Сначала по сложившейся традиции нас знакомят с очередной партией затрофеенного натовского вооружения. Здесь и «Джавелины», и западные противотанковые ракетные комплексы (ПТРК), гранатометы и пулеметы, а еще многочисленные ящики с боекомплектом ко всему этому.
— Вот, сняли с сожжённых нами «Стайкеров» и «Хамви» эти «Браунинги». Теперь сами применяем по хохлам, калибр что надо. — рассказывают бойцы.
Рассаживаемся по машинам морпехов и отправляемся в путь. Очередную экскурсию по местам недавних боев нам проводит «Истина», старший офицер бригады.
— Вы тут первые журналисты. Бои здесь уже пару недель назад закончились, но только зачистили «кляксу» и теперь здесь относительно безопасно, можно проехать-пройти…
Давать звучные имена всем лесополкам - лесополосам, исходя из их вида с высоты полета коптера – тоже добрая традиция морпехов. Зачищенный лесной массив на карте, и правда, напоминает пятно от разлившихся чернил.
Первым на пути показывается остов сгоревшего «Страйкера». Коллеги интересуются - прилет ли это по машине нашего дрона? Но, нет, лучшее средство против американского бронетранспортера – обычная советская противотанковая мина.
— Вот тут они вообще нагло, прямо по дороге хотели проскочить и попали в устроенную нами огневую засаду. Сначала на ТМке (противотанковая мина) подорвались, десант попробовал их выскочить и нарвался на расставленные нашими штурмами МОНки (противопехотная мина МОН-50), а потом добили уже из «стрелковки».
Морпехи предупреждают, чтобы мы смотрели под ноги – в поле могут остаться «сюрпризы». Неподалеку от подбитого бронетранспортера гниют тела боевиков. Американские керамические бронепластины Strike Face им не помогли.
Проезжаем чуть дальше, буквально в нескольких сотнях метров наблюдаем еще одно последствие наезда на ТМ-62 «чуда» американского военпрома. От бронеавтомобиля «Хамви» осталась лишь груда металлолома, в качестве трофеев в парке он не послужит. На мину экипаж машины нарвался, пытаясь уклониться от стреляющих по нему из «секрета» морпехов, надеялся, что спасет броня. Не помогло.
— Сейчас пройдем на «открытку» (открытая местность) ненадолго, там посреди поля еще один «Страйкер» стоит. Тоже сначала на мину наехал, но десант противника выжил, надеялся спастись. Вот в него как раз наша FPV-шка и прилетела. — рассказывает, не сбавляя шаг «Истина».
Экипаж и десант этого бронетранспортера явно рассчитывали надолго задержаться на русской земле, даже запаслись консервами на пару месяцев. Что ж, морпехи исполнили мечту вэсэушников – здесь они останутся навсегда. Взрывной волной выбило аппарель «Страйкера», а боевиков раскидало на десятки метров – зрелище не для слабонервных.
Вместе со штурмовиками заходим лес и осматриваем позиции ВСУ. Покидая их, враг бросил оружие и боеприпасы, времени заминировать блиндажи у нацистов тоже не было, да и окапывались не так основательно. Наблюдаем картину, похожую на кадры из «Зловещих мертвецов», будто бы из-под земли пытаются выбраться монстры. Хотя на деле всё наоборот.
— Здесь это обычная картина, — объясняют нам бойцы. — Бегут так быстро, что не успевают, да и просто не хотят нормально захоронить своих «двухсотых». Накидали земли чуть и бросили. Но мы это исправим, не по-христиански.
В лесу наблюдаем намотанную на ветви деревьев синюю изоленту – так ВСУ обозначают маршруты движения. Брошенные, наспех отрытые окопы и «лисьи норы». Вокруг валяются украинские сухпайки, вода и западные средства гигиены. Натыкаемся на снятый с машины аккумулятор.
— О, находка какая, прям подарочек, — кричит нам идущий впереди группы «Истина». — Здесь они вообще внедорожник бросили, наверное, еще надеялись, что пригодится.
Подходим к загнанной в чащу под ветки деревьев японской «Митсубиси» с тактическим знаком ВСУ – белым треугольником. Машина явно попала под пулеметный огонь наших бойцов и уже никуда не поедет. На выхлопной трубе символично болтается устрашающая игрушка «отрыв башки».
— А колеса-то на нем вполне себе, целехонькие, нам как раз такие на машину подойдут. Надо прийти сюда попозже, снять. — радуется один из наших сопровождающих.
Возвращаемся в ПВД (пункт временной дислокации). Первыми нас встречает щенок алабая, в отличие от большинства местных домашних животин, его специально купили в питомнике для несения службы, обучают.
Бойцы подразделений закрепления из 150-го мотострелкового полка, зашедшие на позиции ВСУ, показывают нам свои находки – украинские конспекты по боевой подготовке и пособия для обучения экипажей английских танков «Челленджер». Один из таких, с сорванной взрывом боекомплекта башней мы обнаружили во время предыдущей прогулки с морпехами по зачищенной «черепахе» - лесополосе у Шептуховки.
У провожающего нас командира отряда «Шторм» с позывным «Балу» интересуемся, насколько удалось отодвинуть противника.
— Мне кажется, они уже почти к границе убежали, — смеется он. — Просто осталось сейчас немножечко поднажать, и уже всё будет вообще отлично. Тем более грязь подсохла, можно просто уже пешочком идти за ними.
— Бросают своих «двухсотых» и «трехсотых»?
— Да, где-то своих забыли забрать, потому что везде мы входили внезапно, что в лесополочки, что в леса побольше. Они же все в лесах прячутся. А потом они просто начали убегать. Причём трупами убегают.
— А в «накаты» они еще пытаются ходить?
— Сегодня утром было. Причем они очень так нагло пошли, были уверены, что залетят. У них машины были прямо полностью в короб обваренные-обшитые. Было семь единиц, пехоты там неплохо, два танка в колонне. По классике за счет минных заграждений остановили, плюс ФПВ-дроны потом работали. Устраиваем огневые засады малыми групп, то, чего они не ожидают.
— Расскажи по работе твоих ребят, как сейчас действуете в крайнюю неделю?
— Исходя из обстановки, что мы их протолкнули очень далеко, где-то ещё мелкие группы ВСУ остались. И чтобы их вычислить ребята у меня начинают работать сами как ДРГ – диверсионно-разведывательные группы. То есть где-то с вечера они занимают указанную мной точку, даю им команду ждать. Как говорится, на ловца и зверь бежит.
— Малыми группами «разматываете»?
— Конечно, они всегда ждут, что мы пойдем колонной, строевым шагом, всегда птицы их летают, ищут, а итог такой, что у нас там пять человек, может, и минус двадцать им сделать. То есть сокращаем численность самого нациста. В основном сейчас так.
