить и по-английски и по-русски. Когда дочери исполнилось два с половиной, к английской няне прибавилась француженка. Молодая девушка, которая разговаривала с Машей только по-французски. Первое время Маша молчала. Она говорила только “бонжур” и “мерси”. А через месяц ее прорвало! Она говорила по-французски свободно и без акцента. И когда я слышала, как они друг с другом разговаривают, я наслаждалась музыкой языка. При этом я ничего не понимала”.
О Березовском: “Есть фигуры в истории 90-х, которые вызывают споры. А есть, которые споров не вызывают. И это Борис Абрамович Березовский. Он, как в начале двадцатого века Распутин, объединил в ненависти к себе необьединимых. Березовского ненавидит и Немцов, и Лужков, и Зюганов, и Гусинский, и Касьянов, и Кох, и Примаков… Список бесконечен. И Владимира Владимировича он, в конце концов, окончательно достал. И Александр Волошин, которого вывести из терпения практически невозможно, тоже озверел и готов был его съесть. (Кстати о Распутине. Кому интересно, разберитесь в этой фигуре. Он совсем неоднозначный. Чтобы в этом убедиться, советую прочитать две книги. Исследование Андрея Амальрика “Распутин”. И записки фрейлины последней императрицы Александры — Анны Вырубовой.) Так вот, Березовским, как и когда-то Распутиным, пугают нынче непослушных детей. Но и он совсем не тот, совсем другой, он не черно-белый, гораздо более сложный, яркий, неоднозначный”.
О Гайдаре: “Помню, как папа страшно переживал, когда не смог отстоять Гайдара и вынужден был снять его кандидатуру с голосования. Утром, когда он уезжал на этот съезд, мы все вышли его провожать к машине — мама, Лена, я. Мы с Ленкой упрямо и, я бы сказала, вызывающе проговорили: “Папа, ты не можешь не отстоять Гайдара!” Мы знали, что говорим то, что в нашей семье говорить запрещено, папа терпеть не мог, когда кто-то дома обсуждал какие-то политические вопросы. Но Егор Тимурович для нас не был политикой. Для нас он был надеждой, лучом света, опорой. Да, понятно, папа. Но Гайдар знает, что делать, и без него папе не справится. Он посмотрел на нас суровым взглядом, ничего не ответил, сел в машину и уехал. Мы неотрывно смотрели репортаж со съезда. Нам все верилось, что папа пойдет на все, но Гайдар останется. И потом как гром среди ясного неба. Черномырдин Виктор Степанович. Не Гайдар. Когда папа приехал домой, у нас у всех были опухшие от слез глаза. Он сам был мрачнее тучи”.
Об отставке отца: “Слышу, сверху из кабинета громкий голос папы — Таня! Я пришла к нему, села напротив, он посмотрел мне в глаза и сказал — Таня, я принял решения, 31 декабря я ухожу в отставку. Я опешила. Не ожидала. Кинулась к нему. Обняла. У меня слезы. Ничего не могу с собой поделать, плачу. А я терпеть не могу, когда папа меня видит слабой. Как-то справилась. Он мне стал объяснять, почему решил так сделать. Что уже не видит смысла до июня просиживать кресло президента, это неправильно и не нужно. Люди хотят видеть на этом посту Путина. И зачем он будет мешать? Я стала фантазировать, какая у нас сейчас начнется счастливая жизнь. Что никаких визитов, встреч, документов, законов и указов, что мы теперь принадлежим только сами себя. И это счастье. Он сказал, что знают о его решении только три человека — Владимир Владимирович, Александр Стальевич (Волошин. — “МК”) и Валентин (Юмашев. — “МК”). Теперь вот и я. И больше никто. Я кивнула. Потом вдруг вспомнила, и говорю, но маме надо сказать! Папа посмотрел на меня серьезно, ответил, никто не должен знать”.
О патриархе: “Утро 31 декабря 1999. Патриарх Алексий приехал в Кремль по просьбе папы. Он хотел, чтобы патриарх узнал о его отставке не из телевизионных новостей. Они оставались друзьями до последних дней папы”.
О коробке из-под ксерокса: “Коржаков, по поручению папы, отвечал за контроль над всеми финансами предвыборной кампании. Поэтому он, в течение всей предвыборной кампании, внимательно наблюдал, как Лисовский, а также многие другие, десятки раз получали деньги — в коробках из под ксерокса, в коробках из под писчей бумаги, в других коробках, в кейсах, в том, в чем было удобно деньги донести и заплатить. Ничего другого не произошло и в тот раз. Лисовский получил деньги. В присутствии Евстафьева. Должен был на следующий день заплатить их артистам. Под отчет. А потом сдать этот отчет в штаб. Как было всегда до того. Коржаков дал команду их арестовать. Вся история. Ничем другим, кроме как тупостью, подлостью и предательством это нельзя назвать”.
Вчера мы позвонили Александру Коржакову, чтобы получить его комментарий по поводу “ЖЖ” г-жи Юмашевой. О том, что дочь первого Президента России ударилась в воспоминания, депутат Госдумы Александр Коржаков (“ЕР”) узнал от нас впервые. Удивился, заинтересовался, обещал прочитать и потом прокомментировать. “Мне трудно гадать, почему именно сейчас г-жа Дьяченко решила ворошить прошлое”, — сказал он.
