Разумеется, объективные закономерности общественного развития никуда не делись — просто в силу возросшей осмысленности и мощи человечества они реализуются через осознанную деятельность. Проекты, не соответствующие этим закономерностям, обречены на провал, — хотя и они могут порой реализовываться довольно долго, внося свой вклад в историю.
Принципиально важно, что шансы на успех имеют лишь проекты, устремленные в будущее, — ориентированные на прогресс, то есть на расширение степеней свободы личности, коллектива и общества (разумеется, с точки зрения исторического развития имеет значение не разрушающая себя самое и все вокруг «свобода от», а лишь созидательная по своей природе «свобода для»).
Одним из поразительных примеров такого столкновения служит выбор эмблемы для Красной Армии в момент зарождения Советской власти. Стихийный выбор между языческим символом свастики (тогда еще не связанным с фашизмом) и простейшим, пятиконечным вариантом Вифлеемской звезды был уверенно сделан в пользу второй: несмотря на официальные атеизм и богоборчество, восставший народ и руководящая им интеллигенция решительно (хоть и вряд ли осознанно) предпочли символ более прогрессивного, подразумевающего больше личностной свободы христианства. (Возможно, свою роль сыграла культура старообрядцев-беспоповцев, составлявших не менее 40% тогдашних православных, которая и придала большевизму уникальную религиозную окраску.)
Последовавшее столкновение советской цивилизации с фашистской Германией было столкновением двух противоположных по своей направленности проектов: социального прогресса и социальной архаики.
Содержание современности заключается в формировании союза капитала реального сектора и нового «цифрового» капитала (он же капитал социальных платформ или цифровых экосистем), вытесняющего с «командных высот» мировой экономики и политики прежнего гегемона — финансового спекулятивного капитала. Это происходит на фоне болезненного распада единых мировых рынков на макрорегионы, сталкивающего человечество в новую, глобальную депрессию, подрывающего власть глобальных монополий и открывающего возможности для самостоятельности крупных государств.
Будущее России определяется в этих условиях столкновением и наложением важнейших глобальных проектов (среди которых пока, увы, нет нашего — в силу колониального характера олигархической модели экономики, вывозящей сырье и ввозящей продукцию его переработки с оставлением метрополиям порождаемых переработкой добавленной стоимости и в целом жизненных сил).
Наиболее заметный и откровенный из глобальных проектов — экспансия Китая. Он овладел начатой американцами глобализацией на ее излете (кстати, сам отказ Запада от глобализации во многом вызван тем, что Китай перехватил у него этот инструмент), сделал ее основой своего развития и всеми силами пытается объединить собой распадающееся мировое экономическое пространство. В результате он создал и успешно расширяет свой макрорегион, ограниченность которого кладет конец его экстенсивному расширению и принуждает к качественному изменению модели развития.
По сути, экспансия Китая при всем своем масштабе является актом стратегической обороны против США, слишком поздно осознавших формирование новой биполярной системы и превративших уничтожение Китая как фактора мировой истории в основную цель своего существования.
Именно это обусловливает двойственность позиции США в отношении России.
Напомню: США развязали украинскую катастрофу для недопущения формирования Евразии как единого (и неизбежно всесокрушающего) субъекта глобальной конкуренции, объединяющего технологии Европы с ресурсами России и людским потенциалом Китая.
Элиты континентальной Европы были вовлечены в этот самоубийственный для них проект вечным соблазном ограбить Россию (что удалось, так как основная часть наших «замороженных» активов приносит дивиденды именно европейцам) и захватить ресурсы Украины (которые крупный немецкий бизнес считает своей законной собственностью с 1914 года).
Английские элиты были вовлечены в этот проект перспективой ликвидации Европы как субъекта мировой политики и, соответственно, качественного расширения своего влияния на континенте (да и дестабилизация обогащает прежде всего финансовых спекулянтов, оплотом которых является лондонский Сити).
Однако полное уничтожение России неприемлемо для США, так как означает переход наших ресурсов под контроль Китая. Половинчатость и непоследовательность американской политики в отношении нас отражает половинчатость их цели: им нужно восстановление власти колониальной администрации даже в более жесткой, чем в кровавые 90-е годы, форме, но с сохранением внешней территориальной целостности страны.
Глобальные цели Англии (являющейся в мировой политике симбиозом финансовых спекулянтов Сити, королевской семьи и эффективных спецслужб) совершенно иные. Видя объективный уход США с позиций мирового гегемона, британские элиты стремятся восстановить в том или ином виде свою империю, опираясь на общий принцип максимальной хаотизации всего и вся для слома старого порядка, в котором новой Британской империи попросту нет места.
В рамках этого принципа Англия реализует как минимум два проекта: политического ислама, разрушающего старый мир беспощадным религиозным террором и глубокой архаизацией, и Великого Турана, слишком слабого для создания новой цивилизации или хотя бы империи, но вполне достаточного для хаотизации стран проживания тюркских народов (и уничтожения России). Кстати, в России эти проекты смыкаются воедино: мигрантский поток, смывающий нашу цивилизацию, этнически во многом является именно тюркским и организуется — с одновременным подрывом экономики, — по некоторым признакам, именно носителями идеи Великого Турана.
Для Англии уничтожение России с переходом значимой части наших ресурсов под китайский контроль является не катастрофой, как для США, а всего лишь повышением желаемого уровня хаоса. Именно поэтому именно Англия методично срывает все попытки стабилизации, в том числе и в рамках украинской катастрофы.
Стремясь к глобальному хаосу, Англия жестко противостоит США, причем к естественному выгрызанию у них собственной зоны влияния добавляется внятная жажда исторического реванша — и не только за унижение ролью «младшего партнера» в течение всего послевоенного периода, но и за саму победа США в войне за независимость. (С этой жаждой может сравниться лишь стремление к уничтожению Израиля, создание которого стало вторым после отделения Ирландии и первым за пределами Европы шагом разрушения Британской империи.)
В то же время финансовые спекулянты бывшей и нынешней империй едины в глобальном проекте архаизации — «обнуления», «сброса настроек» и «перезагрузки» отнюдь не в основном уже уничтоженного социального государства, а самой современной цивилизации как таковой. Ведь, развивая информационные технологии, эта цивилизация лишает финансовых спекулянтов власти, неумолимо уходящей к созидающему будущее союзу цифровых и промышленных капиталов.
Значит, чтобы сохранить власть, нужно вернуть человечество в прошлое: в Средневековье, когда финансовые спекулянты олицетворяли собой надежду масс на светлое будущее и мечту о свободе. Для этого нужно уничтожить носителей современной культуры (что за два поколения обеспечат комплексная политика разрушения семьи и насаждения разнообразных сексуальных извращений в качестве «новой нормы») и заместить их носителями архаичных культур в рамках рукотворного нового великого переселения народов.
Стоит отметить, что эта стратегия эффективно реализуется отнюдь не только в России, но и в Европе, и, несмотря на некоторое сопротивление, в США.
При этом Украина превращена в громадную лабораторию изуверских экспериментов по применению самых разных технологий социальной инженерии — в частности, в форме возрождения неоязычества и создания новых культов. Будущее превращение ее в центр сбора и утилизации активной части безработных не только Европы, но и всего мира открывает перед западными вивисекторами новые потрясающие воображение возможности.
Конечно, для нормального развития и даже просто выживания общества ему надо реализовывать собственный глобальный проект, обеспечивающий свое благо, а не выгоды разнообразных внешних сил за счет эксплуатации ваших ресурсов. Но для этого нужно быть способным служить своему народу, а не его врагам, — то есть хотя бы стремиться выйти из положения экономической колонии и освободиться от контроля со стороны его политического воплощения — олигархической компрадорской буржуазии, выражающей волю финансовых спекулянтов.
