— Кирилл Викторович, давайте начнем с собак. Они нападают на людей, на детей практически каждый день. Сейчас по закону застрелить агрессивного пса нельзя. Если это хозяйское животное, можно получить не только уголовное дело за жестокое обращение, но и иск. Но разве это не необходимая оборона?
— Я напомню вам ситуацию 90-х годов. Тогда проблема бездомных собак в Москве была огромная. И был издан указ мэра о том, что правоохранители имеют право применять оружие по собакам в случае угрозы. А я тогда служил в органах. У меня была соседка, которая ходила с невоспитанной овчаркой. Когда дети отправлялись в школу, эта неадекватная соседка садилась в лифт со своей собакой, на каждом этаже останавливалась и пугала детей. Одного ребенка она довела до заикания. А у меня самого была маленькая дочь. Я сказал этой соседке: «Я пристрелю твою собаку». И она поняла, что это правда. Она понимала, что я по указу мэра имею право это сделать, и стала выходить с собакой на улицу только по ночам. Сейчас у нас стоит вопрос о жизни и здоровье людей, тем более детей. А дети становятся чаще всего объектами для нападения, тут не должно быть никакой жалости. Все говорят: «Виноваты люди». Ну хорошо, виноваты люди. Но в таком случае мы должны навести порядок, обезопасить людей. А мы вместо этого говорим: «Мы беленькие, чистенькие. Мы защитники, мы все из себя европейские, не хотим в животных стрелять».
— В среде адвокатов, юристов распространено мнение, что институт необходимой обороны в России работает плохо. Это так?
— Давайте посмотрим общую стратегию и систему, которая сложилась 3–4 года назад. Институт самообороны в России не работает. Он есть, он прописан, но он не работает. А статистика Верховного суда по оправдательным приговорам — это всего 3–4 уголовных дела в год. Зато статистика по превышению пределов самообороны и нанесению тяжких телесных повреждений растет.
— Почему?
— Потому что у нас растет проявление уличной агрессии, уличной преступности. У нас увеличилось количество изнасилований, просто приставаний. У нас меняется к худшему миграционная ситуация. Много этнических банд, необоснованное насилие. Но государство в очередной раз прячет голову в песок и говорит: «Слушайте, никакой самообороны!»
— Давайте смоделируем ситуацию. В квартиру ломятся некие люди, явно не с намерениями выпить чаю. У хозяина квартиры есть ружье. Как он должен поступить?
— Если у вас есть оружие, то вы сначала должны позвонить в полицию. И когда вы туда дозвонитесь, вы должны сказать: «У меня есть оружие. Я могу его применить». Это долгий процесс. А если вы при этом еще и в дверь будете кричать, что у вас есть ружье, это только раззадорит особо неадекватных лиц, которые лезут к вам в дом.
— Представим, что хозяин выстрелил в злоумышленников. Что будет дальше?
— Дальше происходит очень интересная история. Например, он выстрелил и нанес вред здоровью. У нас уже была одна такая история в Тверской области. Она широко освещалась в СМИ. Мужчина защищал свой дом, свою семью: на них напала группа вооруженных преступников. Он взял ружье и просто перестрелял их всех. Его сначала осудили, но потом общественное мнение его защитило. Однако это исключение из правил. В подавляющем большинстве случаев суд встанет на сторону нападавшего, а не обороняющегося. Причем без разницы, будете вы стрелять в злодея из ружья или станете бить его скалкой по голове. Это общая статистика, тенденция: государство не готово делиться своей монополией на насилие. Более того, любой предмет в ваших руках — палка, которую вы подобрали, сковородка, что угодно, — если вы используете при самозащите этот предмет в качестве оружия, это станет усугубляющим фактором на суде.
— Вы хотите сказать, что суды предпочитают верить преступнику, а не жертве, которой повезло отбиться и остаться в живых?
— В лихие 90-е годы, когда я еще работал в органах, нам старшие товарищи говорили так: «Лучше не оставляй подранков, потому что подранок всегда прав». Да, если ты достал и применил оружие, ранил преступника и он выжил, в суде он скажет: «Я не собирался нападать, вы что?» Проблема в том, что у нас не работает институт неприкосновенности собственности. В большинстве стран, где люди владеют обычным оружием — не травматическим, не с резиновыми пульками, а обычным боевым, — к ним лезут в дом, и они сразу стреляют. Они не спрашивают, ошибся он квартирой или перепутал окно девушки. Все сразу стреляют. Доказано: преступность падает, когда у людей на руках находится легальное оружие. Потому что когда человек понимает, что его могут отправить на тот свет, он десять раз подумает, идти ли на преступление. Это правильная мотивация. Но у нас такого развития событий боятся. В нашей стране есть такие псевдополитики, которые думают, что у нас возможны какие-то внутриполитические напряженности, при которых люди будут использовать личное оружие. Но практика показывает во всем мире, что люди его не используют: им жалко просто-напросто личного оружия. Если человек хочет пойти на несанкционированный митинг и вооружиться, он найдет, где раздобыть оружие. С личным, легально приобретенным и зарегистрированным, он не пойдет.
— В этом случае было бы логично на каждом углу поставить полицейского. Но в МВД, как мы все знаем, дефицит кадров.
— В том-то и вопрос. Человек должен быть уверен, что он может защитить себя, и государство должно ему в этом помочь, потому что государство не в силах поставить на каждом углу сотрудников полиции, которых не хватает категорически. Прекрасно понимаю, что сотрудники полиции не всегда успевают на место происшествия приехать вовремя. Может быть поздно. Мы в СПЧ занимаемся защитой лиц, которые подверглись уголовному преследованию в результате самообороны. У нас есть специальный адвокат, который помогает в этом бесплатно. И у нас был такой случай, когда мужчина вступился за девушку. Он гулял по парку и увидел, что двое мигрантов пытаются изнасиловать девушку. Что ему было делать? Он взял палку — обычную ветку подобрал с земли в парке — и ударил одного из насильников-мигрантов по голове. В результате тот получил травму. И дальше все было перевернуто с ног на голову. Они сказали, что просто хотели с этой девушкой познакомиться. Женщина доказывала, что ее пытались изнасиловать.
— А что же судья?
— Судья сказал: «Ну извините, у них такой уровень культуры, они так знакомятся». Мы разговаривали на тему самообороны с судейским сообществом. В частных разговорах судьи прекрасно все понимают. Но государство считает следующим образом: ты должен позвонить, дождаться полицию и никуда не лезть. Просто стой и смотри, как с женщины срывают одежду в парке. Подсветить еще можно фонариком на телефоне, чтобы им было удобнее. Вот это и есть проблема, огромная проблема.
— Травматическое оружие — хороший вариант для самозащиты или нет?
— Мне один из моих соратников написал, что если бы в «Крокус Сити» были резинострелы у людей, травматические пистолеты, то тогда, может быть, они дали бы отпор террористам. Нет, не дали бы. Травматическое оружие никуда не годится. Извините за такое сравнение. Правило должно быть простым: если человек владеет оружием, это должно быть боевое оружие. Да, пускай с ослабленным патроном. Но боевое. То есть человек, когда на него кто-то направляет оружие, понимает, что его могут убить. И именно при таком раскладе преступник десять раз подумает, прежде чем что-то затевать. Он будет понимать, что у любого в толпе может быть именно боевое оружие и никакое другое. Тогда не будет никакой двусмысленности. Если же вы стреляете в преступника из травматического пистолета в целях самообороны, вы его раните и он даст показания против вас же.
— Вы держите дома оружие для самозащиты?
— Да, чтобы защищать свой дом и семью, я держу боевое оружие. Гражданское. Если надо защищать свою жизнь, жизнь близких, свой дом — выбирай: либо тебя осудит один, либо тебя понесут шестеро. Это надо четко понимать, потому что в любом случае, когда ты защищаешь себя, своих близких, третьих лиц, жизнь, здоровье, честь, в конце концов, ты должен осознавать, что, скорее всего, если ты нанесешь телесные повреждения обидчику, тебя будут судить. Это факт. Да, есть исключения, которые подтверждают правило. Был случай в Тверской области, о котором я уже говорил. Была история, когда девушка маленьким швейцарским ножичком в Крыму порезала нападавшего и ее оправдали. Сначала, правда, осудили. Там тоже поднялась волна общественного недовольства. Государство этими оправдательными приговорами как бы говорит нам: «Ладно, три-четыре раза в год можно, но, вообще-то, вы не должны себя защищать!» И ведь проблема еще глубже. У нас даже полицейские боятся себя защищать. На них бросаются вооруженные бандиты, а полицейские от них отпрыгивают. Бандит еще и пытается у них оружие отобрать. Это нездоровая ситуация. Да, единственные, кто у нас отличается жесткостью по отношению к преступникам, - это спецназ Федеральной службы безопасности. К ним меньше всего вопросов возникает.
— Противники расширения пределов необходимой обороны и противники свободного владения оружием очень часто в пример приводят кавказские свадьбы. Дескать, посмотрите, как горячие южные парни стреляют из лимузинов, вы хотите, чтоб везде так было?
— Попробуйте сделать что-то подобное в Израиле. Даже не стрелять — просто вытащить пистолет. Вас моментально застрелят. Там это отработано до автоматизма. У нас тоже надо кратно усиливать меры безопасности и контроля в общественных местах. Но у нас не идет дело дальше рамок и охранников-болванчиков. Не хочу никого обидеть, но у них нет ни опыта, ни компетенции, ни силы. Эти охранники не могут задержать реального преступника — мы видели это на примере теракта в «Крокусе». Но вместо того чтобы усиливать охрану правопорядка, государство предпочитает запрещать простым людям защищаться. При этом нам говорят: это делается для того, чтобы на руках у населения не было нелегального оружия. Но это то же самое, как в свое время на границе с Казахстаном оборудовали погранпереход через дорогу. Направо степь, налево степь. Всюду степь, и стоит эта одинокая будочка с пограничниками и таможенниками. Смешно же.
— Что нужно сделать, чтобы институт самообороны начал работать нормально?
— Есть два варианта. Первый — люди должны иметь право себя защищать. Это должно быть четко прописано, и государство должно взять это за основу. Потому что государство не может, и МВД это признает, в полном объеме обеспечить безопасность людей из-за нехватки личного состава. Второй вариант — граждан надо привлекать к обеспечению безопасности. Люди готовы идти в народные дружинники. Но для этого у них должны быть права и полномочия. Сейчас дружинник вне правового поля. Он не имеет права применять насилие к преступнику или хулигану, он не имеет права применять свое личное оружие. Он должен ходить, как болванчик, в желтой жилетке и изображать из себя что-то. Он даже физически себя маркирует как жертву для хулиганов. Люди все равно идут в дружинники. Но они понимают, что любое их действие — на грани. По большому счету, любая прокурорская проверка, и все. Система должна быть изменена. Человек должен получать лицензию на право применения спецсредств. Человек должен четко совершенно находиться в правовом поле. Тогда каждый сможет охранять свой двор. Люди будут ходить, патрулировать те же самые парки. Но это будут люди замотивированные. Они будут понимать, что они охраняют свой район, где гуляют их дети. Но МВД на это наше предложение прислало отрицательный отзыв. Есть такая позиция: никто не хочет делиться полномочиями. Причем я знаю, что за этой позицией стоят другие спецслужбы и правоохранительные органы, которые считают, что людям ничего не надо давать.
