Осталось совсем немного времени до выборов президента США – события, которое имеет огромное значение не только для американцев, но и всего мира. Как итоги голосования за нового хозяина Белого дома могут повлиять на Китай и Россию, рассказывает известный китаевед, заместитель председателя Общества российско-китайской дружбы, автор книги «Си Цзиньпин – вождь Китая» Юрий Тавровский.
– Российско-китайские отношения не зависят от исхода американских президентских выборов, – начинает беседу эксперт, – Во всяком случае, на первый взгляд. Если использовать известную поговорку Дэн Сяопина, не важно какого цвета кошка – черная или белая. Все равно она будет охотиться на мышей. Любая американская «кошка» будет ловить главных «мышей» современности – Россию и Китай. Это ее главная добыча. Это ее главные соперники. Вне зависимости от того, победит «черная» Камала Харрис или «белый» Дональд Трамп, Демократическая партия или Республиканская – существует единомыслие, антикитайский консенсус. И точно такой же антироссийский консенсус.
Тут можно анализировать решения Конгресса США за истекающий четырехлетний период Байдена или предшествовавший ему период Трампа – все равно будет ясно, что существует такой консенсус. Причем этот консенсус политического класса на самом деле отражает настроения американского общества в целом. Потому что опросы общественного мнения показывают, что около 80 процентов американцев настроены отрицательно в отношении Китая. Примерно такие же цифры в отношении России. Конечно, это в немалой степени продукт обработки СМИ и так далее...
Но, с другой стороны, злобное отношение американцев к Китаю основывается на многолетней традиции. Китайцы еще с позапрошлого века рассматривались в Америке как враждебная сила, которую можно эксплуатировать, но надо держать в узде. Я имею в виду прежде всего китайских кули (то есть чернорабочих), которых в конце 19 века завезли сначала на золотые прииски Калифорнии, а когда «золотая лихорадка» кончилась, стали использовать на строительстве железных дорог. Привозили мужчин, селились они в рабочих поселках, своих женщин не было и китайцы шли в салуны, где были доступные белые женщины. Это бесило белых мужчин, посетителей этих салунов. Вспыхивали драки. Потом начались погромы, поджоги. И в конечном итоге Конгресс Соединенных Штатов принял в 1882 году «Акт об исключении китайцев», который запрещал приезд новых китайцев и натурализацию уже живущих в Штатах. Расисткий закон действовал до 1943 года, когда Китай уже был союзником Америке во Второй Мировой войне. Это единственный закон США, направленный против какой-то национальности. Даже по отношению к японцам, которых во время войны загоняли в концлагеря (интернировали, так сказать), не было принято специального закона, были какие-то решения правительства. Враждебное отношение к китайцам усилилось после победы в Китае коммунистов в 1949 году, когда против КНР была устроена экономическая блокада.
Потом все эта насаждаемая сверху враждебность ослабла, особенно после того, как при Дэн Сяопине с начала 80-х годов пошло быстрое сближение Китая и Америки. Фактически Пекин и Вашингтон стали военно-политическими союзниками в борьбе с СССР. Все это прекратилось после того, как в 2012 году на 18-м съезде Коммунистическую партию возглавил Си Цзиньпин. Он выдвинул план «Китайская мечта», который к 2049 году должен превратить страну в могучее, развитое, цивилизованное – и социалистическое! – государство. У американского политического класса исчезли последние иллюзии о том, что Китай можно будет не просто геоэкономически и геостратегически перетащить на свою сторону, но и включить его в свою либерально-буржуазную систему ценностей и, как говорят китайцы, «поменять цвет флага». С самого начала действовала концепция «конструктивного вовлечения» – втянуть Китай в экономическое взаимодействие, навязать либеральные производственные, финансовые, экономические схемы, одновременно вытесняя коммунистическую идеологию, ослабляя компартию. В какой-то степени это получилось. Но с приходом в 2012 году Си Цзиньпина начался курс «Китайской мечты» на «великое возрождение китайской нации», чтобы к 100-летию КНР сделать страну великой державой, фактически соизмеримой с Америкой, Россией, да с кем угодно.
Спустя несколько лет после выполнения плана «Китайская мечта» американцы все поняли – и началась подготовка к «холодной войне». Она началась, когда президент Трамп в июле 2018 года объявил торговую войну с Китаем. С тех пор торговая война превратилась в «холодную войну», поскольку возникли гонконгская ситуация, синьцзянская. Конечно же, тайваньская ситуация, которая продолжается по сей день. К торговой войне прибавилась технологическая война – она сейчас идет самым активным образом. Американцы бьют не просто по торговле, а по по самым передовым отраслям китайской экономики, которые по плану Пекина должны компенсировать убытки периода КОВИД и вывести Китай на передовые мировые рубежи науки, техники, экономики. Электромобили, солнечные панели, литиевые батареи, роботы, цифровые технологии, искусственный интеллект… Все это для Китая очень важно и потому превратилось в мишения дл США и Запада в целом.
Эту войну начал Трамп, то есть республиканцы, а сейчас наращивают демократы под руководством Байдена. И неужели кто-то может подумать, что этот курс изменится в зависимости от исхода президентских выборов в США!
– Тем не менее, если побеждает демократка Камала Харрис – как это может повлиять на взаимоотношения США и Китая, а возможно, и России и Китая?
– Победа Харрис означает, скорее всего, продолжение той же геостратегической ситуации, которая существует сейчас. То есть три направления: Украина, Ближний Восток и Китай. Америка в известном смысле распыляет свои силы между ними. Повторяется ситуация, которая была при Бараке Обаме. В 2009 году он предложил китайцам формулу G2, то есть совместное руководство миром, при котором Америка, естественно, номер 1. Тогдашний руководитель КНР Ху Цзиньтао отверг это, потому что уже тогда Китай был готов только на равенство. И в 2011 году госсекретарь Хиллари Клинтон провозгласила «Разворот к Азии» – стягивание всех сил на борьбу с Китаем. Но демократы отвлеклись на Европу, на Ближний Восток, на Северную Африку, на Ирак и Афганистан. Они не смогли подтянуть все силы, и этот план не реализовался – что позволило Китаю выиграть время и упрочить свои позиции.
Думаю, что то же самое будет в случае победы Харрис. Демократическая партия очень зависит от еврейского лобби, поэтому Ближний Восток останется приоритетом. Украина, скорее всего, продолжит поглощать внимание и ресурсы Америки, хотя, может быть, американцам удастся запрячь больше Европу в эту повозку. Таким образом, Китай сможет испытывать меньшее давление, чем в случае, если в Белый дом въедет Трамп.
– Да, а что будет, если побеждает республиканский кандидат?
– Трамп будет по-прежнему исходить из свой идеологии MAGA («Сделаем Америку снова великой»). И он, вероятно, предпримет какие-то ходы с Украиной. Возможно, если не лишит ее американской помощи, то, может быть, сведет ее к минимуму и вообще переложит на европейцев. По Ближнему Востоку он тоже не проявляет большого энтузиазма, скорее всего, антикитайские инстинкты Трампа позволят сконцентрировать основные усилия на китайском направлении. И это будет плохо для Китая. Это делает нашу поддержку для китайцев еще более важной и насущной. Сейчас Китай с точки зрения геостратегии – это «второй фронт» для нас в противостоянии с Западом. В свою очередь, мы являемся «вторым фронтом» для китайцевронтом действующим, а не резервным. Мы оттягиваем основные ударные силы Запада в развернувшейся глобальной «холодной войны». Запад сам тегоздал эту стратегически проигрышную ситуацию, распыляя собственные силы и подталкивая Москву и Пекин к координации усилий по защите интересов национальной безопасности. Я называю нынешний этап «боевым слаживанием», поскольку он явно превосходит уровень «стратегического партнерства» предыдущих 10 лет.
После выборов, конечно, в наших столицах будут смотреть за нюансами, но в принципе ситуация двух фронтов новой «холодной войны» сохранится. Есть западный фронт – против нас. Он начинается от Норвегии, Финляндии и идет до Румынии. И на украинском участке уже идет открытый вооруженный конфликт. Восточный фронт практически только что окончательно сформирован – его начали выстраивать позже, чем против нас. Против нас где-то в 2007 году начали, продолжили в Грузии, в Крыму, в Донбассе, вышли на наши границы. Против китайцев торговую войну начали в 2018 году. А сейчас «Восточный фронт» уже включает Канаду, подписаны новые антикитайские соглашения между Америкой, Японией, Южной Кореей, Филиппинами Создан новый военный блок АУКУС, альянс Quad. По уже реализованному на Западном фронте сценарию готовится и локальная война. Поначалу все думали, что она будет на Тайване, сейчас приоритет отдается Филиппинам – опасность создают споры из-за островов Южно-Китайского моря.
Эти два фронта останутся, в них вложены колоссальные политические, экономические, военные ресурсы. Такой будет ситуация после президентских выборов в США. Америке обязательно нужен противник. Вопрос в том, готовы ли Штаты охотиться сразу на «двух кошек»? Если нет, то какая станет главной целью?
В российском политическом классе, похоже, не осталось особых иллюзий насчет «хорошего» президента в США. Но в Китае, кажется, такие иллюзии кое у кого существуют. Китайцы (как и мы) прошли 30-летний проамериканский период – и несколько поколений интеллигенции, политических деятелей, бизнесменов воспитаны в либеральном прозападном духе. У китайцев это началось раньше, чем у нас, в 1978 году, когда Дэн Сяопин договорился с президентом США Джимми Картером создать «всемирный антигегемонистский фронт» (то есть антисоветский). С тех пор началось развитие самых разнообразных китайско-американских отношений. Сотни тысяч, миллионы китайцев прошли обучение в американских вузах за эти десятилетия. Вы знаете, сколько в этом году насчитывается китайских студентов в США? Несмотря на все ограничения, дискриминацию – 280 тысяч! Упрощенно говоря, продолжается воспроизводство проамериканского слоя. Он очень силен, особенно в частном секторе, который в Китае создает 60%ВВП, 80% рабочих мест, дает 60% налогов.
Сейчас ситуация контролируется патриотической частью китайского общества, во главе которой стоят армия, госбезопасность и большая часть аппарат правящей партии во главе с Си Цзиньпином. Председатель Си – символ патриотизма, последовательного отстаиавания национальных интересов. В самом начале своего правления он еще рассматривал возможность компромиссов с американцами. Всем известно, что первый свой визит после избрания Си Цзиньпин нанес в Москву, это было действительно историческое событие. А второй визит он вскоре нанес в Америку, где встретился с Обамой – и речь фактически опять зашла о G2. Одна из первых теоретических придумок Си называется «теория отношений великих держав». Эта теория предусматривала равенство США и КНР. Но, само собой, американцы не могли пойти на это, концепция была отвергнута, что ускорило не только расхождение двух стран, но и формирование взглядов Си Цзиньпина на текущую политику и на будущее. С тех пор и стало быстро формироваться стратегическое партнерство с Россией, складывались его личные отношения с Владимиром Путиным (с учетом казанского саммита БРИКС они встречались уже 45 раз).
Тем не менее, китайцы стараются придерживаться сбалансированной позиции. Накануне выборов в Штатах они заметно снизили накал антиамериканской пропаганды, сдедали несколько дружелюбных жестов. Эту паузу, думаю, будут держать до первых проявлений политики нового президента США. Хотя мало кто сомневается, что антикитайская стратегия Вашингтона будет продолжена, китайские правила хорошего политического тона диктуют – не низкопоклонство, но осторожность. А куда торопиться? Впереди для американского президента 4 года. А для китайского президента? Гораздо больше времени. Считаю, что Си Цзиньпин будет руководить Китаем примерно до 2032 года, когда состоится 22-й съезд КПК.
Речь сейчас идет о только о тактическом моменте. Стратегически все ясно – и в Пекине, и в Вашингтоне, и в Москве – речь идет, я бы сказал о цивилизованном соперничестве. Реально, на мой взгляд, сейчас в мире конкурируют цивилизации: российская, китайская и англо-саксонская (в лице США и примкнувшей к ним Великобритании). Китайская довольно быстро идет вверх, англо-саксонская осыпается, а российская достаточно быстро возрождается, особенно в последние два года. Эти три цивилизации будут конкурировать вне зависимости от того, будет Трамп или Харрис в Белом доме. Новый американский лидер в любом случае будет иметь меньший вес, чем Путин и Си Цзиньпин. Это два вождя, которые уже накопили колоссальную власть в своих стрнах, колоссальный опыт управления и колоссальную известность в мире! И тут появляется новый президент США. Если это Трамп, то это бренд известный, но нуждающийся в обновлении и полировке. А Харрис разве можно сравнивать с Путиным и Си Цзиньпином? Никоим образом!
– Идёт достаточно жёсткое противостояние между Китаем и США, но экономическая взаимозависимость между Пекином и Вашингтоном сохраняется, ведь, до сих пор?
– Абсолютно. Америка продолжает очень сильно влиять на Китай. Было бы легкомысленно считать Америку «бумажным тигром». Антикитайская стратегия Трампа-Байдена дала плоды, ощутимые плоды. В этом году в июле прошёл 3-й пленум ЦК, который откорректировал решения ХХ съезда партии, который был в октябре 2022 года. Произошла очень заметная корректировка в направлении «углубления реформ и расширения открытости».
Решения ХХ съезда были больше в сторону развития характерных для Компартии принципов социализма, были провозглашены лозунги досижения в обозримой перспективе всеобщей зажиточности, борьба с «чрезмерно богатыми людьми» и так далее. Но после 3-го пленума всё это было свёрнуто, потому что китайские предприниматели снизили свою инвестиционную активность, стали выводить деньги за границу, люди стали меньше приобретать недвижимость. Китайская экономика стала тормозиться.
Плюс, что очень важно, американские технологические санкции. На ХХ съезде была сделана ставка на «китайскую модернизацию», которая должна была вывести КНР ещё дальше и быстрее вперёд за счёт новых отраслей промышленности. Именно по этим отраслям стали прицельно бить американцы. И стали часто попадать в цель.
Создалась неприятная для китайцев ситуация. Нет рецессии, но есть опасность стагнации. Намечен рост ВВП на этот год в 5%. Скорее всего, они натянут этот показатель, но с трудом. А что будет в следующем году – пока прогнозы разные. Хотя предпринимаются очень сильные стимулирующие меры.
Что касается второго направления корректировки – «повышения открытости» – то китайцы приглашают инвестиции, создают благоприятные условия, хотят со всеми дружить и торговать. Это ответ Китая на сдерживание со стороны Америки и всего Запада. Это вынужденная мера, ведь еще недано Компартия подчеркивала приоритет «внутренней циркуляции товаров», внутреннего рынка. .
Я, как автор нескольких исследований о Си Цзиньпине, знаю, что это тот человек, который «все свои угрозы приводит в исполнение». Может, не сразу. Он, с одной стороны, идеалист, а с другой – реалист. Я назвал свою новую книгу «Си Цзиньпин -- вождь Китая» не случайно. Он теперь действительно вождь, как Мао Цзэдун и Дэн Сяопин. Но что его отличает от Мао Цзэдуна? Мао тоже был идеалист, но он не был реалистом. А Си Цзиньпин видит, когда нужно нажать на тормоза. Но я уверен, что он потом ударит по газам и вовремя приедет, куда наметил (а едет он к «великому возрождению китайской нации»).
Сквозь призму роли Си как вождя надо рассматривать всю китайскую внутреннюю и внешнюю политику, всю китайскую экономику. Цель ясна. Он первый выдвинул такую долгосрочную перспективу, потому что настоящий вождь должен ставить перед нацией долгосрочную цель и вести к реализации этой цели под собственным руководством.
Сейчас в Китае строй, который справедливо называется «социализм с китайской спецификой», поскольку у КНР по-прежнему есть пятилетние планы, государству принадлежат финансы, транспорт, электрические сети, газопроводы и т.д.. И главное – всё это контролируется стомиллионной Коммунистической партией, которая фактически является собственником как социалистического сектора, так и капиталистического.
В своей книге я прослеживаю влияние идей Си Цзиньпина на экономику, социальную жизнь, международные дела, в том числе отношения с Россией. Он унаследовал и реформировал идеи Дэн Сяопина и Мао Цзэдуна, которые называют «китаизированный марксизм». Но он за эти 12 лет создал новый набор теоретических концепций и практических стратегий. Изучать их очень интересно и полезно, потому что в значительной степени Россия и Китай похожи. И дело не только в социалистическом базисе, хотя даже у стратегия Дэн Сяопина «реформы и открытость» одним из источников был советский НЭП. Дэн Сяопин провёл весь 1926 год в Москве, обучаясь в Коммунистическом университете трудящихся Востока. А этот год был расцветом НЭПа.
Когда Дэн Сяопин после смерти Мао Цзэдуна стал «Дэн Сяопином с большой буквы» и особенно когда он стал фактическим руководителем КПК в 1978 году, он вспомнил про советский НЭП и велел создать институт по изучению наследия Бухарина. Перед его глазами был также опыт Гонконга, Сингапура и Тайваня, а также социалистические тенденции в экономике Японии. Это всё дало сплав его идее «социализма с китайской спецификой», синергии плановых социалистических начал с либеральным предпринимательством под жестким контролем правящей Компартии.
При Си Цзиньпине Компартия сохраняет основу «социализма с китайской спецификой», корректируя соотношение двух главных сегментов, корректируя внешнюю политику. Все это делается в интересах нации, ее «великого возрождения». Хорошо быть другом такой мотивированной державы. Опасно становиться у нее на пути и делать даже мелкие пакости. В этом убедится победитель президентских выборов в США.
