К середине жизненного пути человек начинает понимать, что все Новые годы в сущности одинаковые.
Он вспоминает, как встречал Новый год в прошлом, позапрошлом, позапозапрошлом году, и видит, что разницы — никакой. С тех пор, как ему исполнилось пять лет, все Новые годы были похожи друг на друга, как апельсины, и отличались только женщинами. В один год рядом с ним за столом сидела женщина с белыми волосами, в другой — с черными, в третий — у нее были очень красные ногти, ну и так далее...
А до пяти лет — да, действительно, там был один год, который запомнился. Страшный шум среди ночи, за окном огни, выстрелы. Человек проснулся, испугался. Стекла дрожали, за стеной выли дикие медведи. Он стал звать маму, мама не слышала, он заплакал, потом в комнату ворвались клубком люди, кто-то истошно вопил: “Ничего не было, Вася, я те говорю, ничего не было!”, клубок тяжело упал, медведи возились кучей на полу, елочка накренилась, огоньки погасли, и человек завизжал уже во все горло.
Тогда пришла мама, ходили с ней умываться, потом к гостям — гости были розовые, разомлевшие и все время смеялись. Пахло мандаринами, ему дали кусок торта, он не хотел идти в кровать, боялся медведей, потом все-таки заснул, а утром открыл глаза и увидел чудо: под елкой стояла коробка именно с тем конструктором, о котором он мечтал всю свою жизнь, — и было счастье.
И еще был яркий Новый год — в армии, тогда вся рота пила тормозную жидкость, и он тоже пил, но немного, а те, кто много пил, потом умерли, но не все, большинство откачали. Тоже, считай, чудо. И тоже был переполох, но не в саму новогоднюю ночь — ее он плохо помнит, — а уже потом, утром.
На следующий год они были умнее и пили “Лану” — в баллончиках продавалась жидкость такая, на одежду брызгать от наэлектризованности. От нее всех просто вырвало — сразу и все, так что чудес особенных тогда не случилось и вспоминать нечего.
А потом армия закончилась, и прочие Новые годы смешались, склеились, остались в памяти одной повторяющейся из года в год живой картиной.
Что-то вроде масштабной батальной сцены из исторического кинофильма — примерно так видится встреча Нового года человеку, прошедшему половину жизненного пути.
Первые кадры — утро перед битвой (ну, то есть перед Новым годом). Туман рассеивается. Полки построены, стоят по струнке, солдаты — все как на подбор, мундиры красные, пуговицы начищены, каски сияют, кокарды, кивера, винтовки, шашки, пушки. Чисто выбритые подбородки кверху — эх, молодцы!
Генерал на белом коне объезжает войско — последний парад наступает: ну что, орлы, готовы, не посрамим Отечество!
И на другом конце поля — точно такие же полки, только уже в синих мундирах. И тоже сияют, блестят, все по струночке да с иголочки, стоят не шелохнувшись, и только легкий ветерок колышет начищенные перышки.
Но вот полковая труба дает сигнал. Начинается битва (это уже как бы непосредственно сама встреча Нового года). Грандиозная сшибка, бух-трах, смешались в кучу кони, люди... Кто-то кого-то рубит, кто-то удирает, отстреливаясь. Кто-то бьет с размаху прикладом по башке, кто-то волочет раненого друга, ему в живот попадает пуля, летят со свистом ядра, и белый генеральский конь валится набок, сраженный ядовитой стрелой... “Уррра! — несется над полем хриплый вопль. — Уррра!”
Заключительная сцена — утро после битвы. Снова рассеивается туман. Поле брани усеяно трупами. Стоны. Вороны. Между телами с кряхтением ползет раненый — весь в крови, в грязи, рукав оторван, на щеках щетина...
Ни следа не осталось от вчерашней красоты. Какого цвета мундир? Где пуговицы? Куда винтовка делась? Ты что там делал в этих гостях, мать твою, если тебе теперь лечиться надо неделю?..
Все дело — в чудесах.
Нам с детства внушают, что Новый год — не обычный праздник, а волшебный, с чудесами. С невиданными в реальной жизни Дедами Морозами и подарками, которые невесть откуда сами валятся прямо под елку. Вот это внушение, вкупе со светлым воспоминанием о том единственном Новом годе младенческой поры, который действительно обернулся чудом, и заставляют каждый раз подсознательно надеяться: а вдруг чудо снова случится? Ну да, не бывает, мы знаем. Но... вдруг?!
Каким-нибудь немцам для чуда достаточно зажечь свечки, уютно расположиться в креслах и тянуть потихоньку свои сто пятьдесят грамм всю ночь.
А нам этого недостаточно. У нас человек засандалил стакан — смотрит, чуда нет. Засандалил второй — смотрит, опять чуда нет. И только после третьего — очень постепенно — что-то такое чудесное начинает проявляться, причем еще сразу не скажешь, чудо это или жена брата, порядочная стерва, между прочим.
В общем, ждем чудес, а в результате получается сплошное разочарование. Даже обидно.
...Как все радуются накануне Нового года: вот соберемся наконец вместе, семьей, — ведь, считай, с папиного дня рождения не виделись. А кончается в лучшем случае тем, что гадости друг другу наговорят и праздник отравят. Обменяются пьяными откровениями. По-семейному.
Чтобы покончить с бессмысленной и рискованной погоней за новогодними чудесами, необходимо переориентировать граждан. Заменить в массовом сознании чудеса реалиями.
Проще всего придумать какое-то важное для всех дело, которое непременно следует исполнить в новогоднюю ночь. Какое-нибудь задание государственной важности — коллективное и общественно значимое.
Можно, например, назначать на новогоднюю ночь выборы. Скажем, с полуночи и до шести утра все должны прийти на избирательный участок и проголосовать за депутатов Госдумы. А кто не придет — к тому домой явится член избирательной комиссии с урной.
Подобное мероприятие, с одной стороны, внесет во встречу Нового года дисциплинирующий момент, заставит граждан почувствовать причастность и ответственность за судьбу Родины. С другой — очень оживит ее, вольет, так сказать, новую кровь. Появление членов избиркома придаст новогодней ночи элемент неожиданности, а самостоятельные выходы граждан на участок по снегу и морозу будут способствовать их относительному протрезвлению, в результате чего в конечном итоге они смогут выпить больше, чем планировали.
Можно назначать на эту ночь выборы президента, выборы мэра, выборы депутатов районных и краевых органов законодательной власти. Можно также назначать выборы старосты подъезда, человека года, первого силача улицы и самой красивой кошки двора...
Любое из этих мероприятий сослужит свою службу: отвлечет граждан от поисков чудес и вернет их на землю. Встреча Нового года в результате станет менее разрушительной, и — самое главное — все эти встречи по крайней мере будут отличаться друг от друга.
Люди будут помнить: 2004-й — ага, в ту ночь мы выбирали депутатов в Думу. Я, помнится, голосовал за женщину. Кажется, она была с белыми волосами. Или нет, все-таки с черными...
