Но теперь важно обратиться к коренным вопросам нашего развития.
Сейчас уже можно доподлинно констатировать, что идут качественные перемены в жизни нашего государства и общества. Их существо: поворот от бесчувственного «либерального» прагматизма к «человеческому» измерению развития, к опоре на наши нравственные устои (об этом моя новая книга).
Эти перемены сначала медленно и подспудно вызревали с начала XXI века. Затем понеслись вскачь в ходе Крымской весны и обсуждения поправок к Конституции. Оно не ограничилось обсуждением сухих правовых норм, но всколыхнуло живое народное чувство и обернулось приведением главного закона в соответствие с убеждениями людей, какой быть России.
Ярким проявлением поворота стала судьба пенсионной реформы. Ее первый вариант был воспринят обществом как попрание справедливости, и понадобился «доворот» президента к запросам старшего поколения.
Социально-политический аффинаж, очищение жизни страны от шлаков прошлого активно идет в ходе СВО. Я много писал на страницах «МК» о значении общественной консолидации. Приходится признать правоту «железного канцлера» фон Бисмарка, что единство народа скрепляется «железом и кровью». Но не менее прав и великий Ф.И.Тютчев, призывавший спаять наше единство любовью. Наше обретенное единство — великое достижение нашего общества — результат не только подвига солдат на полях Донбасса и Новороссии, но и подлинно массового подвижничества, деятельной любви к ближнему и дальнему.
Сегодня, спустя два с половиной года, можно с уверенностью сказать, что широкая общественная консолидация, опирающаяся на живое нравственное чувство огромного большинства россиян, подвела фундамент под становление новой России. Главное теперь — упрочение народного единства.
В этой очень непростой работе можно опереться на наш исторический опыт, учесть просчеты и провалы, понять и учесть требования новых, сильно изменившихся социальных условий.
Важно в этой связи разобраться в судьбе аналогичного проекта — становления советского народа. Убежден, что в результате Великой Отечественной войны сложился прочный нравственный фундамент единства народа-победителя. Помню, как у нас собирались фронтовые друзья отца, которых не разделили ни послевоенные судьбы, ни национальности. Была, как представляется, потенциальная возможность формирования на этой основе широкой социальной и политической солидарности, способной сделать Союз действительно «нерушимым».
Но для этого нужно было опереться на нравственные требования героев фронта и тыла.
Теперь мы можем по справедливости оценить подвиг «шестидесятников», авторов «лейтенантской прозы», «деревенщиков», которые как могли пытались обратиться к идеалам и культурным традициям народа, с тем чтобы советская власть обрела нравственный фундамент и устойчивость. Огромен вклад в духовные перемены Высоцкого, давшего энциклопедию «человеческого» взгляда на жизнь. Андрей Вознесенский дал, как мы бы сейчас сказали, мем этим устремлениям: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек». Но номенклатура прошлась по ним бульдозером, как по выставке художников-авангардистов.
Ответом верхов на явное потрескивание фундамента номенклатурной власти, на масштабные социальные и экономические сдвиги, перевернувшие самые широкие общественные пласты, стало наваливание бетонных плит идеологического догматизма.
Сказалась также и идеологическая зашоренность почти всех звеньев не только партийного аппарата, но и научно-экспертного окружения власти. Сам не без греха. Глядя в конце 80-х на свои результаты моделирования социокультурных процессов, не увидел, что передо мной картина «разбегающейся советской вселенной» — реальные предпосылки распада великой страны.
Результат — массовое нравственное отторжение народа от власти, сделавшее неизбежным падение советского строя.
Для нас сегодняшних это — суровый урок того, как можно профукать уникальные предпосылки упрочения широкого народного единства, создания на этой основе эффективно функционирующего государства, активного и ответственного общества. Нужно усвоить этот урок, понять причины провала и, соответственно, откорректировать ориентиры новой России.
Здесь не стоит вопрос, с чего начать. Очень много уже сделано.
Самый насущный и одновременно трудный вопрос — нравственное измерение государственного и общественного развития. Решение его — насущная необходимость, продиктованная энергичным запросом общества. Исследования показывают, что значимость нравственных критериев развития — важная цивилизационная специфика России. За ней — авторитет титанов отечественной литературы и искусства, сделавшие нравственные критерии поистине категорическим императивом нашего общества. Сказываются также заветы традиционных религий. Велика роль и укоренившихся традиционных ценностей.
Подтверждение — недавнее исследование ФОМ, показавшее широкое признание россиянами традиционных ценностей, а также данные ВЦИОМ о «русском характере», который проявляют россияне в целом.
Совершенно не случайно мем А.И.Солженицына «жить не по лжи» стал нравственным ориентиром миллионов.
Но нравственные запросы россиян не должны стать заложниками популистов и идеологических спекулянтов.
Первое условие — нравственные критерии развития должны стать важным ориентиром массового сознания. Нужна широкая общественная дискуссия о нравственных критериях, на которые реально ориентируются активные и ответственные слои нашего общества. Важным импульсом может стать диалог подлинных нравственных авторитетов, тех, к чьим суждениям прислушиваются миллионы. Здесь важно проявить принципиальность, не побояться обидеть «патентованных лидеров», а собрать довольно узкий круг тех, кто реально может повлиять на нравственный климат общества.
Очевидно, что инициативу такого диалога должен проявить наш Лидер, мнению которого, как показывают исследования, россияне следуют более всего.
Вопросы нравственного измерения деятельности государственных и общественных институтов должны стать фокусом экспертизы Общественной палаты. Ее результаты могут стать «прививкой» для представителей государственных органов, чтобы они в своих реформаторских устремлениях не забывали о том, «как слово наше отзовется», как воспримут активные и ответственные граждане — опора государства — задуманные и проводимые реформы. Такая откорректированная система взаимодействия государства и гражданского общества, несомненно, будет соответствовать нравственным критериям и обеспечит динамичное и устойчивое развитие.
Нравственная консолидация, упрочение народного единства требуют также определенной корректировки и нашей культурной политики. Безусловно, забота о развитии искусства — важная ответственность государства. Но важнее ценить то, что формирует единство миллионов.
Недавно у нас женой состоялся разговор о том, какие произведения встают в сознании, когда мы говорим о России. Она начала искать произведения классиков. Сказались привычные стереотипы. Конечно, есть такие произведения, в которых слышна душа Отечества. Сразу же приходит на ум гениальная «Метель» Свиридова. Но разве меньше душе нашей говорят слова Игоря Шаферана из всем известной песни:
Зову тебя Россиею,
Единственной зову.
Не знаю счастья большего,
Чем жить одной судьбой:
Грустить с тобой, земля моя,
И праздновать с тобой.
Нужно без искусствоведческого снобизма выстроить систему оценок вклада нашей художественной культуры, ее различных каналов, включая ТВ и сети, в формирование нравственного мира россиян. Нужно избежать повторения трудной судьбы песни «День Победы», да и шедевра моего покойного друга Владимира Меньшова «Москва слезам не верит», который мэтры кино изначально заклеймили «позором «Мосфильма». Нужно также очень профессионально взвешивать разные стороны репертуара телевидения, избегая культуртрегерских инстинктов ряда наших депутатов и чиновников.
Учитывая все это, нужно, чтобы государственная поддержка развития художественной культуры осуществлялась с учетом результата — реально измеренного вклада в нравственное развитие общества.
Рассуждая об ориентирах новой России, нельзя обойти и систему воспитания. Нужно воспитать подрастающее поколение с четкими нравственными ориентирами и способностью отличать «овец от козлищ». Наверное, в старших классах следует обратиться к «Вехам» — катехизису отечественного консерватизма. Великие мыслители подняли в сборнике проблему нравственного развития и подверглись за это поношениям обеих политических флангов.
Многому может научить пример эволюции взглядов Пушкина от либерального радикала (поэма «Вольность») до просвещенного консерватора («Клеветникам России», «История пугачевского бунта»). Для ее подтверждения достаточно почитать заметки Жуковского, разбиравшего бумаги павшего гения.
Здесь нужна доориентация дисциплин социально-гуманитарного цикла, прежде всего истории. Для нравственного становления граждан важно проникнуть в драму нашей истории. Конечно, многое сделано для переосмысления острых и трудных этапов нашего развития. Но если мы искренне привержены «разумному консерватизму», то нужно, как представляется, прояснить, где были упущены возможности общественного компромисса и согласия. Нужно вернуть в пантеон нашей истории тех, кто пытался найти дорогу к развитию без «великих потрясений». Важно, чтобы подрастающие поколения, наряду со следованием нравственным принципам, усвоили культуру компромисса и общественного согласия.
Здесь нужно воздать должное отечественной приверженности идеологическим догмам. В сочинении о причинах Гражданской войны один десятиклассник замечательно написал: «Обе стороны любили свои представления о России больше, чем саму Россию».
Но для воспитания граждан нашего Отечества мало лишь правильных знаний. Нравственные критерии развития России могут реализовать лишь ее граждане, делом доказывающие свою приверженность патриотизму и справедливости. Нам нужны деятельные патриотизм и справедливость.
Здесь у нас, безусловно, огромные достижения. Благотворительность стала социальным стандартом, волонтерство и добровольчество — путь миллионов. Но убежден: волонтерство и добровольчество должны стать неотъемлемым элементом социального и патриотического воспитания.
Завершая посильные рассуждения, хотелось бы надеяться, что они станут одним из импульсов к началу насущного общественного диалога о путях новой России, становление которой идет прямо на наших глазах.
